И почему-то «надо поговорить» всегда случается именно после свадьбы, неважно, сколько вы до этого были знакомы. Вот я всего несколько дней назад женился, а эта неприятная закономерность уже начала работать. И неважно, что в данном случае очаровательная невеста и недовольная жена — это разные женщины.

— О чем, любовь моя? — невинно спросил я.

— Ты не рассказывал мне, что умеешь открывать порталы, — произнесла Лидия с таким осуждением, словно я подарил ей на день рождения мешок картошки.

— Я и сам не знал. Видишь ли, после того, как я побывал в лесу оборотней и стал Подмастерьем, мои способности усилились…

— Но раньше у тебя вообще не было таких способностей! — перебила Лидия. — И что это за памятник, который вдруг рухнул с неба? Я слышала разговоры о том, что ты якобы научился доставать вещи из ниоткуда, но думала, что это какой-то фокус. Особенно учитывая, что мне, своей жене, ты ничего об этом не рассказывал. Нет, ты, разумеется, можешь делать, что хочешь…

Я сыграл свадьбу всего несколько дней назад, но во мне уже успел развиться инстинкт женатого человека. И этот инстинкт подсказывал: когда женщина говорит: «Делай, что хочешь», это гораздо хуже, чем если бы она кричала и топала ногами.

Я ласково обнял Лидию за плечо.

— Я хотел тебе рассказать, просто не знал, как. Видишь ли, после того, как меня отравили… точнее, пытались отравить, я в некотором роде стал другим человеком.

— Да, я заметила, ты очень изменился, — ответила Лидия, демонстративно отвернувшись к окну.

Я вздохнул.

Наверное, пришла пора во всем ей признаться. В конце концов, жена имеет право знать, что сейчас рядом с ней не тот человек, за которого она выходила замуж. Правда, по такой логике и Дарья имеет право знать. И дядюшка… Пожалуй, пока ограничимся только Лидией, а там посмотрим.

— Я стал совсем другим человеком. Прошлый Виктор Лазарев умер.

Я ожидал, что Лидия ахнет, спросит, не ударился ли я головой, или просто возмущенно фыркнет, но она даже не повернула головы.

— Я рада, конечно. Но это не повод не рассказывать, что у тебя появились новые способности! Ты целый год мне обещал, мол, я изменюсь, стану другим человеком, — запальчиво продолжила Лидия. — Брошу кутить, возьмусь за ум, женюсь, раздам долги. Прошлый Виктор Лазарев умрет, ты меня и не узнаешь. Хватало тебя обычно два на два, не больше, потом все становилось по-старому. Но после отравления ты действительно изменился. Я так радовалась, что хотя бы близость смерти заставила тебя пересмотреть свою жизнь. Я же не думала, что вдобавок ко всему этому ты еще и перестанешь мне доверять!

— Я не…

— Я читала о таком, — продолжила Лидия, не давая мне вставить слово. — Когда Одаренный чуть было не погибает, появляются новые способности. Редко, но подобное случается. В 1684 году барон Гжедов чуть было не утонул в реке и после этого вдруг обрел Дар прозревать будущее. Должно быть, эта способность дремала где-то в глубине его естества и пробудилась от стресса. Мы ведь на самом деле так мало знаем о природе магии.

Я не стал уточнять, что Лидия, похоже, поверхностно знакома с историей барона. В книге, которую я пару недель назад читал от скуки, говорилось, что предсказания барона были туманны и в основном касались далекого будущего, зато брать за них золотом Гжедов не стеснялся. Закончилась карьера прорицателя, когда он однажды напророчил местному бургомистру любовь и семейное благополучие, а тот через два часа обнаружил жену в объятиях конюха. После этого предсказатель загадочным образом исчез вместе со своими деньгами и столовым серебром гостиницы, где он на тот момент снимал комнату.

—… и ты не рассказал мне о своих новых способностях! А ведь для науки это такой интересный случай! — закончила Лидия. Похоже, я пропустил мимо ушей половину ее тирады. Впрочем, вряд ли там было что-то кардинально новое.

— Прости. — Я притянул Лидию к себе и поцеловал в лоб. — Я собирался, но не знал, как ты это воспримешь. Так, говоришь, ты рада, что я изменился?

— Конечно. Наконец-то ты стал взрослым мужчиной, который заботится о благополучии Рода, а не вечно ходит по кабакам. Хотя привычки у тебя, конечно, остались прежними, — подумав, добавила жена.

Ну вот и отлично. Сойдемся на том, что я стал другим человеком, не уточняя, в насколько буквальном смысле. Некоторые вещи людям лучше не знать ради их же собственного спокойствия. Особенно учитывая, что на самом-то деле они не очень их интересуют. Думаю, если я признаюсь Лидии, что на самом деле попал сюда из другого мира, она не станет относиться ко мне иначе. Зато тут же побежит делать об этом доклад.

Дарье тоже лучше не знать о моем секрете, но на этот раз ради спокойствия окружающих.

Граф Жмурло прибыл вскоре поле обеда. Похоже, проблема действительно была насущной, раз бедняга так спешил. Я изо всех сил старался сохранять серьезный вид, вручая ему его драгоценные яйца. Взамен Жмурло протянул мне аккуратно сложенную карту. Я развернул ее.

Предполагаемое месторождение изумрудов было отмечено крестиком. Оно и правда располагалось недалеко от шахты, километрах в пяти. Я попрощался с дорогим гостем и запер ценное приобретение в ящик стола, решив завтра же поговорить со Швотенберцом и узнать у Игоря, где тут можно нанять пару магов земли для проверки, а то вдруг Жмурло все-таки соврал.

Остаток дня выдался ничем не примечательным, а вечером зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал на том конце провода голос Анны.

— Здравствуй, Лазарев. — Даже по этим двум словам было понятно, что глава Тайной Канцелярии зла, как собака. Точнее, как вервольф.

— И тебе добрый вечер. Чем обязан?

— До меня дошли слухи, что к твоей золотой шахте проявляют интерес всякие преступные группировки. — Анна перешла сразу к делу.

— Проявляют, — признал я.

— И ты, естественно, не догадался доложить мне о нападении?

— А должен был? — удивился я. — Я сообщил в полицию, разве этого недостаточно? И потом, какое дело Тайной Канцелярии до нападения какой-то там захолустной банды на собственность какого-то там бедного, никому не нужного уральского графа? — Я театрально вздохнул. — У вас своих забот полно.

— Лазарев, ну как ты можешь так говорить? — ужаснулась Анна. — Мы не можем оставить подобный вопиющий случай без внимания. Это нападение не на захолустного графа, а прежде всего на дружественную нам расу гномов, с чьим королем Его Величество как раз собирается заключить договор о беспошлинной торговле. А какие-то разбойники с подстрекательства кого-то из высшего дворянства сеют разлад между расами, ксенофобию и вражду, напрямую мешая Императорским планам. Это же практически государственная измена!

— Ого! — восхитился я. — А я-то и не знал, с какими страшными врагами столкнулся. Кстати, они еще применили пространственный карман, внутри которого сидел богомол-переросток. Думаю, это тоже тянет на измену.

— Еще какую. Держать монстров из Расколотого мира строго запрещено без специального разрешения, а уж использовать их как оружие — тем более.

— Кстати, у меня есть подозрения, кто именно ставит беспошлинной торговле палки в колеса. Помнишь, как на меня взъелся младший Волконский?

— Помню. Доказательства есть?

— Увы, нет. Но я уверен, что это он. Так что я был бы очень признателен, если бы Тайная Канцелярия объяснила этому юнцу, что сеять межвидовую рознь плохо.

— Вообще-то твои проблемы Тайную Канцелярию не интересуют, Лазарев, — начала Анна, но голос у нее был довольным.

— Но Волконский-старший не нравится Его Величеству? — догадался я.

— Да, вроде того. Последнее время он начал вести себя нагло. Не так, как сын, конечно, но все же. Так что повод поговорить с ним по душам оказался очень кстати.

— Его сыночек еще дебоширил в ресторане, собственно, так мы и познакомились. Это не тянет на измену?

— Нарушение общественного порядка, дискредитация российского дворянства, порча имущества, саботаж развития туристической отрасли, о котором так заботится Его Величество, — сходу определила Анна.