Слуги начали подавать блюда. Большинство девушек принялись за еду, но Крисс по-прежнему поглядывала на королевский стол.

– Ты знаешь, в чем дело? – прошептала я.

Крисс со вздохом повернулась ко мне:

– Элиза позвонила родным, чтобы узнать, как дела, и попросить их встретиться с Максоном и королем, когда те будут в Новой Азии. Но ее родственники говорят, что те так и не прибыли.

– Вообще?

Крисс кивнула:

– Что самое странное, король звонил сразу после приземления, и они с Максоном говорили с королевой Эмберли. У них все в порядке, и они сказали ей, что находятся в Новой Азии, но родные Элизы продолжают утверждать, что никто так и не появился.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, что к чему.

– Что все это значит?

– Без понятия, – призналась Крисс. – Если они не там, то где? Бред какой-то.

– Гм, – сказала я, не зная, что еще можно добавить.

Как родные Элизы могут не знать, что король и принц там? А вдруг они на самом деле не в Новой Азии?

Крисс наклонилась ближе:

– Мне нужно поговорить с тобой еще кое о чем. Ты не против после завтрака прогуляться в саду?

– Разумеется, – отозвалась я. Не терпелось выяснить, что ей известно.

Мы обе быстро покончили с едой. Я не знала, что именно ей удалось выяснить, но если она хотела поговорить вне стен дворца, значит разговор не был предназначен для посторонних ушей. Королева, погруженная в свои мысли, не обратила внимания на то, что мы вышли.

Очутиться в залитом светом саду было чудесно.

– Давненько я сюда не выходила, – сказала я, зажмурившись и подставляя лицо солнцу.

– Ты ведь обычно приходишь сюда с Максоном?

– Угу.

В следующую же секунду я задалась вопросом, откуда она об этом знает. Неужели это известно всем?

Я кашлянула:

– Так что ты хотела обсудить?

Она остановилась в тени дерева и обернулась ко мне:

– Я считаю, что нам с тобой нужно поговорить о Максоне.

– А что с ним такое?

Она помялась:

– В общем, я уже приготовилась проиграть. Думаю, мы все к этому приготовились, ну, разве что кроме Селесты. Это казалось очевидным. Ему была нужна ты. А потом случилась эта история с Марли, и все изменилось.

Я не знала, что сказать.

– То есть ты просто хочешь извиниться за то, что ты теперь на коне?

– Нет! – решительно отрезала она. – Ясно, что ты ему все еще небезразлична. Я же не слепая. Просто хочу сказать, что сейчас мы с тобой, возможно, в равном положении. Ты мне нравишься. Я считаю, что ты прекрасный человек, и не хочу, чтобы у нас испортились отношения, каким бы ни был исход.

– Значит, это…

Она сплела руки перед собой, пытаясь подобрать нужные слова.

– Это желание быть с тобой абсолютно честной относительно моих отношений с Максоном. И я надеюсь, что ты ответишь мне тем же.

Я скрестила руки на груди и задала тот единственный вопрос, который не давал мне покоя:

– Когда вы успели так сблизиться?

Ее взгляд стал мечтательным, и она принялась накручивать на палец прядь светло-каштановых волос.

– Пожалуй, сразу же после всех событий с Марли. Наверное, это прозвучит глупо, но я нарисовала для него открытку. Я всегда так делала дома, когда кому-то из моих друзей было грустно. В общем, ему это понравилось. Он сказал, что ему никто и никогда еще ничего не дарил.

Что? Ох. Вот это да. Неужели после всего того, что он для меня сделал, я ни разу в благодарность не сделала ничего для него?

– Он был так рад, что попросил меня немного посидеть с ним в его комнате и…

– Ты видела его комнату? – поразилась я.

– Да, а ты нет?

Мое молчание было красноречивее любого ответа.

– Ой, – смутилась Крисс. – Ну, в общем, ты не слишком много потеряла. Она довольно темная, в одном углу – стойка для ружей, а все стены завешаны картинами. Ничего особенного, – небрежно произнесла она. – В общем, после этого он начал заходить ко мне практически в любую свободную минуту. – Крисс покачала головой. – Все произошло как-то очень быстро.

Я вздохнула.

– Вообще-то, он, считай, сам сказал мне об этом, – призналась я. – Упомянул, что мы обе нужны ему здесь.

– Значит… – Она закусила губу. – Ты уверена, что до сих пор ему нравишься?

Разве Крисс и без меня не подозревала об этом? Ей что, нужно было услышать подтверждение из моих уст?

– Крисс, тебе в самом деле это надо?

– Да! Мне нужно понимать, каково мое положение. Я тоже расскажу тебе обо всем, что ты захочешь узнать. Да, решения принимаем не мы, но это не значит, что нужно барахтаться во всем этом вслепую.

Я сделала небольшой круг по полянке, пытаясь разобраться со своими мыслями. Вряд ли у меня хватило бы храбрости спросить Максона про Крисс. Я про себя-то могла говорить с ним с большим трудом. Однако меня упорно не покидало чувство, что я не обладаю всей информацией, чтобы можно было делать выводы о моем положении. Возможно, это был мой единственный шанс получить недостающие сведения.

– Уверена, что он хочет, чтобы я пока оставалась во дворце. Но, думаю, ты тоже нужна ему здесь.

– Я догадываюсь, – кивнула она.

– Вы с ним уже целовались? – не удержалась я.

Она застенчиво улыбнулась:

– Нет, но, думаю, он поцеловал бы меня, если бы я не попросила его не делать этого. В нашей семье существует что-то вроде традиции не целоваться до обручения. Иногда влюбленные устраивают вечеринку, на которой объявляют о дате свадьбы, и тогда первый поцелуй происходит у всех на глазах. Я тоже так хочу.

– Но он пытался?

– Нет, я рассказала ему об этом еще до того, как мы зашли в своих отношениях настолько далеко. Но он часто целует мне руки, и в щеку тоже, бывает. Это так мило, – разоткровенничалась она. – (Я кивнула, глядя себе под ноги.) – Погоди, – поколебавшись, спросила она. – А вы с ним разве целовались?

Меня очень тянуло похвастаться, что я была первой девушкой, с которой он целовался. Что когда мы целовались, время словно останавливалось.

– Вроде того. Это сложно объяснить, – уклонилась я от прямого ответа.

– Нет, не сложно, – поморщилась она. – Да или нет?

– В двух словах не скажешь.

– Америка, если ты не будешь честной, это просто пустая трата времени. Я предложила тебе откровенность в обмен на откровенность. Думала, для нас обеих лучше, если мы будем в дружеских отношениях.

Я стояла, ломая руки, и пыталась найти слова, чтобы объяснить ей. И дело было не в том, что Крисс мне не нравилась. Если меня отправят домой, я желала бы видеть победительницей именно ее.

– Крисс, я действительно хочу, чтобы мы с тобой были друзьями. Вообще-то, я думала, что мы и так друзья.

– И я тоже, – произнесла она негромко.

– Просто мне трудно говорить о таких личных вещах. И хотя я благодарна тебе за честность, я не уверена, что хочу все знать. Даже если сама об этом спросила, – добавила я быстро, увидев, как шевельнулись ее губы. – Я и так в курсе, что он испытывает к тебе какие-то чувства. Я это вижу. Думаю, сейчас такой момент, когда неопределенность лучше определенности.

– Я уважаю твою позицию, – улыбнулась Крисс. – Но могу я просить тебя об одной услуге?

– Конечно, если это будет в моих силах.

Она закусила губу и отвела взгляд. Когда же вновь посмотрела на меня, в ее глазах стояли слезы.

– Если ты будешь уверена, что я ему не нужна, скажешь мне, ладно? Не знаю, как ты, но я люблю его. И мне хотелось бы ясности в таких вещах. Если, конечно, ты будешь в этом уверена.

Она его любит. И не побоялась произнести это вслух. Крисс любит Максона.

– Если он когда-нибудь прямо скажет мне об этом, я тебе передам.

Она кивнула:

– Может, мы могли бы дать еще одно обещание? Не вставлять друг другу специально палки в колеса? Я не хочу такой победы, и, думаю, ты тоже не хочешь?

– Я ведь не Селеста, – ответила я с отвращением, и она рассмеялась. – Обещаю играть честно.

– Ну и хорошо.

Она промокнула глаза и оправила платье. Мне немедленно представилось, как величественно она выглядела бы с короной на голове.