— Что вы, конечно нет. Если вдруг кто-нибудь и узнает о его бурном прошлом, но не потому, что я буду об этом болтать, — заверил я.

Технически это было верно. Разговоры — так себе средство массовой информации.

— Спасибо, госпожа, вы мне очень помогли, — поблагодарил я на прощание. — Надеюсь, вашего обаяния хватит, чтобы заставить инспектора ни за что вас не штрафовать. А мне еще нужно кое-что сделать.

Я сел в коляску и приказал гнать домой, предчувствуя отличное развлечение. В голове послышался тихий смутно знакомый голос, наверное, совести, но я заткнул его. Окна им мои не понравились. Строганов у меня еще попляшет.

Вернувшись домой, я тут же поднялся в кабинет и позвонил Ефиму.

— Ты еще на работе?

— Само собой, Ваше Сиятельство.

— И Мартыновы тоже там?

— Кончено, куда ж без них.

— Турчанинов уже ушел? — Не хватало мне только нравоучений от тестя.

— Ушел, час назад как. Помог нам тут с бумагами, такой человек деловой.

— Отлично. — Я потер руки. — Знаешь что, Ефим, я тут подумал, что наш «Турнепс» должен идти в ногу со временем. Поэтому с этой минуты мы открываем рубрику светской хроники. И у меня уже есть материал для первой статьи. Бери ручку и записывай, к завтрашнему утру мы должны отпечатать срочный выпуск.

На следующий день я наконец-то отправился к Поздееву.

Вечером меня наверняка встретит Игорь с порцией новых интересных слухов, и все они будут касаться веселого прошлого Строганова. Кузену я решил не сообщать о своем хулиганстве, так что экстренный выпуск «Турнепса» станет для него сюрпризом. Главное, чтобы сам Строганов не приперся выяснять отношения. Хотя это будет даже забавно.

Я подъехал к воротам усадьбы строго в назначенное время. Из всей троицы Поздеев жил богаче всех и казался, судя по письму, самым адекватным. Конечно, письмо всячески источало вежливую неприязнь, но ведь это и есть адекватная реакция на человека, с которым в прошлом вы чуть не утопили друг друга в фонтане.

У ворот меня встречали, но как-то вяло. Один слуга взял поводья Инцитата, второй повел меня в дом.

— Проходите, Ваше Сиятельство, можете пока подождать в гостиной. Хозяин вас скоро примет.

Ну кто бы сомневался, что Поздеев не упустит случая потомить гостя в ожидании.

— Наверное, он занят чем-то очень важным, — с сарказмом проговорил я.

— Павел Нахимович еще не вернулся домой с прогулки, — ответил слуга.

Вот, значит, как? Павел Нахимович нагло демонстрирует, что я ему настолько неинтересен, что и домой приезжать вовремя необязательно. Но в голосе слуги была какая-то нервозность, которая меня насторожила.

— И когда он соизволит приехать?

— Должен был час назад.

— Меня не волнует, когда он должен был приехать, когда он вернется на самом деле? Сколько обычно длятся это его прогулки?

Конечно, мало шансов, что Поздеев перед отъездом распорядился: «Я приеду к трем, а ты часик помаринуй этого придурка в гостиной» и еще меньше, что мне об этом расскажут, но вдруг.

— Столько, сколько уговорено заранее, Ваше Сиятельство. Хозяин никогда никуда не опаздывает, это не в его правилах.

Слуга теребил в руках платок. Ему было неспокойно. И отнюдь не из-за моего присутствия.

— Ты же не хочешь сказать мне, что твой хозяин пропал?

Слуга замялся.

— Вам нужно просто подождать, наверняка его отвлекло что-то срочное. Я уверен, ничего страшного не случилось.

— Тогда почему ты так нервничаешь?

В моей голове быстро крутились мысли. Если Поздеев влип в неприятности, похоже, придется его из них вытаскивать. Не из дружеской любви и базового человеколюбия, а из практических соображений. Я не для того потратил столько времени и нервов, посещая бывших собутыльников, чтобы последнего из них кто-нибудь пристукнул.

— У твоего хозяина какие-то проблемы? — продолжал допытываться я.

— Не знаю, Ваше Сиятельство. Я человек маленький, — применил слуга коронный аргумент всех маленьких людей, которые очень хотят, чтобы от них отстали. Но я тоже знал толк в коронных аргументах.

— Понимаю. А хочешь стать чуть-чуть побольше? — Я вынул из кошеля серебряную монетку и ловко опустил слуге в карман. — Рассказывай. Сам знаешь, я твоему господину не враг, наоборот, мы в прекрасных отношениях. Ну, как правило, — поправился я. — Если с ним случилась беда, я ему помогу.

Слуга мгновение поколебался, соображая, а не стоит ли моя решимость помочь еще одной монетки. Я сделал грозный вид.

— С утра Павел Нахимович взял своих гвардейцев, — нехотя ответил слуга, как будто это все объясняло.

— Тогда, очевидно, он поехал не цветочки нюхать.

— В окрестностях последнее время стало неспокойно. Бандиты распоясались, нападают на деревни, на торговцев.

Да, это я почувствовал на себе.

— Неделю назад нашего повара ограбили на дороге. Деньги отняли, сапоги сняли, хорошо хоть не убили.

— Я так понимаю, Павла Нахимовича это разозлило.

— Да. Он поклялся, что больше такого не допустит. И вчера вечером ему доложили, где предположительно прячется эта банда.

— Он должен был просто передать это дело полиции, — отметил я. — Незачем вмешиваться самому. — Ехидный внутренний голос тут же вылез и спросил: «А что ж ты сам в свое время так не сделал?»

— Должен. Мы все его отговаривали. Но Павел Нахимович у нас человек горячий. — Слуга произнес это, как культурный синоним слова «тупой». — Решил сам разобраться.

— И куда он поехал? — спросил я.

— На запад. Знаете деревню «Куриная слепота»? Она теперь заброшена. Сначала едете по дороге на Оренбург, километров через пять свернете, будет заросшая дорога. Говорят, там они сидят.

Я не знал, но название запомнил.

Павел Нахимович был явно очень уверен в себе, если планировал быстренько разобраться с разбойниками и вернуться встречать меня к обеду. Но к уверенности должны прилагаться мозги, иначе она не особо помогает. А уверенность в том, что ты сейчас придешь и запросто набьешь морды вооруженным людям, и вовсе может плохо закончиться.

— Съезжу-ка я поищу его. А то, чувствую, наш разговор может вообще не состояться.

— Один? — ужаснулся слуга.

— Разумеется, нет. Со своей гвардией. У меня как раз появился замечательный новый начальник охраны.

Я отошел немного и достал мобис, который, по счастью, нашелся в кармане. Через полминуты на экране возникло лицо Игоря. Я коротко обрисовал кузен ситуацию.

— И ты поедешь на выручку этому своему Павлу? Ты уверен, что это хороша идея?

— Конечно, нет, — жизнерадостно объявил я. — Но когда меня это останавливало?

— Ладно, я передам Аристарху.

— Пусть едут сразу к деревне, чтобы не терять времени, — распорядился я. — Пересечемся где-нибудь по дороге. А то вдруг Поздееву сейчас уже голову откручивают.

— Ладно, — нехотя согласился кузен. — Куда конкретно им прибыть?

— Туда, где начинается дорога на «Куриную слепоту». — Из мобиса послышался тяжелый вздох. — Давай, я очень на тебя рассчитываю, — быстренько попрощался я, чтобы некромант не успел начать меня отговаривать.

— Объясни подробнее, где эта ваша «Куриная слепота». Ну и название, кстати, — обратился я к слуге Павла. Тот вежливо улыбнулся и принялся перечислять ориентиры на местности, большая часть из которых мне ни о чем не говорила. Минуты через три улыбка сползла с его лица. Он явно недооценил сложность задачи.

Еще через пять минут я оказался обладателем торопливо нарисованной на первом попавшемся куске бумаги карты, в которой разобрался бы и контуженный пятилетний ребенок. Вследствие этого я полагал, что у меня тоже есть кое-какие призрачные шансы. На месте деревни «Куриная слепота» красовался большой жирный крест, ответвления главного тракта, на которые мне не нужно было сворачивать, были жирно перечеркнуты. Надеюсь, прошлый граф Лазарев тоже страдал топографическим кретинизмом.

— Вик, а может, не надо? — спросил меня Инцитат, когда я запрыгивал в седло. Коню никогда не нравилось, когда предстояло что-то более травмоопасное, чем стояние в стойле.