– Он не неженка. Он просто живет по законам поединков и чести. И правильно, надо сказать, делает. Ты схватил его за руку, это первое бесчестие. Ты ударил его в лицо – это второе, ты ударил его в лицо дважды – это третье. И ты разбил ему нос базарным ударом головы – четыре! И после всего этого ты проявил «снисхождение», мол, Ирия краше Элинды твоей! Это, наверное, самое унизительное будет. Хотя нет, ты бы еще ему промеж ног в бою заехал – вот тут бы просто комментарии были бы излишни.

Голова мертвеца летела над кустами и недовольно бурчала. Ладомар чувствовал себя очень неуютно, но при этом не мог не отметить удивительной «правильности» простого анхорского рыцаря. Как они воюют с такими то понятиями о чести? Может, они еще и перед боем проводят поединок полководцами?

Когда он озвучил эти мысли – Хмурый Гонец взбесился. Поставленный резко повернулся к паладину, и его глаза полыхнули изумрудным светом, мертвец зашипел что-то неразборчивое, страшно оскалился и почти плюнул Ладомару:

– Да!

Тот опешил, такой реакции от спутника он не ожидал.

– Да, южанин! – повторил Гонец. – Здесь. Так. И. Бывает! Это Анхор! И здесь живут не так, как ты привык!

Ладомар неуверенно улыбнулся, он уже понял, что затронул острую для мертвеца тему.

– Раньше да, жили! Когда я воевал – жили так. Мрак, кровь, предательство, дети на копьях, очередь на доступ к телам пленниц. Да, так жили! Но теперь, волей Братства, у нас проводят поединки! – с яростью продолжал Хмурый.

– Но это глупо!

– Это не глупо! – заорал Поставленный. – Это мир доброты, чести, порядка! Это мир сказок! И не надо гордиться той клоакой, в которой тебе довелось родиться!

Ладомар почувствовал, как на него накатывает раздражение:

– Я уже повидал ваши сказки в Разломе и на Забытом перевале.

– Ты дурак? Или еще наивнее несчастного сэра Шеппала? – Гонец успокоился, и задал этот вопрос будничным тоном, но ответа дожидаться не стал:

– Посмотри на себя, вспомни тех, кто каждый день тебе встречался там, на юге. Вы все такие же «нехорошие» что и Орденские лидеры. Но только вами в жизни движет эгоизм, а ими – идея!

Ладомар понял, о чем Хмурый, но не удержался от едкого комментария:

– И какая же это идея?

– Ты видишь ее вокруг. Мир сказки. Мир добра. Для того чтобы люди были счастливы, кто-то должен быть жесток ради этого. Братство жестоко, но оно прекрасно делает свою работу, – летающий череп замолк, словно погрузился в воспоминания.

– Я рад, что у них получилось, – вскоре продолжил Гонец. – Я рад, что много лет назад сделал свой выбор и добровольно стал тем, кем являюсь сейчас. Потому что в той жизни, которую ведут простые люди есть и моя заслуга. Да, чародеи и рыцари убивают, да, ссылают. Но здесь все теперь не так, как раньше. Нет поборов, нет взяток, нет преступности, слово нерушимо, а рыцари не стреляют из арбалетов в спину убегающим, и не добивают павших.

Паладин глубоко втянул в себя запах леса, по которому они брели во время неприятного разговора. Ему очень хотелось посмотреть на жизнь этих простых людей, о которых говорил Поставленный. Разговоров он слышал много, но вот не довелось внимательно по сторонам поглядеть.

– Я знаю, о чем ты задумался, хозяин, – голос Гонца подобрел. – Вижу… Вряд ли тебе получится понаблюдать за теми, кого ты делаешь счастливым. Не тот уровень. Теперь ты – Халд, живое божество, и люди это чувствуют. Ну, а также ты разыскиваемый Орденом преступник.

Ладомар молча кивнул, надо было больше оглядываться в пути, вместо того чтобы с залитыми кровью глазами мчаться на встречу к Элинде.

К Элинде…

– Сколько нам до Небесного Замка?

– Неделя-две, я же говорил! Не волнуйся, время пройдет незаметно, но от людей нам следует держаться подальше. Слухи пойдут, что мол, самого Гонца в компании странника видели.

– А рыцарь?

– Рыцарь, скорее всего, будет молчать, пока его прямо не спросят. Сам понимаешь, опозорил ты его сильно, но врать он не станет. Если б не я – быть бы бою насмерть. На этом тему странствующих рыцарей закроем.

– Кем ты был до того, как стать Поставленным? – Ладомар поправил на плече мешок, глянул на солнце. Скоро, в принципе, можно искать место для ночлега. Главное воду найти. Ручей какой-нибудь или озерцо.

– Скажем так, хозяин, я бы тебя поломал голыми руками, – фыркнул Гонец. – Дерешься грубо и прямолинейно, но супротив меня не выстоял бы и минуты.

– Боец?

– И такое бывало. Не хочу об этом говорить, – замкнулся Хмурый. – Думай лучше о том, что станешь делать, когда увидишь Небесный Замок, дружок.

Следующие две недели пути Ладомар пытался заставить себя поразмышлять об этом. Однако, в конце-концов, решил, что нет ничего лучше старого, проверенного экспромта.

Наступление октября в последние дни чувствовалось особенно ярко: сильно похолодало, небо затянуло монолитом туч и все чаще моросил дождь. Ладомару, несмотря на стертую ногу, тяготы путешествия дались легко. Приноровился.

Судя по карте, да и по личным ощущениям, дорога от Лесов Заката к Небесному Замку занимала чуть меньше чем сто миль. Огромное расстояние для пешего путешествия. Это верхом не сильно задумываешься о длине пройденных дорог.

Путешествие по Анхору оказалось на диво спокойным, расслабляющим. Паладин, до того спросонья хватающийся за меч от любого шума, теперь спал гораздо лучше. Да и места для комфортного ночлега попадались частенько. Ухоженные охотничьи избушки, в которых заботливые северяне оставляли путникам нехитрое угощение. Могучие ели, под ветвями которых сухо даже во время дождя. Ни разбойников, ни зверья хищного. Первых давно вывело Братство, а вторые избегали приближаться к Поставленному.

Самой серьезной неприятностью путешествия остался дождь. Постоянная сырость угнетала. Безумно хотелось солнца. Теплых лучей, игры света на листве и стволах деревьев. Сухих полян, да хруста сучьев под ногами, а не хлюпанья. Ну и, конечно, паладин мечтал определиться сколько осталось до Небесного Замка. Ориентиров в лесу катастрофически не хватало. Ладомар был уверен только в направлении движения, однако не знал, где именно он находится.

В то прекрасное утро, когда они вышли к Небесному Замку, Анхор воодушевил его чистым небом. Крепость паладин увидел мигом позже: летающая твердыня висела к северу от их лагеря, над сосновым бором.

– Пришли, – промолвил он.

Гонец промолчал, глядя на творение Алой Гвардии. Красный замок покоился на пышном, ослепительно белом облаке. С того места, откуда смотрел Ладомар, были видны огромные черные ворота и алая крепостная стена с рядом бессмысленных, но безумно красивых сторожевых башен. Хотел бы паладин поглядеть на того полководца, кто решит штурмовать твердыню, до которой, на глаз, полмили лету. Солнце блестело на удивительных позолоченных узорах, опутывающих весь замок.

– Пришли…

– Ты уже говорил, – заметил Гонец.

Ладомар с трудом оторвал взгляд от крепости. Дойти-то они дошли, но как туда забраться? Вдохнув полной грудью свежий, утренний воздух, паладин почувствовал в нем какой-то новый, незнакомый вкус.

Пахло… Солью?

– Рядом море, да? – спросил Поставленного он.

Хмурый, наверное, кивнул. Подбородок мертвеца качнулся вниз:

– Мерзлое, – многозначительно бросила голова.

– Замерзает?

– Море? – ехидно поинтересовался Гонец. – Соленое? Конечно, а летом особенно шустро.

Ладомар даже не разозлился, к саркастическому тону своего спутника он привык, а доказывать, что даже моря могут покрыться льдом, было лень.

– Почему тогда Мерзлое?

– Далеко на востоке есть острова, на которых живет племя Мерзлых. Первые враги Анхора, скажу тебе. Ну и твои тоже.

Ладомар вспомнил Шамана из Братства.

– Расскажи мне про них подробнее.

– Я, летающая голова, буду просто счастлив рассказать сыну божьему подробнее о его противниках. Начать с начала?