Третья рюмка вискаря легла в меня не только приятным теплом в желудке, но и приливом отваги. Какая-то особо борзая часть меня рассуждала так: «А хуля бояться? Мне даже петарды не нужны! Чай не новый год! Я этих пид*ров загашу 'Перунами»! Шмальну с двух рук. Кого магия не возьмет, тех кинжалом покрашу!«. Слава Крону, трезвая часть меня так же присутствовала. И она сообщила: что я — хреновый маг и удар 'Перунами» с двух рук съест в разы больше магической энергии, которой у меня как кот наплакал. А если среди тех ребяток окажется маг, даже такой хреновый как я, то мой бой заведомо проигран. И далеко не факт, что, пользуясь первый раз в реале этой магической техникой, я исполню ее достаточно эффективно. Может вообще выйти так же хреново как с «Перцем». К счастью трезвая часть меня оказалась намного убедительнее.

Я глянул на часы, еще было время попить кофе и неторопливо приготовиться к перемещению. В этот раз я решил с собой не брать ничего лишнего, даже сигарет. Распределил так: правой ладонью прижимаю к себе три петарды — одну мощнейшую, две свистящих, левой зажигалку еще две петарды. И все! Никаких излишеств. Как оказываюсь на Флагруме, сразу поджигаю любую из петард и бросаю подальше. Затем вторую. Далее по обстановке. Скорее всего далее просто роняю все что осталось в руках наземь и активирую спелл «Перуны».

Наконец кофе сварилось. Дал ему чуть остыть, выпил уже несколько поторапливаясь, одновременно куря сигарету. Чем ближе становилась минута перемещения, тем больше волнения я ощущал. А борзая часть меня как-то сникла, заткнулась. Затушив окурок, я разложил перед собой двумя маленькими кучками предметы для перемещения. Смотрел то на них, то на часы. В последнюю минуту, взял вещицы со стола, прижал к себе и замер.

Чего я не рассчитал, так это столь важного нюанса, что на Флагруме ночь. После мгновенного перехода со света во тьму глаза с непривычки не видели вообще нихрена. Я помнил лишь свое примерное расположение перед перемещением на Гаю. Тут же щелкнул зажигалкой, хвостик петарды загорелся, затрещал, потянуло вонючим дымом.

— Элиан, не бойся! Сейчас пизд*нет! — крикнул я, бросая первую петарду изо всех сил.

Глаза уже начали различать очертания домов и слабый свет площади впереди.

Через пару секунд, почти одновременно с вопросом Элиан: «Что такое пизд*нет?», пизд*нуло. Грохнуло так, что зазвенело в ушах, задребезжали стекла домов

— Вот что это такое! — ответил я эльфийке.

Поджигая вторую петарду, видел, что двое мудозвонов от потрясения остановились. Бросил второй снаряд и крикнул Элиан:

— Детка, если можешь, ударь магией! Джахни! — сам же активировал «Перунов» в правую руку.

В солнечном сплетении словно распустился электрический цветок, и по телу пошел нервный зуд. Электрическая сила мгновенно прилила в руку. Я ударил почти сразу, целясь в ближнего — он бежал на меня, подняв короткий меч и орал что-то в персональном одурении. Тут же с моих пальцев сорвался синяя разветвленная молния. Рука онемела до плеча, мышцы очень неприятно затрясло, забило мелкой дрожью.

Набегавшего «перуны» ударили точно в грудь. Он кувыркнулся, дрожа в конвульсиях и хрипя, покатился к стене соседнего дома. Второй мерзавец был шагах в десяти от нас, когда я выхватил кинжал левой, понимая, что правая рука все еще в онемении — я не владею ей в полной мере. Одновременно и очень неожиданно Элиан вскинула руки, сложила их, формируя пылающий шар и долбанула «Яростью Огня». Огненный сгусток в самом деле похожий на огненную ярость, разорвался снопами жаркого пламени точно перед первым набегавшим. Взрывной волной его отшвырнуло под ноги второму.

— Больше энергии нет, — негромко и необычно жестко произнесла Элиан.

— И не надо! Ты супер! — я поджег еще одну петарду и метнул уже просто так, для острастки. После такого сокрушительного удара Элиан, на мне на ум пришло три слова: «чрезмерное применение силы». Глупости, конечно. Когда жизнь твоя на волоске, то не бывает никакой «чрезмерной силы» ради защиты собственной шкурки. Двое, которые от разрывов петард обосрались раньше других, убегали. Прилетевшая в след им третья, жутко засвистела и оглушающе бахнула. В общем, минус два — беглецов уже можно не считать. Еще один, тот которого опалило огнем, лежал без движений. Бежавший за ним, поднялся на четвереньки и заголосил что-то невнятное то ли от страха, то ли от отчаянья. Мой «клиент» снесенный электроразрядом, подрагивал у стены дома, даже не делая попыток встать.

— Спасибо, зайка! — я обнял Элиан. — Клянусь, ты лучшая в магии! Я тебя люблю!

Я отпустил ее и подошел к жертве электричества.

— Эй, сволота, деньги есть? — полюбопытствовал я, пнув его ногой. — И ты тоже, не вздумай бежать! — крикнул я, стаявшему на четвереньках. — Иначе госпожа сейчас тебя пожарит до полной готовности. Хочешь жить, деньги готовь.

— Серж, — я почувствовал прикосновение Элиан к руке. — Ты сказал, что любишь меня. Это правда?

Черт! Бля! Ну как всегда! Женщины в двух известных мне мирах не слишком отличаются. И даже расовые различия не делают их другими в этом опасном вопросе. Вот что ей сейчас сказать? Что я просто был на эмоциях? Что она мне очень дорога? Что она охренительная телка, и я хочу ее трахать во все дыры ночи напролет? Но она же жаждет услышать другое! Меня спас тот, что стал «жертвой электричества». Повернув до сих пор подрагивающую голову, он произнес:

— Вот кошелек. Только не убивайте! — и протянул что-то трясущейся рукой.

Спасибо, тебе мудозвон! Не за деньги, конечно, а за то, что отвлек от каверзного вопроса. Вообще, я не лох и эти приколы, типа «умирающий лебедь», знаю. Тот, кто неопытен, может повестись, протянуть руку за кошельком. И именно в этот момент «умирающий лебедь», минуту назад взывавший к пощаде, схватит за руку и окажется сильным орлом. Поэтому, прежде чем моя левая рука коснулась кошелька, правая приставила к его горлу острие кинжала. Разумеется, он даже дышать перестал.

— Серж, ты мне не ответил? — напомнила Элиан.

— Элиан, детка… — я повернулся к ней, стараясь не выпускать из вида лежавшего и его дружка, отползавшего дальше на четвереньках. — Ну давай потом! Как же не вовремя сейчас об этом!

— Просто скажи «да» и все! — повысила она голос.

Мне даже показалось, что она сейчас притопнет ножкой.

И я подчинился:

— Да и все! — сказал я.

— Ты хитрее горного лиса! — она рассмеялась. — Господин Серж Орлов, я не хочу больше ходить по темным улицам. Пойдем уже отсюда. Отведи меня, в конце концов, в чистую таверну. И имей в виду, я ничего не забыла: ты мне ответишь на все вопросы, от которых увиливаешь.

— Да, дорогая, идем, — согласился я. — Прямо в таверну. Здесь уже недалеко. Сейчас только свои вещи подберу.

Я наклонился, подсвечивая фонариком-брелком, нашел и подобрал выроненные петарды и зажигалку. Взял Элиан за руку, и мы пошли дальше, оставив в покое лежавших на земле мерзавцев, один из которых, возможно, был мертв.

Когда мы подходили к храму, возвышавшемуся в ночном небе двумя круглыми башнями: потолще и выше — Крона, меньше, изящнее — Эрфии, светлейшая госпожа Элиан спросила:

— Что это за магия, от которой страшный грохот?

— Петарды, называется. Хотя это не магия, а такие маленькие штучки, — пояснил я, достал из кармана одну из них. — Если их поджечь, то они издают такие веселые звуки. Но пользы немного: противника ими можно лишь напугать. Ты испугалась?

— Немного. Слишком неожиданно. Хотя больше испугалась за тебя. Когда ты пытался сделать электрическую магию. Ты всегда ее начинаешь так, не контролируя направление потоков? — Элиан замедлила шаг.

— Вообще-то делал это первый раз в жизни, — ответил я, чувствуя ее скрытую насмешку. Не объяснять же мне, что прежде был знаком с «Перунами» лишь по игре.

— Ах, первый раз! Я вообще-то побоялась, что заряд пойдет в тебя и ты будешь лежать на земле, трястись вместо того разбойника. Знаю эту магию: у вас она называется «Перуны», у нас «Грозовой разряд», — эльфийка остановилась, огладывая открывшуюся нам тускло освещенную площадь.