Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Они куда-то неслись по ночным дорогам. Вернее сначала вообще без дорог. Когда Картазаев смог давить на педаль самостоятельно, и Мошонкин выбрался из-под приборной панели, то в свете фар мелькали лишь сосны да крутые склоны, поросшие травой с застрявшими в ней сосновыми шишками. Мошонкину поначалу казалось, что они неминуемо врежутся в стремительно надвигающиеся препятствия, но Картазаев крутил баранку с лихостью колхозного шофера, а те, как известно, обходятся вообще без дорог.

Потом лес стал редеть и открылся вид на обширную и ровную, словно лысина, территорию. Мошонкин не сразу понял, что это море. Картазаев правил по песку, но у самой воды свернул. Теперь машина ехала по мокрому прессованному песку как по шоссе. Лишь когда вода докатывала до колес, из-под них далеко в море летел фонтан брызг.

— Куда мы едем? — деловито поинтересовался Мошонкин.

— А тебя не настораживает, что я в настоящее время нахожусь в розыске? — хмыкнул Картазаев.

— Неужто мы не понимаем, — глубокомысленно заметил Мошонкин. — Какое теперь будет у меня задание?

Картазаев покосился на него и ничего не сказал. Дело в том, что для осуществления задуманного ему позарез нужен был помощник, и Василий для этого подходил как нельзя лучше. Проехав по пляжу, Картазаев поднялся по пандусу и помчался по извилистой припляжной дороге. За одним из поворотов перед самыми фарами внезапно возникла приземистая мрачная фигура. Картазаев вынужден был экстренно тормозить, потревожив раненую ногу и нещадно ругаясь из-за этого. Встречный путник даже не пошевелился. Стоял как столб. Было в этом что-то неестественное и пугающее, но Картазаев вида не подал.

— Пойди глянь, не задели мы его, — велел он Мошонкину, остановившись.

Тот вышел, но вскоре вернулся.

— Нет там никого, — озадаченно протянул он. — Может, показалось.

— Когда кажется, креститься нужно, — строго заметил Картазаев.

Он продолжил движение, но до самого "Мадраса" слова Костылева о том, что город полон неподвижных людей, не шли у него из головы. Он ломал голову, но впервые у него не было даже гипотезы. Слишком мало данных, чтобы она могли появиться. Однако надо было действовать, несмотря на полное отсутствие гипотез и каких-либо данных. В противном случае могло так получиться, что люди Данюка постараются, чтобы у него вообще больше никогда не возникало никаких гипотез.

В знакомой комнате "Мадраса" было уютно и тихо. Дядя Боря задремал, поэтому внезапное появление Картазаева, повисшего на плечах невысокого веснушчатого парня, повергло его в шоковое состояние. Вошедшие были измучены, от них пахло кровью.

— Где Леший? — первым делом спросил Рекунков, потому что сведений о парне они не имели с самой первой засады в дачном поселке.

— Все вопросы потом, — отрезал Картазаев, сползая с плеч десантника на дВасилий. — Сначала ванну, потом занозы из ног вытащить.

— Сначала занозы, а то потом в горячей воде ноги разбухнут, только хуже будет, — деловито возразил Мошонкин.

Присутствовавшие при разговоре Кит и Шершавый недовольно переглянулись, и мимолетный взгляд явился для молодого сигналом к действию. Кит встал, демонстративно сунул руки в карманы брюк, в результате чего полы пиджака разошлись, открывая вид на рукоятку внушительного нагана, и сказал:

— По какому праву здесь распоряжаются эти фраера? Здесь вам не больница! — и он вычурно и далеко в лучезарные дали послал их.

При знакомом выражении Мошонкин даже вспотел, почувствовав, что настал момент истины. Если Картазаев смолчит, то может так статься, что он находится перед самым большим разочарованием в своей жизни. Только Василий почему-то особо не переживал.

Картазаев повел себя спокойно. Он полулежал на дВасилийе, поэтому задрать раненую ногу к потолку у него особого труда не составило. После чего он выдрал из носка, когда-то пижонски белого, а теперь потемневшего от заскорузлой крови, крупный бутылочный осколок. Причем именно выдрал, нисколько не заботясь о том, чтобы не нанести дополнительных увечий. Кожа хрустнула, расходясь, словно под ножом мясника, но Картазаев не довольствуясь произведенным эффектом, положил окровавленный осколок в рот и громко разгрыз.

Даже дядя Боря, многократно сидевший в тюрьме и видевший и не такое, был поражен. Кит же выскочил из комнаты, отплевываясь и с трудом сдерживая порывы к рвоте.

— Ну, вы тут располагайтесь, я вам Валечку пришлю, — сказал Рекунков.

И они с Шершавым вышли.

— Владимир Петрович, осколок который вы схарчили, может вам выйти боком, так и знайте! — воскликнул Мошонкин, едва они остались одни.

— Ерунда! — махнул рукой Картазаев. — Толщина пищевода такая, что можно бритву проглотить безо всякого ущерба.

И он велел Мошонкину вынимать остальные осколки.

— Только не так как я! — предупредил он. — А нежно. Жестокости, чувствую, мы с тобой, брат Мошонкин, и так хлебнем полной ложкой. Не вовремя тебя в командировку принесло.

Для отдыха бандиты выделили им комнату, обычно предназначенную для труда проституток. Вокруг круглой кровати-сексодрома возвышались зеркала и розовые балдахины. Картазаев лег, подложив подушки под замотанные полотенцами ноги. Мошонкин исчез и появился спустя четверть часа с бутербродами, бутылкой водки и горячим чаем.

— Удивляюсь, где ты в борделе чай достал, — сказал Картазаев.

— А что, разве тут не люди, чай не пьют? — заметил Мошонкин.

Он опять исчез, появившись уже с ведром воды и шваброй, и стал ожесточенно драить полы.

— Но это ты откуда достал? Для тебя, наверное, нет ничего невозможного?

— Пылесос не достал, — возразил Мошонкин. — Шторы бы попылесосить, но пылесоса у них нет. Пылищи там, наверное.

— Иди-ка сюда! — велел Картазаев строго и указал безропотно подошедшему Мошонкину на край кровати. Тот присел, старательно выколотив брюки.

— Василий, мне надо поговорить с тобой серьезно, — сказал Картазаев, останавливая начавшееся было словоизвержение жестом. — Отвечай как на духу. Ты где сейчас служишь?

— Во Втором контртеррористическом отделе Главного управления ФСБ.

— Командует у вас генерал Данюк? — в ответ Мошонкин кивнул. — Ну и какое у тебя задание?

— Вас арестовать, Владимир Петрович.

— Это понятно, — отмахнулся Картазаев. — Что тебе довели про Череп?

— Данюк сказал, что это сверхсекретный проект разведки США, связанный с новым оружием. Подробности не раскрывали, но Данюк сказал, что Череп пострашнее атомной бомбы будет. По-моему, они сами ничего знают. Но вы то, небось, в курсе, Владимир Петрович?

Картазаев глубокомысленно промолчал. Откровенно говоря, он в последнее время только и думал о характере этого оружия. В памяти все время всплывала одна и та же фраза Серегина, сказанная им еще в Москве:

— В Хемрой пришли гулы и убили всех. Это место до сих пор не обитаемое. Зона смерти.

Самое непонятное, что все знали, что гулы обладают страшным оружием, но никто не знал каким. Нонсенс. Даже если они обладали даром массового гипноза, но в любом случае должны были остаться свидетели, не подпавшие под воздействие. Так ведь не остались. Или не было никаких свидетелей? В таком случае получается, что поле гулов действовало на всех! В масштабе, соизмеримыми с планетарными. Получается так. В таком случае мощь гулов практически не ограничена. Божественна. А сам они боги во плоти. Но кто же в таком случае сам Кукулькан?

— Какой у тебя план? — спросил дядя Боря. — Как умный человек ты понимаешь, что мы не можем скрывать тебя долго. В конце концов, сюда явится ОМОН и всех нас упакует.

Бандиты дали отдохнуть Картазаеву ровно час, после чего за ним пришел Кит и привел в знакомую комнату обратно. Мошонкину было велено подождать. Шершавый и Рекунков встретили Картазаева с парой уже опустошенных бутылок, но хмель их не брал, и ему очень не понравился откровенный страх вкупе с подозрительностью, сквозившй в их глазах.

537
{"b":"860638","o":1}