— Если его память стирают, на выходе мы получим экипированного бойца, не знающего как пользоваться своими способностями, а времени учиться нет, — мягко пояснил Юра. — Почему тебя так заботит то, что он изменён Выводком? Его ведь устраивает.

Я открыл рот. Закрыл.

— Эээ… — вырвалось из меня многозначительно. — А…

— Именно, Егор, именно! — по–своему понял мой шок Головастик. — Время уходит. Завтра уже нужно выдвигать войска к месту сбора. Переводить ресурсы на поиски твоих дроттов ради того чтобы получить промытого человека вместо скиллованного игрока — бессмысленно. Понимать надо.

— Это… Как бы… Ты того… — продолжил я глубокомысленную речь.

— Я не враг вам, — вдруг сказал Ловелас. — Я другой, да. Я люблю себя таким и ненавижу прежнего. И я тоже хочу домой. Хочу начать с чистого листа. Я готов сделать всё, что скажете. Почти. Никаких дроттов. Хотите — заприте в клетке. Можете связать, заковать. Забрать оружие и выдать его только перед боем. Что угодно, кроме дроттов. Мне противно то, чем я был!

Головастик кивнул.

— Тогда, наверное, так и поступим. Потерпишь дискомфорт? Ребятам спокойнее будет. Это невероятная несуразица держать в подвале союзника, но…

— Я понимаю! Конечно! — прервал его Ловелас. — Вы можете рассчитывать на меня.

— Я же могу сказать «нет, нихрена, так нельзя»? — наконец справился я с шоком.

— Можешь. Думаешь это что–то изменит? — повернулся ко мне шаман. — Или опять начнёшь рассказывать о том, что свалишь к Хиттолампи? Хватит терять время. Надо готовиться. Грядёт важный бой. Мы должны быть сконцентрированы на нём, а не на драме. Выводка здесь нет. Как мы с тобой и договаривались. Николай — с нами. Чтобы тебя не нервировать — будет ждать тут. Поэтому хватит болтать. Собрались и к делу!

Он кивнул пленнику и торопливо вышел из казематов. Я потерянно посмотрел на соратников, затем на Ловеласа. Изумрудный огонь в глазницах шлема еле тлел.

— Я тебе всё равно не верю, — сказал я моховому охотнику. — Ни на грош.

Слуга Выводка не отреагировал.

— Подъём! — заорали за дверью. Затем в неё забарабанили. Ну тут долго гадать не надо. Если грубят и стучат — значит Олег. Полная маскулинность. Вот бы кто–нибудь тихонечко проскользнул внутрь, лёг бы рядом и нежненько разбудил поцелуем. Так мило и трогательно.

Если, конечно, это сделает не Олег. И не Стас. И вообще не мальчик.

— Чё надо? — буркнул я в ответ. Опять плохо спал, утренний сон — самый святой у больных шутов. Ночами они, знаете ли, шутки юмора придумывают.

— Война, блядь. Быстро! И своих поднимай. С востока шкандыбает орава.

За окном взревели рога Небесных Охотников. Я сел в кровати:

— Что значит война? Роттенштайн?

— Да хер знает! Подъём! — Олег затопал вниз. — Снаружи сбор.

Внизу я был уже через пару минут. Слетел по каменным ступеням, вовсю пользуясь акробатикой. Отталкиваясь от стен и изображая прочие элементы паркура. В общей комнате никого не застал, поэтому ринулся на улицу.

— Веди своих к самым восточным башням, из новых, — крикнул Головастик, едва меня заметил. Потом отвлёкся на одного из своих командиров из Небесных. — Там встретимся.

— Типа мясо на убой? Чё случилось–то?

— Типа быстрее давай! Дозорные заметили армию. Идут к нам. Надо было подальше их отправлять, проклятье. В течении получаса уже к башням подойдут!

Небо бурлило от летающих Охотников. Откуда–то пёрла тяжёлая пехота. Где Головастик их прятал–то? Металлические ручьи спешили куда–то на восток. Проскакало несколько рыцарей. Торопливо пробежал отряд арбалетчиков. Войска двигались на восток, за деревеньку, где обитали бергхеймцы. Справа и слева от прежде уютного местечка возвышались защитные сооружения. Но, как я понимаю, Головастик говорил о другом. Там, дальше, всякой дряни он настроил уже после предыдущей атаки Роттенштайна.

— Быстрее, Егор!

И я побежал, ещё ничего не понимая. Армия? Что за армия? Откуда? Вывести через портал войска Роттенштайн бы быстро не смог. Это надо было сутки, наверное, в очереди им провести, давно заметили бы. Тогда кто? Откуда?

Ворвавшись на базу бергхеймцев, я заорал:

— Валгалла ждёт, братие! Очиститесь в сражении!

Спавший сидя за столом Олаф поднял голову. К лицу прилипла какая–то засохшая еда. Мутный взгляд пытался остановиться на моём лице, но упорно соскальзывал.

— Вы чего, каждый день тут надираетесь? — возмутился я.

— Ты такой громкий, — сипло проговорил викинг. — Почему?

— Так сложились обстоятельства. Где Харальд?

— Здесь я! — послышался из дальнего угла голос рыжеволосого хевдинга. Предводитель бергхеймцев с трудом поднялся с пола, опираясь на стену. Да, им на похмелье система не поскупилась. Спасибо, что игроков не мучало.

Но, блин, им тут было весело. Почему с ними не оказалось меня, а?!

— Харальдинушка, выручай. Рать нечистая с востока движется. Надо бы её в компост оформить. Вы сможете?

Хевдинг тяжело подошёл к столу. Взял с него один из кувшинов. Опрокинул себе содержимое в глотку и шумно выдохнул.

— Сделаем…

— К самым восточным башням дуйте. Что есть мочи! — крикнул я напоследок и выскочил наружу.

Крепостных стен тут, конечно, не хватало. Были башни, ведущие автоматическую стрельбу непонятно чем и не ясно откуда берущимися боеприпасами. Не хочу думать почему так происходит в игре с подобным реализмом, но пусть будет. Я лихо вскарабкался на одну из них, прыгая по брёвнам как обезьяна. Оказался на самом верху, вглядываясь в раскрывающуюся долину. Внизу голосили десятники, выстраивая людей. Туда–сюда носились вестовые. Над головой кружили гиппогрифы.

Из далёкого леса на дорогу, рассекающую поля, вытекала река людей. У нас первые ряды должны были оказаться минут через десять. Во главе войска, чуть впереди, шествовало девять всадников.

В таком порядке в атаку не ходят. Но тогда… Кто это?

Девять игроков, будто бы пришедших из массовки Одичалых со съемок Игры Престолов, остановили войска на почтительном отдалении и приблизились к охранным башням на переговоры. Я дождался наших, присоединился к ним и с того момента погрузился в глубокие философские размышления.

Потому что с ником мне, всё–таки, повезло. Лолушко — удивительно прекрасное прозвище. Вот серьёзно. Ведь были другие варианты. Например — Мудак. Ведь, справедливости ради, каждый человек когда–нибудь для кого–то оказался этим самым чудаком на букву м. Поворотник включил поздно. На кассе долго расплачивался. Кошечке ноги оторвал. Но чем больше людей тебя таким считает, тем выше вероятность, что ты и на самом деле… того.

Я посмотрел на окутанного шкурами коротышку. Эдакий меховый колобок с черепом медведя вместо шлема и с здоровенным клевцом за спиной. Вот за что его прозвали именно так? Ведь были же предпосылки. Исходя из опыта: Книгожор — библиотека большая. Прыщ — явно недостатки подросткового возраста. Кренделёк — ну тут понятно, Юра явно из ребят с непростой судьбой. Кузьмич — тоже логично. Сучка — ну это сексизм и даже анализировать неохота.

Что нужно было сделать, чтобы получить прозвище — Мудак?

— Кеша убедил нас присоединиться, — тихо произнёс ещё один укутанный в шкуры герой. У него имя довольно нейтральное. Келози. Ещё одна градация наименования — по населённым пунктам. Может, чтобы не забыть кого откуда взял?

— Кеша? — не понял я. Покосился на Мудака. Тот вид сохранял угрюмый. Ещё бы, с таким–то прозвищем. Замонали, небось, с вопросами.

— Лицемер? — уточнил Головастик. Точно. Кеша–Иннокентий.

— Да. Но мы предпочитаем использовать свои имена, а не то, как нас обозвали, — поморщился Келози. — Меня зовите Игорь.

Я с усилием заставил себя не смотреть на Мудака и ткнулся взглядом в женщину рядом с ним. Холодная, статная магичка с непременным бронелифчиком из шкур. Талия видна, длинный разрез по бедру. Декольте — зашатаешься. Как раз для северных краёв одёжка. Лицо невозмутимое и прекрасное. Зовут — Шлюха.