— Пал Саныч, побойся Бога, три часа ночи, — Картазаеву показалось, что он опять остался один и добавил. — Вся наша хваленая цивилизация временами напоминает мне мальчика Дауна, слушающего "феличиту".

— Это откуда? — неожиданно снова возник Серегин, скорее всего, и не уходил никуда, сидел с трубкой в ожидании…чего?

— Японский танк, — ответил Картазаев.

И на этот раз остался один. Серегин отключился, но это не был последний звонок за эту ночь. В полпятого опять позвонили.

— Владимир Петрович?

Почему-то Картазаев сразу узнал этот приятно вибрирующий голосок, похожий чистотой на голосок ангела. Хотя, услышав голос настоящего ангела, он был бы менее удивлен.

— Ты как узнал этот номер, Артур? — вырвалось у него.

— Владимир Петрович, немедленно уходите! — затараторил тот. — Ржавый знает, где вы. Его люди уже едут!

Картазаев постучал кулаком в стену, за которой спали его подельники, и спросил:

— Значит, теперь ты знаешь, кто я, и все-таки решил мне помочь? Может быть, поможешь мне с Черепом?

Ответом был хватающий за душу вой в трубке. Тут Картазаев заметил высунувшегося Андрея и велел:

— Буди Тому, мы уходим. Вещи не собирайте, похоже, их сегодня соберут без нас.

В доме никого кроме их троих не было. Они сели в машину и поехали. Выехать из поселка с ходу не удалось: у прикрытого шлагбаума замер джип с погашенными фарами, в кабине которого, судя по алеющим сигаретам, сидело несколько человек. Тогда Картазаев вернулся обратно и включил зип. Он вызвал дежурного, но тот, узнав, в чем дело, сразу переключил на Эйнштейна.

— Ты спишь когда-нибудь? — пошутил Картазаев, хотя шутить ему хотелось меньше всего.

— В перерывах между твоими звонками, — парировал эксперт. — Можешь не рассказывать про свои проблемы, я уже в курсе. "Сокол" еще не успел занять заданную орбиту, но над городом висит коммерческий спутник, будем использовать его как ретранслятор. Качества не обещаю, могут быть накладки. Тебе надо вернуться по улице, на которой ты сейчас находишься, метров на сто назад и свернуть направо.

— Направо от тебя или от меня? Кстати, я буду двигаться задним ходом: на узкой улочке мне не развернуться.

— Можешь хоть боком, но ответвление будет только одно.

Картазаев отъехал назад, но в указанном месте поворотов было два.

— Зоркий сокол называется! — ругнулся Картазаев, сворачивая. — Эйнштейн, мы правильно едем?

— Правильно, — успокоил эксперт. — Только, похоже, бестолку. Появилась еще одна машина. Эту дорогу для вас тоже можно считать закрытой. На следующей развилке опять сворачивай направо, там небольшой обрыв, будь осторожнее, когда будешь двигаться вдоль него.

Однако искомый обрыв за поворотом не обнаружился. Это была уже окраина поселка, и коттеджи стояли редко. Несмотря на то, что некоторые еще только начинали строиться, они были огорожены заборами, подступающими вплотную к дороге, от чего та стала походить на узкий коридор. Картазаев почувствовал смутное беспокойство.

— Эйнштейн, тут нет никакого обрыва! — возопил он.

— Этого не может быть, — встревожился эксперт в свою очередь. — Ты едешь вдоль него. До него не более пары метров.

— В таком случае, это очень маленький обрыв.

— Езжай прямо, не останавливайся!

— Как я поеду прямо, когда тут поворот? — возмутился Картазаев.

Он выкрутил руль, и их сразу залил свет мощных фар. Судя по размаху их расположения, впереди перегораживал путь грузовой фургон. Картазаев нажал тормоз и дал задний ход, так на узкой улочке не мог развернуться.

— Продолжай ехать прямо, путь свободен, — безмятежно продолжал Эйнштейн.

У Картазаева не было времени даже на то, чтобы выругаться. Преследуемый по пятам, он кое-как вырулил за поворот, здесь улочка была чуть шире, но не намного, но Картазаев был рад и этому. Выкрутив руль, он заставил машину пойти юзом. Проскользив некоторое время, она уткнулась кормой и бампером в противоположные стороны улицы. Картазаев еще сильнее вывернул руль и дал полный газ. Машина протаранила забор и, опрокинув его, встала, наконец, по ходу движения. Но маневр занял слишком много времени, и фургон догнал их, моргая фарами и предлагая остановиться.

Картазаев не замедлил надавить на тормоз, в результате чего фургон едва не въехал им в зад и тоже был вынужден истерично затормозить. Преследователи явно не брали его в расчет и предпочитали не калечить технику.

— Теперь прямо и в город, — сказал вдруг Эйнштейн.

— Ты какую машину ведешь, нобелевский придурок? — прорвало Картазаева.

— Как какую? Вольво, — удивился Эйнштейн.

— Идиот шведский! Я на джипе, а на хвосте у меня фургон типа "мазды"!

— Этого не может быть!

В это время "мазда" нагнала их и слегка дотронулась до кормы. Джип тряхнуло, словно "Титаник" в момент наезда на айсберг.

— Сделай же что-нибудь! — крикнул Картазаев.

— Я вас вижу! — раздалось в ответ, было видно, что Эйнштейн сам изрядно встревожен. — Первый раз со мной такое. Постарайся уйти с той улицы, по которой движешься. Спереди тоже засада. Сейчас будет пара ответвлений. Уходи по первой, на второй не пройдешь. Там обрыв.

— Скорее я по первой не пройду, у меня на хвосте фура висит. Попробую за обрывом оторваться.

— На такой скорости обрыв не пройти. Там дорога очень узкая.

— Самое то. "Мазде" там вообще не развернуться.

Энтузиазм Картазаев поубавился, когда он разглядел сам обрыв, больше напоминавший пропасть. Отвесные стены уходили вниз метров на десять. Местами он подступал к дороге вплотную. Грунтовая дорога петляла по самому краю. В некоторых местах правая колея была полуобрушена. Дна в этом месте не просматривалось, точно дорогу стерли стеркой. Картазаев заставил себя нажать на газ и одновременно не закрывать глаз. В свете фар прыгала извилистая дорожка, больше похожая на козью тропу.

Джип по стрекозлиному скакал по краю обрыва, оседая поочередно то на правую колею, то на левую, и каждый раз Тома с Андреем, сидящие на заднем сиденье валились в объятия друг друга. Картазаев понимал, что долго в таком темпе ему не продержаться, однако грузовик и не думал отставать. Наоборот, он сократил дистанцию и был всего в паре метров от них. Теперь он не миндальничал, видно изменились установки, и явно намеревался спихнуть их вниз. Грузовик стремительно нагнал их и ударил, но за секунду до удара Картазаев выкрутил руль в противоположную сторону от обрыва и въехал в чугунную решетку забора. После грохота наступила тишина. Картазаев не сразу понял, кто из них сверзился вниз. Лишь потом, оглянувшись, увидел рассеянный свет фар, бьющий со дна оврага.

Им повезло еще раз, когда удалось запустить заглохший мотор. Несмотря на сильно деформированный бампер, двигатель не пострадал. Уже без приключений они доехали до выезда из поселка.

— Там еще одна машина, — почему-то шепотом сообщил Эйнштейн. — Судя по выделению тепла в ней двое.

Не подъезжая до указанного места, Картазаев заглушил мотор. Он нашарил в бардачке ручную гранату без запала и без особого энтузиазма констатировал:

— Лучше, чем ничего.

— Я пойду с тобой! — вызвался Андрей.

— Сиди уж! — одернула его Тома даже без подсказки Картазаева. — Там такие зубры сидят. Они тебя без масла сожрут. Будь осторожен, Вова. Мне без тебя не жить, так и знай.

Картазаев лишь скрипнул зубами и, прижимаясь к заборам, прокрался к невидимому пока сопернику. Машина стояла сразу за ручным шлагбаумом, объехать который не было никакой возможности. Водила курил. Алеющий окурок то взмывал вверх, то опускался.

Картазаев коротко вздохнул и слился с землей. Для всех посторонних свидетелей, если бы таковые оказались, он просто исчез на короткое время, чтобы вновь возникнуть рядом с машиной. Сверху бессильно упала рука с горящей сигаретой. И осталась висеть, словно у мертвого. Картазаев пощупал запястье. Пульс практически не ощущался.

— Владимир Петрович, это вы? — раздался вдруг голос.