— Чего ты все время ржешь? — спросил он.

Голос прозвучал гортанно и неуверенно, словно он не разговаривал год.

— Хватит ругаться, товарищи, — остановил начинающуюся ссору молодой. — Надо двигать отсюда. На Зяби задерживаться нельзя.

— Почему? — спросил Картазаев.

Молодой замялся:

— Так говорят. Потом долго не живут после этого.

Молодой нацепил на спину куцый рюкзачок и споро двинулся к противоположной стороне термички, где имели место вторые ворота. Толстячок засеменил за ним. Картазаев направился следом.

За термичкой оказалась заброшенная стройплощадка, покрытая рытвинами и ухабами. Кое-где валялись бесхозные бетонные плиты. И плиты и ухабы густо поросли бурьяном ржавого цвета.

— Ложись! — громко шикнул молодой, и они попадали, где кто стоял.

Трава оказалась жесткой и сухой. Где-то вдали раздался высокий механический вой. Некоторое время казалось, что он приближается. Потом разом стих.

— Кажись, пронесло, — с облегчением вздохнул молодой.

— Тебя пронесло? — бодро хохотнул толстяк.

— Ты во сне не смеешься? — неприязненно уточнил Картазаев.

Настала пора опять идти. Вскоре они выбрались со стройплощадки на обширную пустошь. Вдали возвышался проволочный забор.

— Перелезем через него и все, считай, Зябь нас выпустила, — с надеждой проговорил молодой.

Идти по пустоши не составляло никакого труда. Трава была словно недавно подстрижена, а сам газон тщательно выровнен.

— Кажись, выбрались, — облегченно выдохнул молодой. — У забора они никогда не нападают.

— Кто? — спросил Картазаев.

— Кони в пальто, — повторился толстячок.

Картазаев даже не успел врезать ему как следует, как хотел, потому что в стороне оставленной стройплощадки раздалось уханье тракторного двигателя.

— Строители что ли вернулись? — прикинул Картазаев, и сам удивился несуразности посетившей его в столь гиблых местах мысли.

Подмяв кусты, на пустошь выбрался устрашающе заляпанный грязью по самую кабину экскаватор и устремился по их следу. Двигался он невообразимо быстро, так как на нем были установлены эластичные резиновые гусеницы.

Молодой и толстяк закричали от ужаса и бросились к забору. Причем проделали это бестолково, толкаясь и лягаясь, словно было мало места.

Картазаев взял чуть вбок и, оставив между ними и собой достаточно промежутка, тоже припустил к спасительному забору. Опять дали знать о себе чемодан и возраст. Картазаев быстро задохнулся, но, пользуясь особой манерой дыхания, быстро восстановил баланс и темп не снизил.

Недалеко от забора в уши ввинтился новый вой, и что-то прыснуло прямо под ноги. Годы тренировок сыграли свою роль, заставив среагировать организм без команды.

Картазаев подскочил, пропуская под собой сверкающий нимб. Газонокосилка!

Машинка проскочила дальше, где была ловко остановлена человеком в уже знакомой Картазаеву робе и капюшоне, надвинутом до середины лица. Неизвестный прибавил оборотов косилке, а потом словно дискобол швырнул ее вслед Картазаеву.

Расстояние было небольшое, но все равно ему почти удалось увернуться, но почти не считается, и машинка подцепила Картазаева рычагом управления.

Потеряв равновесие, он, однако, движения вперед не прекратил. Причем, некоторое время бежал на четвереньках словно обезьяна, зачерпывая чемоданом грязь и мусор.

Сделав последнюю пару шагов по газону, Картазаев впрыгнул на забор. В гонках с косилкой он совсем забыл об экскаваторе, и это едва не стоило ему жизни.

Оглянувшись, он увидел стремительно летящий ему в голову ковш. Отпустив руки, он подпрыгнул и перевалил через забор. Упал он неловко, больно ударив плечо и голову.

Ковш обрушился на то место, где Картазаев был мгновение назад, прорвал несколько рядов проволоки, и запутался в ней. Экскаватор взревел и рванулся назад.

Огромный клубок намотался на ковш, не давая ему двинуться. Экскаватор надрывно взревел изо всех сил. Дернулся — и сразу заглох. Из двигателя повалил жирный дым. Отъездился, сволота.

— Помогите! — услышал Картазаев.

С той стороны забора стоял молодой, умоляюще протягивая руки. Поначалу, Картазаев думал, что тот стоит на коленях, потом понял страшную истину, что ниже колен у него ног нет.

Раздался заунывный вой, и к нему со спины зашел косильщик. Он добавил еще оборотов, косилка окуталась сизым выхлопом и стала аккуратно срезать несчастному ноги. По куску.

Картазаев поднял пистолет, посылая пулю даже не в садиста, а жертву, чтобы прекратить ее мучения и едва не поплатился еще раз. В его сторону летела другая косилка, зубья ее стрекотали.

Картазаев отскочил. Косилка воткнулась в землю, но не заглохла. Пара ножей сновала, быстро запихивая в пасть грунт. Картазаев представил, как точно так же сейчас другая косилка вынимает все из человека.

К забору подошли сразу трое в робах и капюшонах. Невидимую границу они не пересекли, оставшись стоять на том месте, где раньше находился забор.

Убийственные механизмы работали на холостом ходу. В утробном рокоте послушались просительные нотки. Неизвестные терпеливо ждали, что Картазаев сам вернется к ним.

— Пошли вы все! — он перехватил чемодан поудобнее и, укрываясь за кучами мусора, двинулся прочь.

Его преследовать не стали. Неизвестные развернули косилки, покатив обратно к стройплощадке. В их приглушенном рокоте звучало разочарование.

До города оставалось километров семь, и Картазаев огляделся в поисках средства передвижения. Рядом пролегала знакомая давно не пользуемая магистраль. Дорога были покрыты привычным для Вольда слоем нетронутой пыли.

В разных точках застыли несколько брошенных автомашин. В одной Картазаев с удивлением разглядел живого и невредимого давешнего весельчака. Радости от спасения столь занудного субъекта он не испытал, но направился все же к нему. Справедливо решив, что коли тот сел в машину и остался цел, то можно не опасаться ловушек.

— Садись за руль, я ведь не водила, — сказал толстяк и привычно ощерился.

— Вздумаешь хихикать, выбью все зубы, — предупредил Картазаев.

— А ты крут, парень, — неожиданно серьезно произнес бывший весельчак. — Нам придется потерпеть немного друг друга. Я ездить не умею, а ты, я так полагаю, представления не имеешь, куда ехать.

— Ты мне тоже не нравишься, весельчак, — признался Картазаев. — Не знаю, кто ты и знать не хочу. Но если ты подосланный, я тебя убью безо всякого промедления. Я ясно выразился?

— Куда уж яснее. Так мы едем или нет? Скоро темнеть начнет, и здесь будет ад.

Картазаев на всякий случай обыскал весельчака, оружия при нем не оказалось, и усадил на сиденье рядом с собой.

Они доехали по пустынной дороге до города. Весельчак указал еще пару хитрых поворотов, и они въехали в странный квартал, где от домов остались только роскошные фасады, позади которых существовали только глубокие темные провалы.

— Район Больших ям, — пояснил весельчак. — Надежное место. Тут и укроемся.

— Уж, не в яме ли? — съязвил Картазаев.

Весельчак хохотнул, было, но тут же извинился.

— На бульваре Погибших тополей есть подходящая ночлежка.

Тополей Картазаев так и не увидел, ни погибших, ни вообще никаких, но ночлежку они отыскали довольно быстро. Это был единственно уцелевший девятиэтажный дом в районе.

Зайдя в крайний подъезд, стали подниматься по лестнице. Двери многих квартир были открыты, но весельчак в них не пошел.

— Сюда не ходи, живым не выйдешь, — предупредил он на полном серьезе, разом утратив свою привычную веселость, губы даже побелели от страха.

Наконец, попалась запертая дверь, в которую весельчак забарабанил со всей силы. Удары гулко разнеслись по подъезду, но возмущаться было некому.

За дверью послышались шаркающие шаги, следом донесся недовольный голос:

— Кого надо?

— Пустите честных людей переночевать, — запричитал весельчак. — Мы заплатим.

Дверь приоткрылась. На пороге стоял толстый донельзя, практически, шарообразный мужчина в тюбетейке.