Филиппику эксперта прервал капитан. Как оказалось, у него была прямая связь с опергруппой, прочесывающей береговую линию в заданном районе.

— Они нашли моряка с "Кобры", — сообщил он.

Не тормозя, он сменил направление движения на противоположное. Вскоре они выезжали на залитый лунным светом ночной пляж, на котором выделялась небольшая толпа человек в пятьдесят, рядом с которой вздымался дутый куб передвижной универсальной лаборатории. В оцеплении были задействованы люди, знавшие капитана, так что их не задержали. Поеживаясь от прохладного бриза, Картазаев прошел в центр группы.

— Кто старший? — гаркнул он.

Из толпы выделился нескладный высокий человек в длинном до пят белом халате, представившись старшим экспертом под фамилией в кон фигуре. Дылдин. Картазаев заметил в группе сидящих на песке связистов, закончивших установку спутниковой антенны для связи с "Зорким соколом" и теперь блаженно вытянувших ноги и отдыхавших.

— Что здесь делает столько людей? — задал патетический вопрос Картазаев. — Убрать всех лишних!

Очи Дылдина залились праведным гневом. Видно, что человек сугубо гражданский, он не любил, чтобы им так открыто командовали. Есть такое чувство-чувство протеста.

— Здесь нет лишних, как вы изволили выразиться! — фальцетом выкрикнул старший эксперт. — Здесь ученые!

— Капитан! — бросил клич Картазаев, и тот вырос рядом, такое ощущение, что пророс сквозь песок. — Убрать всех за оцепление! Оставить этого! — Картазаев вперил в длинного указующий перст. — И тех в палатке!

Через секунды всех посторонних буквально вымели за воображаемую линию. Ученые пытались сопротивляться, кто-то не успел захватить оставленную где-то, он сам не помнил где, аппаратуру, кто-то хотел затаиться, чтобы лицезреть дальнейшее развитие событий, но одному дали пинка, другому услужливо раздавили упавшие на песок очки, в общем, конфликт не загасили, но перенесли за оцепление.

Картазаев сразу увидел то, что хотел. На истоптанном, словно стадом слонов песке лежала брезентовая надувная лодка "Корвет-3М", стандартное средство спасения с АПЛ класса "Кобры", но это еще ни о чем не говорило. Поначалу лодка показалась пустой, но это оказалось не так. Привалившись спиной к стенке и откинув белое лицо, словно желая охватить все звездное небо сразу, сидел мертвец, одетый в черную униформу. В местах пулевых отверстий сквозь униформу выглядывала тельняшка.

— Из пулемета! — профессионально определил капитан.

Отметины имелись не только на трупе, но и на лодке. "Корвет-3М" имел 32 автономных секции, из которых 28 были пробиты и сдуты. Чудо, что лодка не затонула. Кто-то очень постарался остановить беглеца.

— Личность установили? — спросил Картазаев.

— Труп сфотографирован и дактилоскопирован, данные переданы в Москву, — обиженно ответил Дылдин.

— На лодке есть маркировка?

Дылдин протянул оторванный кусок брезента со схематическим изображением подводной лодки, идущей в надводном положении и надписью: АПРК "Кобра". Но это опять таки ни о чем не говорило. Написать можно что угодно. Кстати, и где угодно. Особенно, если имеется злой умысел списать на пропавших и безмолвных свои злодеяния. Картазаев поймал себя на том, что ни разу не видел фотографию лодки.

— Отправьте на спектральный анализ! — приказал он.

Перед тем как отправиться в мобильную лабораторию, он наклонился к мертвецу и быстро закатал рукав. Скрипнул зубами. Правое запястье обвивала знакомая татуировка. Гранатовый браслет. Картазаев приказал сделать снимки и пошел в палатку. В ней было гораздо теплее, чем снаружи и стоял сильный кумар от реактивов. Народу в лаборатории было не меньше, чем снаружи. Капитан с готовностью посмотрел на Картазаева, тот поспешил отрицательно качнуть головой. Это были нужные люди. Лаборанты быстро распознали в нем главного и передали несколько уже готовых результатов.

— Материал спассредства данного типа применялся на лодках "Питон", "Удав" и "Кобра", полная идентификация волокон, — прочитал Картазаев.

Капитан сжал массивные кулаки.

— Сволочи. Безоружного расстреляли.

Один из экспертов добавил:

— Судя по состоянию трупа, смерть наступила не раньше 7 дней назад. Точнее, после вскрытия.

Оп-ля. Лодка пропала, по крайней мере, на трое суток раньше! То есть "Кобру" уже вовсю искали, а моряк, тело которого сейчас распростерлось перед ними, был еще жив. Проплавать трое суток на плотике в районе, кишащем спасательными судами, нереально.

Он где-то скрывался, а потом его кто-то обнаружил и расстрелял. Из пулемета, что не менее важно. Контрабандисты и мелкая шушера с такими пушками на борту не ездят. Вот если военные.

— Мне срочно нужен анализ пуль. Калибр, из какого оружия выпущены, где оно может быть установлено, — продиктовал Картазаев.

— Как срочно?

— Вчера!

Он задумчиво постучал протоколами испытания по ладони.

Трое суток. Где убитый находился трое суток?

Тем временем пришел ответ из Москвы. Убитый был опознан. Сергей Воеводин. 20 лет. Матрос с боевой части АПЛ "Кобра".

Второй раз Кармалыга позвонил в час дня. Картазаев как раз вернулся с ночных бдений, собирался прикорнуть, но ему не спалось.

— Сегодня день находок получается, — непривычно глуховатым голосом сообщил эксперт.

— Кто нашелся на этот раз? "Кобра" снова всплыла? — расслабленно и без особого интереса спросил Картазаев.

— Нет, не "Кобра", — отстраненным тоном продолжил Кармалыга. — Мы Бельцова нашли.

Картазаев сделал паузу и спросил:

— Живого?

— Ты стальной, Вольд, правильно про тебя говорят, — заметил Кармалыга.

— Убитого? — уточнил Картазаев.

— По телефону это не объяснить. Приезжай в инфекционную больницу, расположенную за обводной дорогой. Да, Томлеву с собой не бери. Сам поймешь потом.

Картазаев хотел возмутиться, почему какой-то экспертишко распоряжается, должен ли он брать с собой напарника, но потом передумал, хотя Раю, в конце концов, с собою взял. Его поразил тон говорившего. Усталый, угнетенный, никакой. Игнатьич был не первый год в ФСБ, а до этого был военврачом на теплом Кавказе, так что, чтобы вывести его из себя, надо было оч-чень сильно постараться. Что он там увидел в этой инфекционной больнице?

На этот раз Картазаеву пришлось брать такси. Водитель попался опытный, сразу понял, куда везти. Они выехали из города, миновали широкополосное шоссе, именуемое обводной дорогой, и уже на самом выезде на междугороднюю трассу на пригорке подъехали к потрескавшемуся бетонному забору, за которым возвышалась старое трехэтажное здание.

— Дальше не поеду и ждать не буду, — сразу предупредил шофер. — Тут зараза везде. В основном зеки лежали. Говорят, десятками дохли.

На ржавых покореженных воротах сохранилась древняя табличка. "Туберкулезный диспансер Љ1". Картазаев пару раз саданул ногой, большего и не понадобилось. Воротины со скрипом поползли в сторону. Сначала он подумал, что механически, но потом увидел двух тянущих ворот солдат. За воротами впритык застыл знакомый броневик с расчехленным пулеметом.

— Здравия желаю! — поприветствовал знакомый капитан.

— Виделись! — с неудовольствием произнес Картазаев.

На крыльце появился мужчина в расхристанном пиджаке, в котором Картазаев с немалым удивлением узнал Кармалыгу. Тот явно был не в себе. Дергался, потом стал тереть щетину.

— Не бритый, — виновато признал он. — Бритва, зараза, хочет, работает, хочет, нет. Что-то там замыкает.

Он продолжал бодягу про бритву с разными вариациями все время, пока они шли по длинным запутанным коридорам, пропахшим карболкой и многолетней чужой болью всех туберкулезников, когда-либо заживо гнивших в казенных убогих палатах. Картазаев недоумевал, почему Бельцова не поместили в более подходящую клинику, с большими окнами и молодыми сестричками. А то искали всем министерством, а как нашли, не придумали ничего лучше, как упрятать в эту убогую берлогу. Пока до него не дошло, что больничка пуста, и майор в ней, похоже, единственный клиент. В этот момент ему стало немного не по себе, вернее будет сказано, сильно не по себе, даже пальцы внутри ботинок поджались, как не по себе. И эксперт с бормотанием про испорченную электробритву казался в этой сюрреалистической картине очень даже к месту. Не хватало только сумасшедшего с бритвой в руке, да пожалуй, старого доктора с цепкими глазами и халатом в несвежих неотстирываемых пятнах не будем говорить чего. После наличия всех этих персонажей картину можно было считать законченной, и называлась бы она неадекватное восприятие действительности, беспросветная чернуха, безнадега, называйте, как хотите.