Надо же, а ведь я вообще ничего не замечала. Хейл был таким нежным, таким романтичным. Но зато с Ином мне все сразу стало ясно.

Во времена существования каст был закон, согласно которому жена автоматически переходила в касту мужа. В связи с чем во главе семьи мог стоять только один представитель мужского пола. То же правило распространялось и на союз двух женщин: никакой официальной регистрации, никакой официальной семьи. Некоторые люди жили вместе, не заботясь об оформлении отношений, и говорили, что их любовник – просто сосед по комнате, но в принципе на подобные вещи всегда смотрели косо. Если верить маме, в ее родной Каролине однополые пары подвергались такой ожесточенной травле, что им приходилось уезжать из города.

Но я никогда особо не задумывалась над мамиными рассказами. Мне казалось, что просто времена тогда были тяжелыми. И действительно, зачем людям тратить время и силы, чтобы портить жизнь другим?

Как бы то ни было, однополые пары жили в тени, на задворках общества, и, к сожалению, эта проблема сохранилась и по сей день. Теперь мне стало понятно, почему Ин тяготился своей жизнью.

Но Хейл?

– Но как… как ты вообще?..

– Однажды ночью мы случайно встретились с ним в Мужской гостиной и разговорились. Мне не спалось. Я отправился туда почитать книжку. И неожиданно встретил Ина. Он что-то писал в дневнике. – Хейл задумчиво улыбнулся. – Глядя на него, никогда не скажешь, но он на самом деле жутко поэтичный. Но тогда мы просто поговорили. И уж не знаю, как так получилось, но в какой-то момент мы уже сидели рядом, а потом он меня поцеловал и… я понял, почему никогда не испытывал влечения к Кэрри. Я понял, почему не могу жениться на вас, хотя вы самая умная, веселая, смелая девушка из всех, кого я знаю.

Я закрыла глаза, пытаясь переварить услышанное. Положа руку на сердце, я пришла в ужас, поскольку единственное, о чем я могла сейчас думать, – как вся эта история скажется на мне. Не говоря уже о том, как Хейл объяснит свое открытие семье. А что, если Ина в конце концов выведут на чистую воду? И что скажут газетчики, когда рано или поздно узнают, что даже не один, а двое из Элиты предпочитают быть друг с другом, нежели со мной?!

Нет, я все-таки ужасный человек!

– Я в курсе, что Избранный не имеет права вступать в отношения с другими людьми. Это считается государственной изменой, – выдохнул Хейл, и я в отчаянии закатила глаза, поскольку напрочь забыла об этой детали. – Но считаю, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях.

– Хейл, – я перегнулась через стол и взяла Хейла за руку, – с чего ты решил, будто я способна тебя наказать?

– Но я знаю правила.

– Господи, неужели мы всю жизнь обязаны им подчиняться?! – вздохнула я, и Хейл уныло кивнул. – А что, если нам с тобой заключить сделку?

– Какую сделку?

Я в волнении стиснула руки:

– Если ты сделаешь мне одолжение и задержишься после коронации, чтобы я могла отсеять вас с Ином через несколько недель, а быть может, и дней, но по отдельности, тогда я позволю тебе безнаказанно покинуть дворец.

Хейл вытаращил глаза:

– Правда?

– Должна признаться, меня несколько беспокоят последствия этой истории. Но если мы обставим дело так, будто вы влюбились друг в друга уже после отсева, никто не обвинит вас в государственной измене. Прости, но, когда газетчики раскопают правду, они порвут меня в клочья.

– Я вовсе не собирался осложнять вам жизнь. Да, я не влюблен в вас, но я достаточно вас люблю, чтобы ни в коем случае не обманывать.

Я поднялась и направилась к Хейлу. Он тоже встал с места, и я обняла его, положив голову ему на плечо:

– Да, я знаю. И тоже тебя люблю. Более того, я не желаю делать тебя несчастным, приковав к себе до конца жизни прочными цепями.

– А я могу быть вам хоть чем-то полезен? Ведь я и помыслить не мог, что вы благословите меня на отъезд. Чем я могу вам помочь?

Я сделала шаг назад:

– Оставайся идеальным Избранным. Еще на несколько дней. Я понимаю, что прошу почти невозможного, но для меня сейчас главное – пережить коронацию.

– Идлин, разве это называется просить невозможного? Нет, вы просите сущую ерунду.

Я погладила его по щеке. Удивлять каждый день.

– Ну так что, он тот единственный или как?

Хейл облегченно рассмеялся:

– Даже и не знаю. Со мной еще никогда такого не было.

Я кивнула:

– Поскольку мы с ним не слишком тесно общаемся, может, ты объяснишь ему, как будет происходить ваш отсев? Ин, скорее всего, отправится домой раньше тебя, так как в глазах публики выглядит наименее перспективным кандидатом.

После этих слов у меня неожиданно защемило сердце. Ин был моей страховочной сеткой, и даже теперь, когда я знала правду, меня не слишком вдохновляла идея отправить его домой.

– Спасибо вам. Спасибо за все.

– Не стоит благодарности.

Хейл порывисто меня обнял и опрометью выскочил из комнаты. Я улыбнулась, подумав о том, что мы с Хейлом в равном положении. Мы оба, словно головой в омут, бросаемся в будущее без малейшей гарантии счастливого конца. И все же тот факт, что мы продолжали бежать вперед, хоть что-то да значил. Разве нет?

По крайней мере, мне было приятно так считать.

День, который, казалось, так хорошо начинался, явно не задался, и ближе к вечеру я уже была готова пропустить обед, чтобы сразу бухнуться в постель. Распахнув дверь своей комнаты, я попыталась думать исключительно о приятном. Леди Брайс назвала меня мудрой. Пресса была весьма обнадеживающей. Хейл на прощание мне улыбнулся.

– А знаешь, – вдруг послышался вкрадчивый голос, – твоя служанка определенно питает ко мне слабость.

Кайл, заложив руки за голову, вальяжно раскинулся на моей кровати.

– С чего ты это взял?

– А с того, что она спокойно позволила себя подкупить.

– Мог хотя бы снять туфли!

Скорчив рожу, Кайл скинул туфли и призывно похлопал рукой по свободному месту возле себя.

Я плюхнулась рядом с ним, совершенно забыв, что надо вести себя, как подобает настоящей леди. Кайл перекатился на живот, лицом ко мне, и я почувствовала легкое прикосновение его пальцев.

– Чем, ради всего святого, ты сегодня занимался?

– Я весь день делал наброски углем. – Он помахал у меня перед носом почерневшими руками. – Не волнуйся. Не измажу я твои простыни. Пятна уже успели въесться.

– Выкладывай, что у тебя на уме!

– Прости, если перехожу границы дозволенного, но мне хочется поговорить насчет того собрания. Я тут вот о чем подумал. А что, если проводить подобные собрания почаще? Можно переделать одну из гостиных в полноценный тронный зал, где ты могла бы принимать просителей и общаться с народом с глазу на глаз. Одним словом, сделать нечто официальное, но не слишком пафосное.

– Надо же, как предусмотрительно с твоей стороны!

– Я ведь говорил, что всегда буду тебе помогать, – пожал плечами Кайл. У него в глазах сверкнули озорные мальчишеские искорки, и я вдруг забыла, что мы на пороге серьезных и отнюдь не детских событий. – А еще советую тебе подумать об устройстве радиостанции.

– Хм, а зачем? С меня довольно и «Вестей».

– Когда я учился в Феннли, мы с приятелями постоянно слушали радио. Включали приемник на кухне или в комнате во время работы, а когда там передавали что-нибудь интересное, останавливались, слушали и начинали обсуждение. И для тебя это отличный способ найти подход к твоим подданным. Куда лучше, чем стоять перед камерой.

– Интересная мысль. Надо подумать. – Я дотронулась до измазанных углем кончиков его пальцев. – А есть еще какие-нибудь задумки?

Кайл выразительно поднял брови:

– Помнишь те дома для рабочих, о которых я тебе рассказывал? Я планирую надстроить второй этаж для больших семей. Однако это невозможно выполнить с использованием обычных материалов. Металл, пожалуй, не подойдет. Слишком тонкий. Я мечтаю создать экспериментальный дом, чтобы протестировать строительные материалы. Хотя бы в течение дня.