Когда поросшая зеленью тварь выбралась на свободу — мне снова вспомнились картины Розальски. Опутанный листвой гигант, ростом повыше Ночного Хозяина, ныне покойного, волочил за собою вырванный с корнем дуб, взрывая землю сучковатыми ногами. Выглядел он как помесь злобной пародии на человека и хищного энта. Среди пышных зарослей на плечах твари едва угадывалась крошечная головка. Бил этот великан, наверняка, один раз, потому что второго удара не пережить никому.

— Где вы их хоронить-то всех будете? — спросил я Харальда Скучного.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 93,04%

— Зачем хоронить? Мы их сожжем, — улыбнулся хевдинг.

— Звучит логично, — согласился я. — Три-четыре бригады спятивших лесорубов и победа у нас в кармане.

Харальд положил обе руки на частокол.

— Я чего тебя искал-то, славный хвединг. Помнишь, ты приходил к нам с разговором о том, что тебе нужна наша помощь. Так вот! Она пришла! Ребята уже в пути. Куда нам идти?

Хевдинг повернул голову, нахмурился. Очень так громкоговоряще нахмурился.

— У меня напрашивается направление, куда ты можешь нас послать, — добавил я, — но мы ведь можем принести пользу. Вон, тех же волков уже крошили.

Про сына Лося я умолчал. Только покосился на стоящих у леса гигантов с лосиными рогами. Их было уже больше десятка. Северяне на помосте перешучивались. Карлы боя не страшились. Будем надеяться, что это от опыта войны с Выводком, а не из-за их фанатичного желания побухать с Богами в Валгалле.

Харальд фыркнул. Отлепился от частокола, прошел мимо меня.

— Олаф! — гаркнул вниз. — Шут здесь!

«Карл Олаф предлагает вам вступить в группу — Да/Нет»?

Да.

— Ну так что нам делать? Ребята вот-вот подойдут. Может будет какое-то особенно задание?

Хевдинг кивнул, не глядя на меня.

— Будет, — сказал он. — Задание ваше — сидеть за стеной тихо-тихо. Не мешать никому. И не кормить Выводок. Этому отродью все равно, чье тело забирать, могучего карла или же хлипкого шута. Он просто станет сильнее. Понимаешь?

Кажется, мне сейчас объясняли игровое понятие «фидить», когда смерть союзника усиливает противника. Новичок так может «раскормить» врага до непотребного состояния. Типа как ты себе вот только что построил первого рыцаря, довольный ушел ломать поселение варваров, а раскаченный смертями нуба сосед привел к тебе больших человекообразных роботов, сбросил на твой средневековый городок ядреную бомбу и сделал конец игры. Это если на примере старой «цивилизации».

— Понимаю, — кивнул я.

Армия Выводка приближалась. Справа, с полей, тоже двигались сеятели. Меня будто толкнули в затылок, по голове пробежались мурашки. Я облокотился на поручень помоста, прогоняя дурноту. Умирать нельзя. Возрождение кинет на поле, которое уже под контролем мха. И мох этот что-то сделал со Светой. Что-то такое, от чего она не оправилась и после смерти.

Игра показалась мне еще неуютнее, чем раньше. Оставалась надежда, что, как в некоторых голливудских фильмах, прилетят орлы и все разрулят. Но… Это ведь не по Толкиену делалось. Тут с неба может что-нибудь другое нагрянуть. Что-нибудь совсем недоброе, непременно с листиками да зеленого окраса.

Я покосился наверх, на серое небо и добавил:

— Действительно понимаю. Но принять не могу.

— Не будет от вас в бою пользы. Смирись, — Харальд двинулся по помосту к башне у ворот, глядя куда-то на дорогу.

Я только сейчас заметил на ней человека.

Зеленого человека.

Один из дроттов Бергхейма, покрытый мхом, прогулочным шагом шел к воротам. Посох в его руке покрывала лоза с ярко-красными цветами. С каждым ударом по земле, наружу выбирались островки зелени.

Остановившись перед воротами, жрец поднял голову:

— Вы нарушили договор, — сказал дротт. — Теперь эти земли принадлежат Шепчущему. Шепчущий милостив и потому вы можете уйти.

— Ты ведь Ульфред, верно? — спросил Харальд.

— Принявший единство не нуждается в имени.

— Где Айсли, Ульфред?

— Пал жертвой страха, — безмятежно сообщил дротт. — Шепчущий дает вам два дня. После этого мы вернем то, что принадлежит Шепчущему и заберем всех, кто здесь останется.

Сказав это, жрец развернулся и неторопливо пошел прочь.

— Это как боги рассудят, — сказал ему в спину Харальд.

— Твоих богов нет, — не оборачиваясь, крикнул ему дротт. — И никогда не было.

Я приблизился к Харальду. Лучники на стенах косились на предводителя, ожидая команды. Хевдинг молчал, наконец поднял руку, сжатую в кулак, и расправил ладонь.

Стрелки опустили оружие. Из перелеска на холме на поле вышел еще один Сеятель. Вокруг Бергхейма смыкалось кольцо мха. Но больше всего меня тревожил полено-переросток с дубиной-деревом. Такой без особых сложностей снесет частокол. Он его, наверное, даже перешагнуть сможет.

Да и у озера зверье было довольно крупное.

Седьмой уровень это, блин, очень мало для таких приключений.

— Какой план, командир? — спросил я Харальда. — Как вы обычно управляетесь с такими зверюшками? Завалить, а там ногами затопчем?

Мне капнуло еще репутации. Однако хевдинг не изменился лицом, он сурово глядел в спину уходящему дротту, сообщившему о нарушении договора. Должно быть, в душе глава Бергхейма негодовал страшно, потому как его-то совесть была чиста. Он ведь вообще ни разу не знал, кто вскрыл в лесу сына Лося ради уровня и пары шмоток.

Или знал?

— А, командир? — предпринял попытку я. — Какие планы?

— Я планирую поесть, — ответил мне Харальд и двинулся к спуску с помоста, оставив меня одного.

Итак, ситуация не самая приятная. Город явно в осаде. Повсюду гребанный мох и растительный паноптикум. Если всей оравой дружина Харальда смогла завалить Ночного Хозяина, то здесь ситуация становится не столь оптимистичной. Куча разной мелочевки, несколько довольно внушительных тварей (тот левиафан из озера прямо так посуху в атаку и пойдет, интересно?), и все организовано. Что же у нас?

Миша без сил. Юра тронулся умом, Стас нервничает от шуток, а значит на грани, Света болеет, а значит и с Олегом все непросто. Новичка в расчет не берем, я даже не знаю, что у него за класс, но первый уровень — это несерьезно.

— Сказал шут седьмого уровня. Вот они, ростки дедовщины и социального неравенства, — сказал я вслух. Лучник рядом со мною повернулся, нахмурился:

— Что, чужак?

— Легкая степень шизофрении, ничего серьезного.

— Что, чужак?! — округлились глаза северянина.

Я неопределённо махнул рукой, мол, эти голоса в голове, и отошел подальше, вдруг он как в варкрафте на третью-четвертую итерацию за оружие схватится. А поле уже подо мхом, и мне туда совсем не хотелось.

Итак, в строю могучих задохликов остаемся мы с Игнатом. Наша команда и всемером мало что могла, а на что способны вдвоем? Тем более в ситуации, что командир всего этого безобразия в ближайшие планы поставил — пожрать. Это был сильный ход уверенного в себе человека.

Может и правда ожидаются орлы по-толкиеновски? Как-то местные жители в прошлый раз запилили этот Выводок.

Я посмотрел в небо. Его потихоньку затягивало тучами. Погода явно будет нелетная.

Ну да, запилили, конечно. Вот только божественное вмешательство у Бергхейма было только на бумаге. Все эти боты и программы уверены, что уже воевали с местной флорой и фауной, и с ними плечом к плечу сражались лично Тор и одноглазый Один. Но по факту, игре нет столько лет, сколько они себя помнят.

В груди неприятно заворочалось. Я чрезвычайно болезненно осознал, что происходит на самом деле. Из моего любимого дома меня украли. В капсуле. Переписали в другую игру. И сейчас моя тушка находится во власти этого чертового Щеглова. Воображение любезно нарисовало, как он открывал двери. Как затаскивал эти их агрегаты для транспортировки (я диван-то вытащить один не могу — а тут целая капсула). Как деловито вывозил меня во двор, тащил мимо машины (надеюсь не поцарапал!) и грузил к себе.