— Вот же шлюха хвостатая! — возмутилась в шутку Латея, и когда Радигор уже повернул назад. И уже в самом низу, когда стихли шаги наставника жизни и смерти, она вдруг поймала меня за край камзола, затем прижала к стене: — Чертов Серж Орлов, не думала, что нам двоим… Хотя нет — троим, ты предпочтешь эльфийку. Мне обидно.

— Дорогая, но мы об этом уже говорили. Что я могу поделать, если так распорядились боги. Наверное, причина в том, что Элиан я узнал раньше и с ней провел гораздо больше времени, занимаясь работой в «Око Наирлесс». Ты мне тоже очень дорога, и это не просто слова, — я обнял ее, чувствуя, как сразу нахлынуло желание близости с ней.

— Ты хочешь сказать, я буду для тебя лишь второй любовницей или даже третьей? Да? — она подняла голову, и свет факела на соседнем простенке отразился в ее глазах. — Ведь для тебя есть еще княгиня. Кого ты больше хочешь меня или ее светлость?

— Вот как ты разделяешь! — мне казалось, что Латея, говоря о Славиной, сейчас вполне серьезна. Что за дурь в ее голове⁈

Но в следующий миг все-таки улыбка скруглила уголки ее губ.

— Ну, говори, только имей в виду, в зависимости от того, что ты скажешь, одна из нас может рассердиться. Чьего гнева ты боишься больше, моего или княгини? — вопросила она, вонзая ноготки в мои плечи.

— Я бы трахнул вас двоих, — ответил я и потянулся к ее губам.

— Мерзавец! Хитрый мерзавец! И почему я не тебя запала? — ее пальцы принялись расстегивать мои штаны, и скоро я ощутил, как сжалась ладошка на моем члене. — Хочу, чтобы ты ответил, кто тебе больше нравится княгиня или я? Только не пытайся соврать. В любом случае одна из нас накажет тебя. Ты обречен. Прими заслуженное с достоинством барона, которым мог бы стать.

Я ответил не сразу, давая возможность ее ладони, поиграть окаменевшим от напряжения членом. Потом сказал:

— А можно сразу в графы? Зачем мелочиться в титулах на какого-то барона?

— Да ты еще не просто мерзавец, а мерзавец наглый! — вспыхнула она, доставляя мне много боли. — Отвечай на мой вопрос!

— Княгиня мне милее. Хотя она тоже любит делать больно. А что за страсть к наказаниям? И у нее, и у тебя? Вы как сестры родные, — я чувствовал от нее приятнейший аромат Angel Nova.

Все-таки она была великолепна во всем!

— Я рассержена. До сих пор надеялась, что нравлюсь тебе больше, чем ее светлость. Не понимаю, что ты в ней нашел, — игра ее ладошки с моим крепким воином становилась нестерпимой. Но теперь нестерпимой от удовольствия.

— Я тебя трахну прямо здесь! — найдя застежку ее кюлот я поспешил с ней справиться.

— Нет! — Латея решительно оттолкнула меня. — Здесь я тебе не дам. Хотя, посмотрим на твое поведение.

— И что мне с этим делать? Детка, ты меня слишком раздразнила, — я стоял перед ней с торчавшим колом членом и приспущенными штанами.

— Я хочу, чтобы ты помучился. Вообще, мы не для этого сюда пришли. Следуй за мной, — Латея пошла дальше.

«Вот же дрянь!», — пронеслось в голове, я кое-как надел штаны, испытывая жуткий дискомфорт, пошел за Латеей. Было желание вызвать меню и перенестись в московскую квартиру, и там устроить ей представление в стиле БДСМ, в котором жертвой, конечно, будет она. Однако «Актив» мой, после торговых вояжей, растратился, и я не хотел слить последние баллы на удовлетворение своих хотелок.

— Отведи меня к княгине, — попросил я, догоняя Латею. — Надеюсь, она добрее тебя, и с ней я скорее найду понимание.

— Еще чего! Теперь ты ее увидишь очень нескоро. Раз она тебе больше нравится, то я очень постараюсь, чтобы ты с ней не встречался, — отозвалась она, сворачивая в широкий проход, по обе стороны которого виднелись стальные решетки — за ними располагались камеры.

Часть из них пустовала, в двух я заметил каких-то тощих оборванцев, сидевших на соломе.

— Ты серьезно, что ли? — нагнав Латею, я взял ее за руку.

— А почему бы и нет? Ты же вполне серьезно отвел мне роль третьей любовницы, — она замедлила шаг, приближаясь к последней двери в этом коридоре.

— Детка, но это же игра. Неужели ты так глубоко вжилась в роль Латеи, — держа за руку, я повернул ее к себе.

— Представь себе да. Я всегда очень серьезно относилась к своим ролям. Может тебе это кажется глупостью, но мне нет, — теперь в ее серых глазах я не увидел и тени насмешки.

Надо признать, Славина или в данном случае Латея — барышня с большими странностями. Ну что за глупости в ее прекрасной головке? Непонятно, когда она играет, не понятно, когда шутит. Мне везет на таких. И меня влечет к таким.

— Если все настолько серьезно, хочешь, я возьму свои слова обратно, и скажу, что именно ты интересуешь меня больше княгини? Тем более меня с тобой связывает большее чем с ней, — сказал я, все еще чувствуя напряжение в штанах и огромное влечение к ней.

— Нет. Потому что это будет ложью. Я знаю, что первый раз ты сказал правду. Просто хотелось знать побоишься признаться или нет. И хватит об этом. Сейчас к делу, — она подошла к решетке и зазвенела отмычкой и потянула засов.

— Ты хотя бы пояснила, в чем суть дела, — сказал я, пока она занималась открытием двери.

— Суть в том, что княгиня выполнила твою просьбу. Наша старательная служба Светлейшего Надзора задержала людей, причастных к нападению на книжника Ставрова, — дверь со скрипом отворилась, и Латея жестом предложила мне войти.

Первое, что я увидел в полумраке, это парня, на вид ему лет около двадцати. Белобрысого, со следами побоев: заплывший левый глаз, в ореоле фиолетовой припухлости, разбитые губы и кровь на подбородке. Но главное: он был в кроссовках и джинсах. Этот факт для меня говорил сразу о многом. Второй — мужичок лет сорока, с длинными спутанными волосами, тоже испытал вкус чьих-то кулаков, но он вряд ли был гаянцем. Каким-то тайным чутьем я научился различать наших и местных. Белобрысый, завидев меня, ухмыльнулся и его открытый глаз злобно глянул в мою сторону. Красный блик факела, висевшего в коридоре, отразился в его зрачке хищной искрой.

— Ей, щегол, ты с Москвы? — спросил я, бросив взгляд на ржавые оковы на его руках.

Что его заковали, это очень правильно: если белобрысый способен как я переносить вещицы с Гаи сюда, то нет никаких гарантий, что он не перенесет нечто такое, что поможет убить тюремщика и устроить побег. Ведь надзиратели уверены, что обшмонали паренька и тот пустой, а на самом деле, он ходку на Гаю сделает и вовсе не пустой уже… Он способен переносить вещи. Иначе почему он в джинсах? С другой стороны, белобрысый мог не знать мой фокус с прижатыми к груди ладонями. И Система давала всем разные возможности — в этом я уже убедился много раз. У этого мудозвона со злобным глазом могло вообще не быть возможности перемещения на Гаю по желанию, а только перемещение спонтанное.

— Землячок, да? — отозвался он, недобро скалясь. — Вражина хренова, за сколько им продался?

Меч Латеи с грозным шелестом покинул ножны и тут же его острие уперлось в горло гаянца.

— Не надо так говорить. Твоя жизнь ничего не стоит. Не искушай меня ее оборвать, — негромко и очень внятно произнесла Латея.

Второй заключенный — тот, что постарше — явно сохранил больше здравомыслия, и молча отполз в дальний угол, звеня цепью.

— Он нам пока нужен живым, — предупредил я Латею и, доставая пачку «Парламента», подумал: «Отчего в наших, гаянских столько неразумной борзости. Хотя нет, не так… Эта борзость, свойственна большей частью Сынам Велеса или людям Лесовского. Причины мне непонятны. Может они воспринимают все это как продолжение компьютерной игры? Или знают нечто такое, неведомое мне?».

— Уже нет, — ответила она, но убрала острие клинка от его шеи.

— Дай покурить, а? — попросил белобрысый, наглость исчезла из его глаз. Вернее одного глаза — второй не открывался из-за обширной опухоли.

То, что он хотел курить — это хорошо. В этот момент я понял, что сейчас могу чуть больше узнать о его возможностях по перемещению и, может, по состоянию дел в братстве Сынов Велеса.