— Отлично. Чем больше, тем лучше.

Поезд отправлялся на следующее утро. Мы с Игорем загрузили чемоданы и устроились в купе первого класса, наблюдая, как на перроне прощаются парочки, а простолюдины и лакеи затаскивают в поезд огромные сумки. Инцитата в лошадиный вагон пришлось запихивать практически силой — тот до последнего не хотел покидать столицу и теперь наверняка вздыхал о своей рогатой любви. Над вокзалом ярко светило солнце, озаряя наш поезд. Поезд, который должен был вот-вот унести меня в новую счастливую, дважды семейную жизнь, словно лодка Харона. Тьфу, то есть словно сияющая ладья бога Ра, конечно же.

— Жаль, Каладрий с нами не поехал, — посетовал я. — Заявил, что я ему надоел и вообще в Москве намного интереснее. А я ведь успел привыкнуть к этому негоднику. Может быть, вернется.

В ту же секунду в окно влетел Каладрий. Выглядел он грустным и каким-то потрепанным.

— Ух ты, сам Создатель почтил нас своим присутствием! — восхитился я. — Нижайше кланяюсь и бью челом об пол, но в фигуральном смысле, а пол тут, боюсь, слишком грязный. А ты почему не со своей паствой? Собирался же и дальше наставлять их на путь истинный.

— Они меня свергли, — угрюмо сообщил Каладрий. — Неблагодарные сволочи.

— За что? — удивился я.

— Я сказал им, что умею превращать камни в зерно. А они потребовали доказательств, нет бы поверить на слово.

— Не переживай, это должно было случиться. — Я потрепал Каладрия по перышкам. — Ложные идолы не задерживаются надолго.

— Обгадить бы их всех, — буркнул Каладрий, перелетая на мое плечо.

— Смотри на это по-другому. Благодаря тебе птичье общество в ускоренном темпе познакомилось с религией, отринуло ее и теперь стремится к научному познанию мира. Ты внес неоценимый вклад в их развитие.

— Ну да. Теперь они верят, что где-то в небесах летает фарфоровый чайник и жизнь на земле зародилась именно там. Понятия не имею, откуда они взяли эту ерунду.

— Ладно, я их переоценил, — признал я. — Но какой-то вклад в развитие их общества ты все же внес, уж не знаю, хороший или плохой. Не переживай, у нас в Лазаревом тоже есть птицы.

— Да, но попугая нет, — вздохнул голубь. — Он тоже меня теперь видеть не хочет. А мне казалось, между нами могло бы быть что-то особенное…

— Погоди, так это что, не она, а… Так, все, молчи! — Я демонстративно зажал уши руками. — Давай просто замнем тему с попугаем, моя хрупкая психика такого не выдержит, мне еще жениться.

В подтверждение моих слов в кармане завибрировал мобис. Я вытащил артефакт и увидел экране разгневанное лицо Дарьи. На мгновение мне подумалось, что рыжая решила сообщить, что она меня бросает и никакой свадьбы не будет, и сам не понял, хорошо это или плохо.

— Вик, привет, — заявила невеста вместо этого. — На золотую шахту напали.

Я задыхался. Воздуха не хватало, в легкие как будто налили раскаленный свинец. Попробовал пошевелиться и не смог, словно что-то невероятно тяжелое придавливало меня к земле. С трудом приподнял голову и обнаружил, что на груди моей лежит гранитная плита. На ней большими буквами было написано «Свадьба».

— А, Виктор, вот ты где. — Рядом со мной материализовалась Дарья в длинном белом платье со шлейфом и в прозрачной фате. Мое бедственное положение, казалось, ничуть ее не смущало. — Ты уже готов?

— Готов к чему? — прохрипел я, с трудом выбираясь из-под плиты и садясь.

— Как — к чему? Мы же женимся! Вечером мы идем выбирать мне наряды. А потом издашь указ, по которому в графстве закроют все кабаки. И бордель, само собой.

— Бордель-то за что?

— Как за что? — возмутилась Дарья. — Ты же теперь мой муж! Не потерплю, чтобы ты ходил по борделям.

— Ты же нам всю экономику обрушишь, — попытался я утихомирить рыжую. — Я, к твоему сведению, и так в него не хожу. По крайней мере, последние пару месяцев. Это вторая наша статья доходов после золотой шахты, на что ты себе платья будешь покупать?

— Ладно, бордель оставим, — нехотя согласилась Дарья. — Но только для других, сам ни-ни! А завтра мы едем к маме на дачу копать картошку!

— Турчанинов же вдовец, — удивился я. Только тещи мне не хватало для полного счастья.

Дарья немного подумала.

— Тогда к папе.

Картинка сменилась, и мы оказались на бескрайнем картофельном поле.

— Папе будешь помогать! — возвестила Дарья, передавая мне лопату. — Мы же теперь одна семья. И бабушке с дедушкой, и всем моим родственникам.

— У тебя есть бабушка с дедушкой? Я думал, что они уже…

— Конечно, есть! Кто, по-твоему, будет сидеть с детишками, когда они у нас появятся?

— С каким еще детишками⁈

— Как с какими? Тебе же нужны наследники. Штук пять, — решила Дарья не мелочиться. — А ты думал, мы просто так женимся? Готовься: пеленки, распашонки. Ведь дети — это так прекрасно!

— Прекрасно, — поддакнула огромная круглая картофелина, выбираясь из-под земли. — Вон у меня сколько клубней.

Вслед за большой картофелиной выкатились несколько картошек поменьше в чепчиках и пеленках.

Большая картофелина отряхнулась от земли, подкатилась ко мне и произнесла…

— Вставай давай, приехали.

Игорь тряс меня за плечо. Я очнулся от свадебно-картофельного кошмара и потряс головой, пытаясь прийти в себя.

— Что, семейная жизнь снилась? — осведомился некромант.

— Лучше тебе не знать.

Я кое-как сел, пытаясь привести мысли в порядок. На всякий случай ущипнул себя за щеку, вдруг безумный сон продолжается. Но нет, купе поезда вокруг и зевающий кузен рядом были вполне реальны. Мда, привидится же такое. Что-что, а говорящая картошка мне точно раньше не снилась. Похоже, предстоящая свадьба тревожит меня даже больше, чем мне казалось.

— Подъезжаем к Лазареву, — объявил Игорь. — Сходи умойся, а то у тебя такой вид, словно ты во сне привидение увидел. Причем не наше домашнее, а злобное и зубастое.

— Скорее уж пасленовое, — ответил я и, проигнорировав удивленный взгляд Игоря, отправился приводить себя в порядок. Каладрий, который все это время дремал на спинке моей кровати, недовольно встрепенулся и перелетел на стол.

Игорь несколько погорячился, заявив, что мы подъезжаем. До Лазарева оставалось еще больше часа, за это время можно было не только смыть с себя остатки ночного сна, но при желании и подготовиться к визиту к самому Императору. Так что через двадцать минут, посвежевшие и более-менее проснувшиеся, мы с Игорем пили чай и ждали нашу станцию.

Наконец, поезд прибыл. Один лакей вынес наши чемоданы, другой вывел из лошадиного вагона Инцитата. На перроне нас уже встречали мои женщины.

Завидев меня, Дарья тут же кинулась мне на шею.

— Дорогой! Как хорошо, что ты приехал.

Я приобнял невесту.

— Я тоже рад тебя видеть, милая.

— Так здорово, что Его Величество тебя отпустил, — проворковала Дарья. — Иначе пришлось бы все отменить. А нам ведь жениться уже через три дня.

— Вик, ты как-то побледнел, все в порядке? — забеспокоилась Лидия, подходя с другой стороны. Я отогнал фантасмагорические видения.

— Ничего страшного, просто спал плохо. Что там с нападением на шахту? По мобису вы так толком ничего мне и не рассказали.

— Шахту атаковали бандиты, — отчиталась Лидия. — Украли добытое золото, сломали часть оборудования, покалечили нескольких гномов. Коротышки отбивались, но куда им против вооруженных людей. Работают они хорошо, а вот охранники из них так себе, сам понимаешь.

— А что тролли в это время делали, позвольте узнать? Они как раз и есть охранники. За что я им плачу такие большие де… Ладно, скажем так, достойные деньги. В общем, за что я просто им плачу?

— Кремень ушла сопровождать партию добытого золота в Оренбург, — ответила Лидия.

— А Валун?

— Отпросился в горы в гости к родственникам.