Харальд встретил нас у ворот. Он стоял в проеме широко расставив ноги и скрестив на груди руки. Очень картинно, надо сказать, стоял. Рядом с ним возвышался Леннарт, опершись на гигантский топор. С помостов на задохликов мрачно глядели бородатые северяне.

— Не думаю, что они нам рады, — промолвил Стас.

— Риали? — с издевкой спросил я.

Бард переспрашивать не стал, хотя явно не понял сленга.

Хевдинг, тем временем, медленно наклонил голову и, волком оглядывая моих компаньонов, с нескрываемым презрением сплюнул. Под угрожающими взорами викингов наш ход замедлился. Первым остановился Стас. За ним сразу же новичок, прилипший к барду как смола к штанине.

Последним встал Олег, он чаще озирался на поле возрождения, чем следил за происходящим. Альбинос не сразу понял, что идет один. Остановился, вернулся. И вновь уставился в сторону выжженной земли.

— Даже не знаю, что с вами и делать, — заметил я. — Как-то у вас не складывается с местными. Да еще и Юру со Светой просрали. И раба моего. Света с Юрой ладно, полбеды. Но раб!

— Егор… — поморщился Стас.

— Что Егор? Егором делу не поможешь. Если в город не пустят — осторожненько пробегитесь по трупам. Я там накидал разного, вам пригодится. Апнетесь, сможете таскать то что я набрал с собой. Если полезет говно из леса — помогу, но они жесткие и их много. Эти-то вряд ли пальцем пошевелят. Не любят они вас. Ума не приложу почему.

Последнюю фразу я плотно нашпиговал намеками и интонациями. Реакции не последовало. Вздохнув, я двинулся к хевдингу.

— Я ждал тебя, Лолушко! — произнес тот.

— Сорян. Никак не мог подобрать куртку под цвет глаз. И ведь, главное, там столько глаз на выбор, и ни к чему не подходит. Хочешь покажу? — я сделал вид, что полез в сумку.

— Что покажешь? — не понял хевдинг.

— Ну не куртку же! — изменился лицом я. — Глаза, конечно!

Растерянность ушла из взора викинга.

— Шутишь. Это хорошо. Идем.

— Нам бы расположиться…

— Располагайтесь, — Харальд окатил задохликов ледяным прищуром. — За Бергхеймом хватит места для всех. А ты иди со мною.

— Погода, а если Выводок, все дела. Трубный глас ангелов, апокалипсис и Мор и Глад в арьергарде! — вступился за товарищей я.

— Они хорошо бегают. Пусть бегут, — вынес вердикт Харальд. — Идем, шут!

Распределив часть снаряги по моим скорбным компаньонам из мира людей — я отправился вслед за хевдингом. Честно говоря, так и думал, что задохликов на порог не пустят. Тут край обидчивых программ. С ними «мягше надо и тоньшее». Харальд углубился в северный край города. Леннарт шел за нами и всю дорогу как-то уж слишком громко и неодобрительно вздыхал. Хевдинг морщился, терпел эти странные проявления чувств, и в конце концов не выдержал.

— Это решено, брат!

— Нельзя делать то, что позволено лишь Богам! — тут же отреагировал здоровяк. — Нельзя этого делать!

— Простите… А что конкретно нельзя делать? — вклинился в их беседу я. Оба викинга проигнорировали вопрос. Харальд и побратим воткнули друг в друга многозначительные взгляды. Немая дуэль длилась недолго — Леннарт сдался.

— Ну, теперь-то стало гораздо понятнее, — сказал я. — Но соглашусь, дурацкая затея. Нельзя так делать!

— Помолчи, шут, — рыкнул Харальд.

Наконец мы оказались у низкого дома с тростниковой крышей. Бревна потемнели от времени. Здесь точно никто не жил. Какой-то склад? Еще что-то чудесное вроде бесполезного огнемета?

Харальд открыл дверь, поморщился. Из черного зева пахнуло так, что меня тут же замутило. Хевдинг снял со стены факел, зажег его и шагнул внутрь. Леннарт опять тяжело вздохнул.

— Чего это вы задумали, братцы? — занервничал я.

— Иди, — буркнул набожный громила.

На земляном полу повсюду лежали мертвецы. Воняло страшно. Я шел почти наощупь, ориентируясь на силуэт Харальда. Хевдинг стоял над одним из покойников. Лицо единственного живого в этом доме викинга было как каменное.

— Вы же грузите всех на драккары и жжете потом с женами и наложницами, разве нет? — выдавил я из себя. Царство мертвых северян. Чертова детализация. С монстрами ведь не так. Труп Ночного Хозяина исчез к утру. Почему эти лежат?

«Потому что у каждого из них матрица?» — пришло в голову.

— Сейчас не шути, — рыкнул Харальд. Поднял факел повыше. Свет падал на мертвеца в дорогом доспехе, на груди покойника поблескивал амулет. — Верни его. Пожалуйста…

— Кто это? — я сделал вид, что выдавленное «пожалуйста» меня не шокировало.

— Хельге. Он погиб в бою с Ночным Хозяином.

Шестой из Своры. У меня оставался последний свиток оживления из пяти. И, божечки-кошечки, у лидера северян были на него планы. Теперь понятно, почему нервничал Леннарт. Трупу третий день. Нормальные мертвые викинги в это время заливаются хмельными напитками в компании их божества. С точки зрения религиозного воителя — сейчас злобный шут вытащит героя прямиком из Валгаллы. Места, куда этот народ мечтает попасть с рождения. Я бы за такое убил.

Харальд посмотрел на меня.

— Ты сможешь вернуть его?

Дилемма. Кто такой этот Хельге — не ведаю. Тратить свиток на него не хотелось абсолютно. Сомневаюсь, что в этих краях в клетках кончилось достаточно миссионеров Распятого Бога, чтобы обеспечить меня запасом ресалок. Однако, заявить Харальду — извини, братишка, но меня задушила северная татуированная жаба с бородой и топором— я не мог. Тем более — хевдинг волшебное слово родил.

Но свиток-то один. А ведь я, напомню, в другой игре уши троллей в банке держал с мыслью, вдруг пригодятся. Среди десятка нагрудников с разными характеристиками, на поиграть, или же просто — потому что красивые.

— Не много ли времени прошло, хевдинг? — осторожно спросил я.

— Лучше попытаться один раз и неуспешно, чем ни разу не попробовать, — ответил мне цитатой из соцсетей суровый викинг.

Я дышал сквозь рукав, но смрад наполнял мертвецкую как мед пчелиные соты. Вязкий, тяжелый, липкий.

— Мне очень не нравится эта идея…

— Ты не пожалеешь, Лолушко. Мы с детства вместе. Ходили на одном драккаре еще юнцами. Нет человека ближе для меня. Я в долгу не останусь.

Прямо завязка для квеста, но система молчала. Я вытянул свиток из инвентаря. Жалко. Очень жалко.

— Пожалуйста, — попросил еще раз Харальд. Зрелище не для слабонервных.

— Хорошо. Но если это вдруг оживет и полезет меня жрать, так как твой друг забухал с Одином и возвращаться не желает — бей его в голову.

— Почему жрать?

— У нас мертвецы часто так поступают. Я в кино видел.

— В кино?

Я закатил глаза и продолжил:

— Просто поверь мне, Харальд. Всегда бей в голову и все будет хорошо!

— Из страшных и диких ты краев пришел, Лолушко.

— Мама мне тоже самое говорила.

Я развернул свиток, жестом попросил чуть света от хевдинга и тот торопливо поднял факел. Псевдорусские слова загремели в тишине мертвецкой. Какое-то время мне казалось, что я просто сжег к чертям собачьим последний дар от миссионера Распятого, но потом труп дернулся.

Харальд вздрогнул, свет от факела задрожал.

Я бубнил молитву, не отвлекаясь от свитка. И когда, наконец, плотная и грубая бумага под пальцами стала обращаться в пепел — посмотрел на оживляемого. Викинг открыл глаза. Трупные пятна исчезли. Раны затянулись. Сработало.

Хельге резко сел. Поднял руки и посмотрел на них с удивлением. Затем уставился на Харальда. Перевел взгляд на меня.

— Рад тебе, брат, — протянул ему лапу хевдинг. Викинг поднялся. Обернулся. А затем со всего маху врезал мне в скулу. Атаку я никак не ожидал. Потому не успел ни унизить возвернувшегося героя, на бросить злой язык.

Получен негативный эффект: «Контузия»

–..ой! Ы! Е!

Я поплыл. Второй удар швырнул меня на что-то мягкое. Факел улетел куда-то во тьму, из глаз сыпанули искры. Нащупав ватной рукой «Щупальце», я попытался встать. Вяло ткнул во тьму левой. По-моему попал. Из-за дебафа и темноты ни черта в мертвецкой не было видно.