В итоге большую часть вечера я провела в обществе Орабеллы и Ноэми, кузин итальянской принцессы.

– Просто восхитительно! – воскликнула Орабелла, пригубив бокал с вином.

– Мы очень рады, что вам нравится, – отозвалась я, беспокоясь, как бы меня не сочли слишком робкой. Они были такими шумными!

– Вы должны непременно попробовать! – настаивала она.

После Хеллоуина я не притрагивалась к спиртному, да и вообще была не большой его любительницей, но не хотела показаться невежливой, поэтому приняла протянутый бокал и сделала глоток.

Это оказалось невероятным! В шампанском прежде всего чувствовались пузырьки, в этом же рубиновом вине угадывались несколько оттенков вкуса, каждый из которых выступал на первый план в свой черед.

– Мм, – блаженно вздохнула я.

– Ну-ка, ну-ка, – сказала Ноэми, привлекая к себе мое внимание. – Этот ваш Максон – настоящий красавец. Что нужно для того, чтобы попасть в Отбор?

– Всего лишь перелопатить кучу бумажной работы, – пошутила я.

– И только? Где моя ручка?

– Я тоже участвую, – подала голос Орабелла. – С удовольствием заберу Максона домой в Италию.

Я рассмеялась:

– Поверьте, изнутри это выглядит далеко не так заманчиво.

– Вам нужно налить еще вина, – заявила Ноэми.

– Непременно! – поддержала ее Орабелла, и они подозвали официанта, который наполнил мой опустевший бокал.

– Вы когда-нибудь бывали в Италии? – поинтересовалась Ноэми.

Я покачала головой:

– До Отбора я ни разу даже не выезжала за пределы своей провинции.

– Вы непременно должны приехать! – заявила Орабелла. – Остановиться можно у меня.

– Вечно ты переманиваешь моих друзей! – шутливо возмутилась Ноэми. – Она будет жить у меня!

От вина по телу разлилась приятная теплота, а их притворная перебранка меня развеселила.

– И как, он хорошо целуется? – спросила Ноэми.

Я чуть не поперхнулась вином и рассмеялась. Потом отвела взгляд, но они все равно догадались.

– Очень хорошо? – принялась допытываться Орабелла. Я ничего не ответила, и она замахала рукой официанту. – Выпейте еще вина! – воскликнула она.

Я укоризненно наставила на них палец, раскусив их замысел:

– Вы обе настоящие хулиганки, вот вы кто!

Они, как по команде, запрокинули головы и расхохотались, и я против воли присоединилась к ним. Оказалось, что сплетничать с девушками, с которыми не соперничаешь за одного мужчину, очень даже занимательно, но я не могла чересчур увлекаться подобными разговорами.

Я решила, что, если я не хочу закончить вечер под столом, надо уходить, и поднялась.

– Он очень романтичный. Когда хочет таким быть, – сказала я.

Они захлопали в ладоши и засмеялись, а я двинулась прочь, улыбаясь их озорству.

Немного подкрепившись, я принялась играть на скрипке и петь народные песни, которые знала наизусть. Большая часть зала подпевала мне. Краешком глаза я заметила, как Сильвия делает какие-то пометки в своем блокноте и притопывает ногой в такт.

Крисс предложила тост за королеву с Сильвией и их помощь, и зал взорвался аплодисментами. Гости весело загомонили и, осушив свои бокалы, бросили их в стену. Мы с Крисс не ожидали ничего подобного, но, пожав плечами, тут же последовали их примеру.

Бедные служанки немедленно поспешили убрать осколки, а оркестр уже снова заиграл, и весь зал пустился в пляс. Пожалуй, гвоздем программы стала Натали, которая вскочила на стол и исполнила какой-то танец. Больше всего при этом она походила на осьминога.

Королева Эмберли сидела в уголке и оживленно о чем-то болтала с итальянской королевой. Я обрадовалась: у нас все получилось! Я была так поглощена этим зрелищем, что вздрогнула от неожиданности, когда ко мне обратилась Элиза.

– У вас вышло лучше, – с неохотой призналась она. – Вам удалось организовать отличный прием.

– Спасибо. Нам пришлось поволноваться: начало-то у нас было не самое гладкое.

– Я знаю. Тем большее впечатление производит конечный результат. Как будто вы начали готовиться за несколько недель.

Она обвела глазами зал, с тоской глядя на яркое убранство.

Я обняла ее за плечи:

– Знаешь, Элиза, вчера всем было ясно, что в вашей команде усерднее всех работала ты. Уверена, Сильвия донесет это до Максона.

– Ты думаешь?

– Разумеется. И я даю тебе слово, что, если это какое-то соревнование и ваша команда проиграет, я лично расскажу Максону, как много ты трудилась.

Она сощурила свои и без того узкие глаза:

– Ты правда это сделаешь?

– Ну конечно. А почему нет? – улыбнулась я.

Элиза покачала головой:

– Я действительно тобой восхищаюсь. За твою честность. Но, Америка, ты должна понять, что мы соревнуемся друг с другом. – (Моя улыбка померкла.) – Я не стала бы врать и наговаривать на тебя, но из кожи лезть, чтобы рассказать Максону о том, что ты сделала что-то хорошее, тоже не стала бы. Я просто не могу.

– Нас никто не заставляет так друг к другу относиться, – произнесла я негромко.

– Можно подумать, ты не понимаешь. Это же не просто приз. На кону стоит муж, корона, будущее. А для тебя, пожалуй, победа или проигрыш должны значить больше, чем для всех остальных.

Я стояла столбом, ошеломленная. Почему-то я думала, мы подруги. За исключением Селесты, я совершенно доверяла этим девушкам. Неужели я была так слепа, что не заметила, как отчаянно они сражаются друг с другом?

– Это не значит, что я тебя ненавижу, – продолжила между тем Элиза. – Ты очень мне нравишься. Но я не могу болеть за твою победу.

Я кивнула, все еще переваривая услышанное. Я определенно была не настолько погружена во все это, как она. Еще один повод усомниться в моей пригодности к такой работе.

Элиза улыбнулась кому-то за моей спиной. Я обернулась и увидела, что к нам направляется итальянская принцесса.

– Прошу прощения. Могу я поговорить с хозяйкой приема? – спросила она со своим милым акцентом.

Элиза сделала книксен и отправилась танцевать. Я попыталась выбросить из головы наш разговор и сосредоточиться на особе, на которую должна произвести впечатление.

– Принцесса Николетта, мне очень жаль, что нам с вами почти не удалось побеседовать сегодня вечером, – сказала я и тоже сделала книксен.

– Ничего страшного! У вас ведь было столько забот. Мои кузины от вас просто без ума!

– Они очень забавные, – рассмеялась я.

Николетта отвела меня в уголок:

– Мы не спешили завязывать контакты с Иллеа. Наш народ более… свободен, чем ваш.

– Я это вижу.

– Нет-нет, – с серьезным видом сказала она. – Я имею в виду личные свободы. Их жизнь радостнее, чем ваша. У вас ведь до сих пор есть касты, так?

Внезапно сообразив, что это нечто большее, нежели просто дружеская болтовня, я кивнула.

– Мы наблюдаем, разумеется. Мы видим, что здесь происходит. Волнения, повстанцы. Судя по всему, люди недовольны?

Я не знала, что сказать.

– Ваше высочество, я не уверена, что я тот человек, с которым стоит об этом разговаривать. Я ведь ни на что не влияю.

Николетта взяла меня за руки:

– Но вы могли бы.

Я задрожала. Неужели она озвучила мои мысли?

– Мы знаем, что произошло с той девушкой. С блондинкой, – прошептала она.

– С Марли. – Я кивнула. – Она была моей лучшей подругой.

Николетта улыбнулась:

– И вы там были. Снимков не очень много, но мы видели, что вы выбежали к эшафоту. И вы боролись.

Она смотрела на меня точно с таким же выражением, как утром королева Эмберли. В ее взгляде светилась гордость, спутать которую было невозможно ни с чем.

– Мы крайне заинтересованы в связях с могущественной нацией, если эти люди способны на перемены. Я уполномочена сделать вам неофициальное предложение. Если мы можем как-то помочь вам получить корону, дайте нам знать. Мы окажем вам полную поддержку.

Она сунула в мою ладонь сложенный клочок бумаги и зашагала прочь. На ходу она выкрикнула что-то на итальянском, и весь зал взорвался восторженными криками. Карманов у меня не было, поэтому я поспешно спрятала записку в декольте, молясь, чтобы никто ничего не заметил.