— Любую?

— Я буду знать всё, что знают Калькуляторы, — сказал Рэм. — Всё, что происходит. Каждый мертвяк будет моими глазами. Базы военных, полиции, Дома Раскаянья. Вы представляете возможности?

— Представляю, — кивнула Падаль. — Не понимаю, правда, зачем ты об этом мне рассказываешь? Зачем ты вломился в квартиру к моему человеку и сделал из него кусок обгадившегося мяса? Что ведёт тебя, Рэм Консворт?

— Страсть к приключениям, — криво усмехнулся он.

— Подлец может продолжить, Рэм, — с материнской заботой проговорила бандитка. — А потом я найду как себя развлечь, чтобы выкачать из тебя все твои шуточки. Одними шлепками не отделаешься.

Папа, Порось, Падаль, Подлец. У них какой-то определённый пунктик на эту букву.

— С твоим человеком получилось нехорошо не по моей вине. Ему стоит быть чуть сдержанней и не ломать двери к соседям. Что до остального… Я — изгой, — спокойно ответил Консворт. — Там, наверху. Мертвец. Если объявлюсь — в следующий раз тот, кто разрушил мою жизнь, не будет мудрствовать и устранять меня шлюхой. Прострелит голову. Бросит под автомобиль. Просто вывезет куда-то в заповедник и прикопает. Я не знаю кто это. Не знаю его возможностей. Поэтому хочу найти мерзавца. И уничтожить его, кем бы он ни был.

Падаль с каким-то уважением покачала головой.

— Ты заинтересовал меня, Рэм. Я готова попробовать. Предчувствую большие перемены в нашей жизни с новым императором. Что-то происходит, и я хочу быть в курсе. Моё женское любопытство неутолимо. Но если ты меня не разочаруешь, то, быть может, мы сможем помочь друг другу. Я прощу тебе Порося и твою наглую ложь Папе. Ты меня развлёк.

Она грациозно поднялась из кресла. Красуясь, определённо. Консворт наслаждался каждым её движением, забыв про боль в голове. Сильная, уверенная, живая.

— Папа, добудь мне то, чего он хочет. Подлец — отвези его к Параноику. Будет возмущаться — скажи, что это мой личный приказ. Потерпит. Ну и следи за нашим новым другом. Внимательно.

Солокерец степенно кивнул. Падаль медленно прошла мимо Рэма, обдав его запахом духов.

— Адрес? — спросил Папа. — Охрана? Детали?

— Это моя квартира, — сказал Рэм. — Так что никакой охраны. Терминал на столе. Личная карта в кармане. Всё должно быть просто.

Солокерец подошёл, расстегнул зажимы на кистях Консворта. Дознаватель помассировал руки. Вроде получилось. Если терминал, как собственность Дома Раскаянья, не изъяли из квартиры, и, если, все доступы остались. Ох, как бы хотелось, чтобы повезло. Иначе…

— Доставай, — скомандовал Папа.

Получив ключ, здоровяк зашагал вслед за Падалью. Рэм повернулся, провожая его взглядом и надеясь разглядеть девушку, но разглядел лишь растворяющийся в темноте силуэт. Единственная лампа в помещении висела между стулом и креслом.

— Параноик — это очень больно? — спросил у усатого Консворт.

— А ты сможешь узнать, что происходит на Нуслайте? — пискляво сказал Подлец. Голос никак не вязался с суровой внешностью. В другой момент бы Рэм обязательно прокомментировал такой диссонанс, но сейчас был слишком занят страхами.

— Я смогу узнать всё…

— У меня там брат. Я третий день никак не могу с ним связаться… — сказал бандит. — Никто не может. Там точно что-то плохое случилось.

Какая милая искренность. Словно эти опытные кулаки не массировали Рэму лицо.

— Я всё узнаю… Просто достаньте терминал.

Фонари погасли. Мокрая от дождя улица сразу стала крайне неуютным местом. Потухли огни уходящих в небо жилых башен. Натянутые над улицами защитные сетки с превратились в чёрный потолок. Ланс включил прожекторы на боевой броне. Тоже самое сделали солдаты слева и справа.

Стало только хуже. Свет разбивался о капли дождя, деформируя мрачный прокхатовский мир. Перехватив разрядник, Ланс махнул рукой и патруль продолжил движение. Эту улицу они проходили уже не первый раз. Так что каждый переулок отряду был известен.

И это совсем не значило, что оттуда по ним не пальнут. Жители города на рожон не лезли, покорно приняв новую власть, но в каждом обществе есть маргиналы. Ошалевшие от прежней безнаказанности вооружённые наркоманы, например. Или же бойцы подпольного мира, который братья Скорпы выпалывали с тем же усердием, что и мертвяков Калькуляции. А может и те, кому настолько не по нраву пришлись новые порядки, что он предпочёл уйти в подполье.

Грохот солдатских ботинок по жёсткому покрытию улицы отражался от стен и уходил куда-то ввысь. Бойцы подразделения оружие не опускали. В первый же патруль подразделения старшего тактика Ланса «Пилы» Гарбандера потеряли пятерых. Большая ошибка считать, что смерть взяла отгул, увидев, что ты выбрался из джунглей Раздора.

В наушниках то и дело звучали краткие отчёты двигающихся по соседним улицам Карателей. По одной из них топал сейчас Фаб Гурен, изрядно присмиревший после того, как узнал о назначении бывшего подчинённого. Жаль, что не довелось увидеть лицо самовлюблённого солокерца в тот момент.

— Гурен, отчёт, — сказал Ланс в переговорник.

— Всё тихо, дор старший тактик, — старательно ответил бывший командир. — Шестьдесят седьмая, шестьдесят шестая, шестьдесят пятая в процессе. Нарушителей не обнаружено. Инцидентов нет.

Ланс улыбнулся, перехватил оружие и зашагал дальше. Прокхат ему не нравился. Во-первых — бесконечные дожди. За всё то время, что он провёл на захваченной корпусами планете, солнце появлялось лишь один раз, и то быстро скрылось, словно испугавшись собственной отваги. Во-вторых… Всё изменилось. Его мечты рухнули. Рейтинги стали бесполезны. Рейды за мертвяками Калькуляции показали, что Скорпы отрекаются от империи. Иссушённые тела в чёрных балахонах отлавливали и сжигали на месте. Выволакивали их из квартир, где иногда местные пытались спрятать соглядатаев, словно удерживая старый мир. Лансу пришлось вырубить рыдающую женщину, которая цеплялась за ткань мертвеца, не давая вытащить его на улицу. Тому-то было всё равно. Он всего лишь передатчик. Спокойно сгорел себе на открытом воздухе.

А та, кто утаивала слугу Калькуляции дома — верещала так, будто солдаты забирали у неё ребёнка. Который, надо сказать, стоял в коридоре, хлопал большими глазами, мокрыми от слёз, и когда кулак старшего тактика выбил сознание из мамы — лишь вздрогнул, вскрикнул, но на экипированных в тяжёлую броню солдат не бросился.

Взгляд мальчишки до сих пор не выходил из головы.

Грёбанная новая вселенная. Вселенная, в которой людьми стал править таракан, и те это приняли.

Очередной провал разрезали снопы света, выдирая сырые камни и скопившийся мусор. Один из солдат чуть задержался в нём. Сделал шаг внутрь.

— Дор старший тактик, — тут же раздалось в наушниках. — У нас труп. Шестьдесят первая.

— Вижу, иду, — Ланс двинулся ко входу в переулок. Остановился у солдата и офицера.

— Продолжайте движение, — скомандовал он. Склонился над останками. Разгрёб мокрый целлофан и пластик, высвобождая мертвеца. Какая-то гадость прилипла к пальцам боевой перчатки, и он раздражённо отёр их о стену. Перед ним лежала оболочка от человека, будто высосанная. На белой коже там, где должно быть лицо, виднелись провалы вместо глаз и в них копошились насекомые. Старший тактик приподнял дряблую кисть покойника, и та повисла словно тряпочная. Костей нет?

Гарбандер распрямился. Огляделся. Глухая улочка. Окна сюда почти не выходили, только на верхних этажах. В дальнем конце переулка сверкнули огни патруля с соседней улицы. Скользнули по стенам и исчезли. Дождь бил по доспеху, шумел в водосточных трубах, скатывался по стволу разрядника. Загаженная улочка ничем не отличалась от десятка прочих.

Кроме странного мертвеца. Что-то такое он уже слышал. Рассказывали о твари на станции, которая офицеров валила подобным образом. Мутант Воннерута. Но её ведь упокоил кто-то из стратегов.

Глубина-глубина… Где одно такое чудище, может и другое найтись — и это логично. Но на Раздоре, а не на Прокхате. Или среди карателей прячется ещё несколько тараканьих выродков?