— Надо прикончить шамана. Того, который всем этим заправляет. Сжечь его.
— Это решит проблему черных тварей за бортом. Если они действительно связаны с тем трупом, — продолжил допытываться Старик. — А что делать с Шестерней и тем ублюдком в снегах?
В памяти содрогнулось обещание Эльма:
«Каждый день, пока не получу собачий компас, я буду убивать твоих собачьих товарищей!»
— Что делать с мятежниками, должны знать офицеры. Так мне кажется.
Верхняя губа Старика дернулась, но он справился с желанием осадить палубника. Вместо этого он тихо поинтересовался:
— А ублюдок?
— Надо понять, что ему нужно. Мы за ним охотились, мы его стреляли, мы его ненавидели. Но никто не пытался с ним поговорить.
Старик кивнул, не сводя пристального взгляда с дознавателя.
— Поговорить? — прошипел Волк. — Поговорить?!
— Тихо, — тут же одернул его вожак. — Он прав.
— Но…
— Волк, у тебя все хорошо со слухом? Может, отправить тебя к Квану? Пусть проверит голову и поставит тебе шину на сломанную руку.
— Руку? — не понял растерянный Волк.
— Ну, если ты еще раз откроешь рот без команды — я тебе ее сломаю. Чего два раза ходить?
Штурмовик моргнул пару раз, изумленно глядя на командира, но смолчал.
От напряжения у меня заныло сердце. Я искренне ждал того момента, когда натянутые нити, обвившие всю команду, лопнут. Пусть будет что будет, но все эти страсти, эмоции — они убивали меня. Все встреченные мною эмпаты говорили о том, что этот дар схож с проклятьем. Все они, так или иначе, были не в себе.
Теперь я их понимал.
Разговор утих. Три Гвоздя потерял интерес к дальнейшему рассказу, а Старик выбрался с лежбища штурмовиков и вышел. Меня раздирала тревога. Слова Эльма перемешивались с бормотанием сумасшедшего шамана, бурчал несчастный Шестерня, и близился к отчаянию капитан «Звездочки», боялся Шон, нервничал Три Гвоздя, и ничего не чувствовал Мертвец. Готовился к чему-то Старик, страшно страдал Кван, искал удобного момента желающий отомстить Волк. И все это я чувствовал. Все!
Я закутался в шкуры и лег на бок, глядя прямо перед собой. Надо забрать компас у Фарри. Давно пора забрать его.
Что, если моряки решат поговорить с Эльмом? Ледовая Гончая не догадался потребовать артефакт у пиратов, а тут такой шанс убить сразу несколько оленей. Стон отчаяния едва не сорвался с моих губ. Проклятье, никогда в жизни я не боялся будущего так сильно, как в тот момент. Успокаивающе гудели двигатели ледохода. Корабль еще не стронулся с места, и это тоже давило на меня. Любое движение бронированной посудины значило бы перемены к лучшему.
— Юнги, на выход! — выдернул меня из полудремы голос Старика. — Время поработать. Матрос… Ты, который придумал про шамана, — тоже со мной.
— Вам все понятно? — спросил Дувал. На лбу у него выступила испарина, глаза превратились в жалкие щелочки, веки набухли. Он весь сжался от болезни, хотя по-прежнему пытался выглядеть командиром.
Мы с Фарри подавленно переглянулись.
— Кроме вас, никто туда не проникнет, ребятушки. В вентиляцию не пролезет никто из тех, кто остался в живых. Получается, что от вас зависит судьба нашего кораблика! — попытался улыбнуться Гром.
Никто из собравшихся в уголке столовой офицеров не проронил ни слова, пока капитан объяснял нам задачу.
— Я понимаю, что был груб, малышня. Но сейчас не надо вспоминать старые обиды. Мы все теперь накрепко примерзли друг к другу, — продолжал Гром.
— Я… Я не смогу, — промолвил Фарри. Он побледнел. — Я не смогу.
Я смотрел на Дувала и чувствовал свое жуткое спокойствие. Где-то в глубине сердца в отчаянии бился тот мальчик Эд, что жил в далекой деревушке и мечтал о приключениях, но его отодвинул в сторону Эд, уже убивший человека. Хладнокровно убивший. Пусть сумасшедшего маньяка, но все-таки…
— Я это сделаю. — Как странно слышать свой голос со стороны.
Крюкомет тяжело и с облегчением вздохнул. Мертвец бросил на меня чуточку удивленный взгляд.
— Отлично! Молодцы! — взбодрился Гром и опять закашлялся, хрипло, отхаркиваясь.
— Эд! — повернулся ко мне удивленный Фарри.
Я не ответил.
— Почему нельзя просто открыть двери, а? — жалобно заговорил Фарри. — Мы могли бы пробраться как можно ближе к ходу, открыть дверь на третью палубу, а дальше Буран и кто-нибудь из…
— Ты думаешь, что умнее нас? — зло спросил Старик. — Что мы не рассматривали этого варианта?
— Я… Нет… Но…
— Проблема в шамане. Вы должны его застать врасплох и прикончить. Если мои ребята с боем прорвутся на третью палубу — он может их встретить чем-нибудь вроде…
— Того кровавого месива, что мы нашли на корабле неподалеку… — подал голос Три Гвоздя. Он тоже сидел тут, отчасти польщенный вниманием офицеров к его предположениям, но уже не до конца уверенный в своей правоте. — Я убежден, что это работа той твари, что сожрала Балиара!
— Я не пойму: почему он сейчас этого не сделает? — равнодушно поинтересовался Мертвец. — Куда проще было бы сжечь всех и отправить Шестерню управлять ледоходом.
— Грэг, — опять заговорил Три Гвоздя. — Если он зацепит Грэга, то опять окажется запертым во льдах! А без Грэга «Звездочка» никуда не уйдет! Это же так просто!
— Вернуться по следам до Приюта — несложная задача.
— Несколько дней шел буран, все занесло. Мы шли по Пустыне, а не по тракту. Вряд ли они найдут следы обратно, — парировал Три Гвоздя.
Дувал посмотрел на моряка со смесью удивления и восхищения и хрипло спросил:
— Почему я не слышал о твоих талантах, мясо? Ты бы мне пригодился. Быстро думаешь — это хорошо.
Бывший дознаватель с равнодушным видом пожал плечами, хотя внимание капитана было ему приятно. За спиной моряка расправлялись крылья радости и гордости.
— Старик, вооружи юнг так, чтобы они смогли протиснуться в вентиляцию. И да помогут нам оба гребаных бога, позабывших о нас в последние дни, — громыхнул Аргаст.
Командир абордажников едва заметно кивнул. Капитан же отер дрожащей рукой лоб:
— Хотя вот еще. Ты, — он посмотрел на меня и снял с пояса перевязь с маленьким дальнобоем. — Умеешь с этим обращаться?
Я вспомнил глаза Звездного Головача в тот момент, когда палец нажал на спусковой крючок точно такого же оружия, и кивнул.
— Не сломай. А я пообщаюсь с этим крюканутым ублюдком.
Сердце замерло, пот тоненькой струйкой пробежался по позвоночнику. Очень хотелось попросить капитана не делать этого, хотелось сказать, что это роковая ошибка. Проканючить что-то вроде «пожалуйста, не надо!».
Я промолчал.
Глава восьмая
Убийцы
— Компас, — сказал Мертвец и протянул руку. В другой он держал лампадку, и в свете дрожащего огонька лицо первого помощника действительно походило на лик покойника в обрамлении длинных, седых волос.
Я сразу понял, что он имеет в виду, и посмотрел на Фарри. Мой друг отшатнулся.
— Зачем? — недоверчиво спросил он.
— У меня он будет в безопасности.
— Нет, — после недолго размышления ответил Фарри. — Я вам не верю.
— Отдай ему… — попросил я. — Если нас убьют…
— Нас не убьют!
Мертвец качнул головой, поставил лампадку на обледеневшую трубу коридора, от этого простого жеста сквозило угрозой, и Фарри схватился за клинок. Нас вооружили короткими, ладони в три длиной, узкими мечами. И теперь острие взметнулось между первым помощником и моим другом.
— Фарри, не надо! — сказал я. — Он прав.
Первый помощник вновь протянул руку.
— Я могу отобрать. Сначала твою зубочистку, а потом компас. Но прошу по-хорошему, — бесцветно произнес он. — Твоя жизнь не так ценна, как артефакт древних.
— Отдай, Фарри. Я ему верю, — попытался я еще раз. Соврал, так как не чувствовал намерений Мертвеца, но в тот миг считал это единственно верным решением. Хотя и не задумывался всерьез о том, что нас может поджидать внизу, на третьей палубе затерянного во льдах пиратского корабля. Я старался не думать о том, что мы можем не вернуться. События последних дней притупили страхи. Мне было просто необходимо сделать хоть что-то. Изменить все, что угодно. Пусть это будет смерть безумного шамана или потерянное бремя проклятого артефакта.