Хейл обладал природным теплом и обаянием, совсем как мисс Марли. Беседовать с ним было одно удовольствие. Более того, он и не подозревал, насколько я была ему благодарна, что он рискнул подойти ко мне. Хейл выручал меня уже во второй раз.

– Все зависит от настроения. Или от времени года. Зимой совсем не хочется пить белый чай. А вот черный – самое то.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Хейл.

– До меня дошли слухи, что после моего ухода кое-кто даже заплакал. Это правда?

Хейл сделал удивленные глаза и слегка присвистнул:

– Ага, это был Лиланд. Я, грешным делом, решил, что у него сломана кость или вроде того. Мы потом битый час его успокаивали.

– Что случилось?

– Вы, ваше высочество! Вы рыскали по комнате и наугад выбирали жертву. А у него, полагаю, слишком тонкая душевная организация, и вы буквально потрясли его.

Обшарив глазами обеденный зал, я обнаружила Лиланда, одиноко стоявшего в дальнем углу. Если бы я действительно искала себе мужа, то Лиланда уже давно здесь не было бы.

– Честно говоря, я отнюдь не такая безжалостная.

– Вам и не надо быть безжалостной, – коротко хохотнул Хейл. – Мы все прекрасно понимаем, кто вы и кто мы. И что вы можете сделать. Поэтому и относимся к вам со всем нашим уважением.

– Скажите это парню, спросившему, когда ему заплатят, – пробормотала я.

Тут ему нечем было крыть. Я даже немного огорчилась, что завела наш разговор в тупик.

– Итак, что у нас на сегодня? – решила я сменить тему.

– Простите?

– Как вы собираетесь услужить мне на сей раз?

– Дать торжественное обещание никогда не подавать вам зимой белый чай, – улыбнулся Хейл и, не поклонившись, покинул меня.

И тут я поймала взгляд Бейдена. Если честно, я плохо помнила нашу ознакомительную беседу. Но он был тем парнем, которого тетя Мэй назвала весьма перспективным.

Бейдена явно мучили сомнения, подходить или нет. Скромно потупившись, я стрельнула в его сторону глазами. Конечно, я чувствовала себя ужасно глупо, но так или иначе это сработало, и Бейден направился прямо ко мне. Тут мне на память снова пришла настырная репортерша. Да, я знала массу приемов нейтрализации интервьюеров и переговорщиков, а вот когда дело касалось мальчиков, приходилось изворачиваться прямо на ходу.

Бейден только было собрался заговорить со мной, как ко мне подошел другой парень, тем самым застав меня врасплох.

– Ганнер, – обратился к нему Бейден, – ну и как тебе вечеринка?

– Замечательно. Мне хочется поблагодарить ее высочество за превосходный прием. Я получил огромное удовольствие от знакомства с вашими младшими братьями.

– Боже мой. А что они на этот раз натворили?

Бейден расхохотался, а Ганнер с трудом подавил улыбку:

– Остен очень… энергичный.

– Если честно, тут виноваты родители, – вздохнула я. – Похоже, к моменту появления в семье четвертого ребенка желание прививать ему основы поведения почему-то пропадает.

– А мне он понравился. Жаль, что он не с нами.

– Он у нас личность непредсказуемая. И за ним невозможно уследить. Даже его няне, которую он, кстати, ни в грош не ставит, с ним не сладить. Он или прячется ото всех, или устраивает кавардак.

Тут в разговор вклинился Бейден. Уж не знаю, то ли он собирался со мной пофлиртовать, то ли продемонстрировать свою смелость.

– Надо же, какое интересное сочетание! А у вас в семье есть еще кто-нибудь, похожий на него?

Я прекрасно поняла, о чем он. Ему хотелось узнать, свойственны ли мне подобные крайности. Быть нежной и удивительной, но одновременно наводить шороху.

– Несомненно.

– Хорошо, что предупредили. Придется обзавестись щитом и, наверное, биноклем.

И тут я, черт подери, не выдержала и хихикнула. Чего вовсе не собиралась делать, но тем не менее сделала. Да, я, конечно, утратила бдительность, но нет худа без добра. Репортеры получат несколько хороших снимков. Я сделала реверанс и продолжила обход гостей.

На другом конце комнаты я увидела Генри и тенью следовавшего за ним Эрика. Поймав мой взгляд, Генри расплылся от уха до уха:

– Привет! Hyvää iltaa! – Он поцеловал меня в щеку, чего я в жизни не допустила бы, будь на его месте любой другой.

– Он говорит: «Добрый вечер».

– Ой… э-э-э… heevat eelah? – промямлила я, коверкая слова Генри.

Но Генри только добродушно хмыкнул:

– Отлично, отлично!

Интересно, он всегда такой жизнерадостный?

Я повернулась к Эрику:

– А как на самом деле? Насколько плохо все прошло?

Эрик говорил доброжелательно, но довольно откровенно:

– К моему величайшему сожалению, я и представить не мог, что все так обернется.

Я улыбнулась, причем на сей раз вполне искренне. Генри наверняка чувствовал себя здесь чужаком, и мне все было ясно без слов.

Но не успела я открыть рот, чтобы продолжить разговор, как рядом со мной возникла Джози.

– Классная вечеринка, Идлин. Ты Генри, да? Я видела твою фотографию, – выпалила Джози, протягивая Генри руку. – А я Джози. Мы с Идлин почти как сестры.

– Ну, если не считать того, что мы вообще не связаны родственными узами, – добавила я.

Но Джози уже переключила внимание на Эрика, переводившего Генри наш разговор:

– А ты кто такой? Твоей фотографии я вроде не видела.

– Я переводчик сэра Генри. Он говорит только по-фински.

У Джози сразу вытянулось лицо. Ага, выходит, ей приглянулся Генри. Потому-то она и решила к нам подойти. Что ж, Генри действительно выглядел моложе других, да и вообще с виду был рубаха-парень. В связи с чем Джози и решила, что ей он подойдет больше, чем мне.

– Итак… – начала она. – Ну и как он, типа, осваивается?

И тут Эрик, даже не спросив разрешения у Генри, разразился целой тирадой:

– Если вы действительно с ее высочеством практически сестры, то, несомненно, получили во дворце первоклассное образование. В таком случае вы, конечно, знаете, что Иллеа и Свендвей имеют между собой давние и весьма прочные отношения. В связи с чем многие граждане Свендвея переселяются в вашу страну, образовывая небольшие общины, и наоборот. Поэтому здесь нет ничего сложного.

Я плотно сжала губы, чтобы не ухмыльнуться. Молодец Эрик. Виртуозно поставил Джози на место.

– Ой, ну да, конечно, – кивнула Джози. – Хм… – Но как ни старалась, больше ничего умного придумать не могла. – Извините, мне пора.

– Только без обид, – шепнула я, когда она отошла на приличное расстояние. – Вы здесь вообще ни при чем. Она невыносима.

– Да какие там обиды! – отмахнулся Эрик. Он перебросился с Генри парой фраз на финском, должно быть вводя того в курс дела.

– А теперь прошу меня извинить. Я должна вас покинуть. Мне надо еще кое с кем переговорить. Увидимся за обедом. – Я присела в реверансе, попутно прокручивая в уме пути отхода.

И хотя интервью с настырной репортершей напрочь выбило меня из колеи, я все же сумела взять себя в руки, чем немало гордилась. Однако у Джози был особый дар моментально выводить меня из себя.

Заметив, что мама сейчас одна, я устремилась к ней в поисках утешения. Но вместо ласковых слов получила сердитый взгляд вроде того, каким в начале вечера наградил меня Арен.

– Почему ты не поставила нас в известность о том, что собираешься делать? – тихо спросила мама, продолжая улыбаться.

Я с такой же безмятежной улыбкой ответила:

– Мне казалось, это будет полезно. К тому же я последовала папиному примеру.

– Да, но он сделал это с меньшим размахом и не настолько демонстративно. Ты подвергла их публичному унижению. Очень некрасиво с твоей стороны.

– Мне страшно жаль. Правда, жаль. Я не отдавала себе отчета, что поступаю неправильно, – вспыхнула я.

Мама обняла меня за плечи:

– Я вовсе не собираюсь читать тебе нотации. Мы ведь понимаем, что ты стараешься.

Тем временем к нам подскочил фотограф – запечатлеть идиллическую картинку разговора матери с дочерью. Интересно, а как они озаглавят эту фотографию? Типа «Избранная учит распорядительницу Отбора»?