— Ты что? Знаешь, сколько это на черном рынке стоит?

— Знаю, — спокойно ответил Картазаев. — Так сведешь?

— Вовочка, зачем тебе это? Живи у меня, сколько хочешь. Я тебя любить буду. Еда и крыша есть. Зачем тебе связываться с этими людьми. У Ржавого дурью занимаются настоящие отморозки. Они убьют тебя, чтобы денег не платить, и меня убьют.

Она была всерьез напугана. Он успокаивающе погладил ее по щеке. Щека была теплая и мягкая.

— Все будет нормально, — успокоил он и осекся, потому что фраза была затертая от многочисленного применения и сама по себе ничего не значила. Случалось, что и люди гибли, которым он обещал полную безопасность. Может, действительно, плюнуть на все: на "Смерч", на задание? И на Серегина плюнуть. Мало ли, что он там ему обещал Череп найти? Всесилия захотелось? Ну, отдадут они Череп министру обороны, ну начнут наши танки быстрее ездить и людей начнут больше давить. Прибавит ли это кому-нибудь счастья? Особенно тем, из кого запчасти полезут?

Местечко здесь хорошее. Тихое. Море йодом пахнет. Женщина аппетитная как оладьи в сметане. Неожиданно для себя прошлой ночью он раззадорился до полного исступления, и единственное, что заставило его остановиться это то, что фонтан полностью иссяк, и в паху такая легкость образовалась, что казалось, что там уже ничего нет как у женщины. Горячая, одним словом, женщина.

— Ржавый живым не выпустит. Страшное про него рассказывают, — продолжала Тамара. — Ему любовница изменила с охранником, так он обоим косточки переломал все до единой.

Стоило ей упомянуть про переломанные кости, как перед взором Картазаева встала Гита-как живая. Улыбающаяся, веселая. Никогда не доверял бабам. Все мироощущение у них заключается в двух словосочетаниях: нравится, не нравится. Глядишь, вместе поехали бы, все бы по — другому вышло. Не сложила бы девка блондинистой своей головушки. И не пеняет ей в этом Картазаев, а винит себя. Знать, неправильно вел себя, поставил не так, что оттолкнул девку от себя.

— Ты сведи меня с торгашами, Тома, — повторяет он. — Все нормально будет.

И его гнетет, что у него нет никакой уверенности в своих собственных словам. Он подобен бомбе, влетевшей в дом. И сам может подорваться и разнести все вокруг. Даже без Черепа.

Подчиняясь его просьбе, Тамара переслала весточку в этот же день, но нужные люди пришли лишь через сутки. Один был явно из качков-мордоворот под центнер с жирным лицом. Второй — довольно отталкивающий тип с парализованной половиной лица. Создавалось ощущение, что правый глаз и щека "потекли" вниз. Тома успела шепнуть, что пожаловал сам Диего и его ангел-хранитель (вернее будет сказано, ангел смерти) по кличке Студебеккер. Встреча происходила в задней комнате с глухими стенами, специально приспособленной под такого рода встречи.

Студебеккер тщательно обыскал его.

— Пацаны, вы что, микрофоны ищете? Думаете, я из ментовки? — спросил Картазаев.

— Заткнись! — сказал Диего. — Говори, откуда ты взялся и зачем звал?

— Меня зовут Вольд. Это все, что вам надо знать обо мне. У меня есть героин. Три кило. Я хочу его вам продать.

— Откуда он у тебя? На базаре купил?

— Угадал. Только не здесь.

— А где?

— В…

— Нет, пацан совсем оборзел! — Студебеккер схватил Картазаева за ворот, и у Картазаева сложилось полное ощущение, что его приподняли лебедочным краном.

— Отпусти его! — Диего сделал вялый жест, и верзила подчинился. — Нам надо глянуть на качество, сам понимаешь.

— Конечно, понимаю. Но товар у меня не здесь. Что я дурак его здесь держать.

Диего ухмыльнулся. Когда улыбается лишь пол лица, а другая остается полностью безучастной, это выглядит зловеще.

— А ты считаешь умным, что вздумал обратиться к нам? — спросил Диего. — В случае чего, мы ж тебя по кусочку схарчим.

— Зачем пугать? Если не хотите, разбежимся и все.

— Если не хотим? — нахмурился Диего. — Неужели ту думаешь, что мы вот так встанем и уйдем, оставив тебе весь навар? Мы так просто не уходим, придурок. Понятно?

— А кто вам говорит, что вы просто так уйдете, — прикинулся простодушным Картазаев, это всегда срабатывало, сработало и сейчас. — Вы уйдете с высококлассным товаром.

— Сколько ты за него хочешь?

— Вот это деловой разговор!

— Мне наплевать на твой, как ты выразился, деловой разговор, мразь! — вскипел Диего. — Сколько ты хочешь за дурь?

— Тридцать тысяч баксов, — назвал Картазаев цену, которая, он знал, была в по-крайней мере в три раза ниже рыночной. — И это не последняя партия. Вы будете иметь такие раз в полтора-два месяца. За это я хочу остаться в этом кабаке, со временем выкупить его. Я уже старый, мне пора на покой.

— Ты знаешь, кому принадлежит бар? — поднял бровь Диего.

— Все кому-нибудь принадлежит, — пожал плечами Картазаев. — Я не собираюсь его разрушать или перестраивать. Просто все дела теперь пойдут через меня.

— Крутой малый! — ухмыльнулся Студебеккер, но Диего так глянул на него, что тот проглотил язык.

— Ты получишь десять тысяч, — сказал Диего.

— Тридцать, — уперся Картазаев.

— Пятнадцать. Это мое крайнее слово, а насчет бара я поговорю с Ржавым, — вставая, Диего с такой силой выдавил из-под себя стул, что он влепился в стену.

— Диего сам пожаловал? — не на шутку встревожился Гном, когда после окончания разговора с бандитами Картазаев связался с ним через зип. — Обычно он непосредственно на встречи не ездит. Для этого у него шестерки есть.

— А Диего не шестерка?

— Если бы у Ржавого существовал совет, Диего бы в него вошел. Таких доверенных людей у него человека три-четыре. Не больше. Что-то тут не чисто.

— С чем это может быть связано?

— Бандиты насторожились. Может так статься, что они узнали, что за Черепом идет охота, поэтому проверяют всех подозрительных типов народе тебя, что изъявили желание пополнить их ряды. Тебе бы попозже приехать.

— Как ликвидатором Нового Чернобыля?

— Типун тебе! Под началом Диего ходят человек десять-двенадцать настоящих отморозков. Главным помощником у него некий Артур. Говорят, экстрасенс. Людей насквозь видит. Артура бойся больше, чем отморозков. Он тебя враз расколет.

— Кстати, почему у Диего погоняло нерусское? Он что иностранец?

— Его настоящее имя Дмитрий. Дмитрий Викторович Вырезов. Если ты был бы местным, то знал бы эту фамилию. Его отец большой шишка в порту. Сынок тоже до недавнего времени там работал, из загранки не вылезал. Потом цивильная жизнь ему надоела. Власти захотелось. Теперь он Диего. У нас в Алге модно испанцами прикидываться.

— У тебя есть еще что-нибудь?

— В городе совершено очередное убийство женщины аналогичное убийству Нейланд. Изуродовали ее жутко. Опять ни одной целой кости.

— Скажи, а с мужчинами так же круто обходились в последнее время?

— Я про такое не слышал. Диего согласился на сделку?

— Согласился. Теперь мне нужно три килограмма героина. И желательно побыстрее.

— Это не проблема. Я свяжусь с местным УФСБ. Готовь мешок для бабок.

Дверь каморки распахнулась, пропуская запыхавшуюся Тамару.

— Ах, вот ты где!

— Музыку слушаю, — не стушевался Картазаев, легким щелчком поменяв скрипучие меха Гнома на новоорлеанский духовой оркестр.

Чего греха таить: оркестр звучал лучше. Женщина присела рядом с ним, стала ластиться.

— Тебе со мной хорошо? — спросила она.

— Если не будешь приставать с глупыми вопросами, то да.

— Я не буду. Я любить тебя буду. Я родить могу, я ведь еще молодая.

Картазаев порывисто встал. Она даже испугалась.

— Ты не подумай. Я без претензий. Мне от тебя ничего не нужно. Алиментов и так далее. Я сама в случае чего все обеспечу. У меня и на черный день припрятано.

— Дура-баба, говоришь про деньги незнакомым людям! — попенял Картазаев.

— Все по-твоему будет, скажешь, я аборт сделаю.