Монах сломался на первом этапе.

— Отвечай быстро, не задумываясь! — приказал Картазаев. — Сколько вас? Кто главный?

— Нас тысячи, — ответил репликатор. — А командует всем Карга.

Чертов Папаш. Накаркал!

— Вы только что захватили четверых людей, трех пацанов и девушку, — продолжил Картазаев допрос. — Где они?

— Репликанты должны были доставить их в амфитеатр. Больше ничего не знаю. Простых монахов туда не пускают.

Картазаев поверил ему, и одним репликантом на земле стало меньше.

Картазаев углубился в лабиринт запутанных коридоров Дворца. Вокруг сновали монахи, репликаторы — рабы, уже виденные им в Обервальде и солдаты, которых отличали от рабов громадные размеры: они были выше любого из них, а значит и человека, раза в полтора. Никто не обращал на полковника ни малейшего внимания, потому что он был сокрыт под сутаной, снятой с "языка".

В общей хаотичности движения репликаторов была заметна общая закономерность: если в одну сторону перемещались грузы, то обратно все двигались порожняком. Картазаев в лишний раз убедился в силе репликантов. Некоторые несли тюки в пять-шесть метров в обхвате.

Полковник пристроился в общую цепочку и стал двигаться, стараясь ничем не выделяться. Тактика себя оправдала. Став как все, он сделался невидимым.

Движение становилось все более интенсивным и хаотичным, и он вконец запутался бы, если бы не случай. Общий поток рассекла группа солдат, гораздо более массивных, почти трехметрового роста. Картазаев инстинктивно свернул за ними.

Солдат было пятеро, и они двигались быстро, бесцеремонно распихивая всех, кто попадался на пути. Картазаев следовал за ними в кильватере, и пока основная масса не успевала сомкнуться за пролетевшими "ледоколами", успевал проскочить следом.

Сначала было тесно, кирпичу негде упасть. Репликаторы переговаривались между собой, и вокруг стоял стрекот и свист, словно на птичьем рынке. Однако солдаты продолжали двигаться вперед, не обращая внимания на порожденный ими возмущенный шум. Вскоре они нырнули в фойе, где оказавшиеся на пути рабы опасливо прижались к стенам. Закрывшаяся дверь отсекла разноголосый шум, а солдаты рванулись вверх по крутой и хрупкой спиральной лестнице.

Боясь потерять их из виду, Картазаев пристроился следом вплотную, но все равно чуть запоздал. Пока он выбирался на второй этаж, солдаты успели нырнуть в неприметную дверь и раствориться в тишине.

Картазаев заоглядывался в панике, потому что на этаж выходило сразу несколько дверей, но потом быстро успокоился. На всех дверях имелись таблички с указанием секторов и, скорее всего, все они выходили в общий зал, только в разных его частях.

Картазаев успокоил рвущееся дыхание, чертова бомба была тяжела, не менее пуда весом, и со всеми мерами предосторожности приоткрыл одну из дверей.

Он стоял на самом верху трибуны, вниз к сцене амфитеатром сбегали ряды.

Картазаев достал миниатюрный, но довольно мощный бинокль и осмотрелся. Ничего подозрительного не обнаружилось. Зал был пуст и довольно сильно разорен. Сквозь ряды проходили целые полосы вырванных с корнем кресел. В полу зияли дыры таких размеров, что в них свободно мог провалиться автобус. В глубине их виднелись нагромождения из разорванных водопроводных труб и кабельных сетей, носящих следы былых пожарищ.

Прочесывая через бинокль сектор за сектором, Картазаев, наконец, нашел, что искал. В центре нижней площадки стояла клетка с людьми. Сердце Картазаева радостно вздрогнуло, когда он увидел, что люди шевелятся. У него не возникло и тени сомнения, что клетка поставлена здесь не напрасно, и, скорее всего, имеет место тривиальная ловля на живца, но ему было глубоко безразличны такие нюансы. С его арсеналом он вполне мог противостоять практически любому напору.

Картазаев поправил лямки рюкзака, имевшие нехорошую привычку врезаться в плечи, и быстрым шагом стал спускаться. Он шел, лавируя между дырами в полу, и душа его пела. Таймер показывал, что срока ему отмерено один час и десять минут, что является прямым доказательством тому, что задание он выполнил, потому, как уж за это время можно взорвать что угодно. И даже больше того, был шанс кое-кого спасти. Возможно, к ним стоит отнести и остатки своей совести и душевного равновесия. Потому что, хоть он и является профессиональным солдатом, подчиняющимся лично Верховному и призванного спасать страну в глобальном масштабе, не смотря на все это, даже ему хотелось бы потом заснуть хоть одну ночь без пачки транквилизаторов и видеть спокойные, даже, возможно, эротические сны, которые он не видел уже тысячу лет.

Поначалу он спускался быстрым шагом, а потом и побежал. Бежалось легко, в чем немалую заслугу оказывал рюкзачишко в мегатонну в тротиловом эквиваленте, но дышалось трудно. Сказывался возраст. Износ тех частей организма, что подвергались особенным нагрузкам в процессе секса и выполнения заданий в боевой обстановке. Если не понимать превратно, это сердечные мышцы и дыхалка. Да и компрессионный перелом позвоночника в результате кульбита на автомобиле бодрости не добавлял.

Сильно запыхавшийся, но способный продолжать двигаться без снижения темпа, он, наконец, спустился на арену. Клетка стояла в центре площадки, и все приподнятое настроение Картазаева сошло на нет, когда он увидел, что в ней всего двое: Санта и Свин. Где-то в глубине сознания возникла подлая мысль, что этими двоими можно было бы и пожертвовать. Он ее прогнал, потому что нельзя мерить людей по их ценности, но мыслишка возвращалась снова и снова.

Клетка была закрыта на массивный замок, который, впрочем, не мог противостоять пуле, выпущенной в упор. Эхо еще не успело отразиться от далекого потолка, а Санта и Свин уже шагнули из заточения наружу.

— Как вы? Целы? — спросил Картазаев. — Где Калерия и Мика?

В ответ Свин пытался съездить ему по уху, но Картазаев уже давно вышел из того возраста, когда его мог побить какой-то толстяк, перехватил руку в запястье в том месте, где до перелома оставалось усилие всего в семьсот граммов, и это был его излюбленный и хорошо отработанный прием, но Санта одним жестом прервал драку.

— Они увезли ребят в другое место, — сказал он.

— Куда? — сразу спросил Картазаев, но никто ему и не думал отвечать.

— Надо уходить, — с тревогой проговорил Санта.

Картазаев и сам видел, что надо. Поначалу его поразило лицо Свина с отвисшей и мелко подрагивающей челюстью, которой он должен был неминуемо отхватить себе язык. Глаза толстяка вылезли из орбит, словно при виде привидения. А уж саму опасность Картазаев увидел потом.

Поначалу он принял надвигающийся шум за эхо своего выстрела, отразившееся от потолка. Только потолок как-то странно деформировался. Лишь потом до него дошла вся жуткая правда. А именно то, что до самого потолка надо еще добраться сквозь плотные ряды притаившихся на нем до поры до времени репликаторов. Потревоженные выстрелом, они очнулись от спячки. Многометровое живое покрытие одновременно пришло в движение.

Особенно нетерпеливые твари спрыгивали вниз, но разбивались из-за большой высоты или падали в дыры. Основная же масса сбегала по стенам и далее вниз, по ступеням. Картазаев увидел катящуюся на них сплошную рыжую волну, колючую на вид, грозящую достичь и смести их всего через несколько минут. Острия кровожадно вытянутых жвал сверкали словно серпы. По — паучьи вывернутые ноги, двигающиеся с немыслимой быстротой, издавали настолько мощный гул, что создавалось полное ощущение, что по трибунам сбегают стада слонов.

— Бежим! — крикнул Картазаев, еще не зная куда.

— За мной! — Санта бросился к краю арены, где находились выходы на нижний ярус.

И в этот момент репликаторы закричали. Сначала раздались одиночные пощелкивания, а потом из тысяч глоток исторгся вой и свист одновременно. Ноги Свина подкосились и, разом задохнувшись, он упал. Лицо его посинело, он силился разорвать невидимую удавку на шее. Они подняли его и поволокли к спасительному выходу, до которого оставалось не более двадцати метров.