— О–О–О-Один! — с губ викинга брызнула пена и он ринулся к нам навстречу. Ахнул, получив стрелу от Робина. Взвыл, изменив цель. Джон понукнул коня, выйдя наперерез, со всего маху зарядил северянину по макушке, отчего тот пошатнулся, упал на колени и взвизгнул. Мари в прыжке слетела с лошади и вонзила два кинжала в шею бородачу.

Труп грохнулся на землю.

Разбойница ловко поднялась на ноги. Рядом с ней встал спешившийся Робин, натянул тетиву. Мягко спрыгнул на дорогу Джон. На коне остался только Тристан.

— За короля! — воскликнул рыцарь и пришпорил жеребца, бросаясь в глубь деревни. Я только проводил его взглядом, про себя выругавшись.

— Джон, пугай и ругай всех, пусть они на тебя бросаются. ЧЕРЕПА ЧЕРЕПА БОГИНЕ! Так — лечи нашего громилу. Остальные — поехали жарить! РВАТЬ ДРАТЬ! Блядь!

Суета меж домов стала осмысленнее. Налётчики бросали скарб, собираясь. На крыше одного из домов появился викинг с коротким луком, Робин сбил его почти не глядя. Раз стрела, два стрела и готово. Ещё один лихой вояка кинулся к нам из ближайшего дома, как в голливудском фильме — дико крича, воинственно размахивая топором, и бессмысленно погибнув.

Теперь мне показалось нелепой затея обустраивать у точки респа схрон из вещей. Потеря времени, мы всё здесь зачистим без особых проблем. Тристан с кличем сцепился с троицей северян. Конь сбил с ног ещё одного викинга. Латник хакнул, проламывая череп ближайшему противнику.

По доспеху рыцаря бессильно лязгнул меч другого северянина. Стрела цокнула по шлему.

— За короля! — гудел Тристан.

— ЛИ-ГА! ЛИ-ГА! — завизжала Мари, ринувшись на помощь латнику.

— РВАТЬ! КРОВЬ! ПОИМЕЮ ТВОЙ ТРУП! — провыл Разрыватель.

Над деревней затрубили рога северян. Мы очень быстро разобрались с пытающимися собраться на тесной улочке штормвредцами, затем двинулись в центр посёлка, заглядывая в дома. Видно, что местные пытались защищаться, несмотря на неравные силы. Среди мёртвых крестьян иногда попадались трупы викингов. Одного северянина прикололи вилами к бревенчатой стене, и он висел, бессильно опустив руки.

Как только упал последний из воинов Унии — Тристан пришпорил коня и с кличем умчался вглубь деревни, даже не оборачиваясь. За славой поскакал, мерзавец. Типичная, вроде бы, картина. Когда в поиске группы встаешь танком, прогружаешься, меняешь спек, а какой–то детина уже скрывается в коридоре, облепленный мобами.

Ладно. Видимо, рыцарь наш не слишком командный игрок. Ничего, никуда не денется. Найдём.

Обыскивая каждый труп, я набивал пустой инвентарь. Золота было много. Зеленых вещей тоже. Попалась даже одна синяя. Пару раз с примыкающих дворов на нас выкатывались викинги, по два–три человека. Джон забирал их на себя, рявкал Разрыватель, чавкали стрелы Робина Шапки, с истошным визгом забирала души бешенная Мари. Флегматичный Так следовал за нами, рассекая воздух ударами рук и ног и отправляя потоки целебной энергии в Джона.

Лёгкая победа, думал я, пока мы не вышли на центральную площадь Бегуниц. Улицу перегородила стена щитов. Позади штормвредцев восседал на коне огромный викинг, закинувший на плечо окровавленную секиру. Увидев нас, он размахнулся и швырнул в нас что–то.

Голова Тристана упала в нескольких метрах от нас. Подкатилась к нам. Робин машинально отфутболил её в сторону.

— Лерой, млять, — буркнул я. Опять голду в него вливать.

— Пять луговых собак? — взревел громила. Ярл Торгвуд «Языкастый». — Пять луговых собак и всё? Это был единственный муж среди вас?

— РАЗОРВУ ТЕБЕ ГОРЛО! — ответил за меня Разрыватель. — НАСРУ ТЕБЕ В ЧЕРЕП!

Последнее сказал уже я, и получил массу удовольствия.

— Во славу Одина! Убейте их уже! — гаркнул Торгвуд. Викинги бросились в атаку.

Строй рассыпался. Тактика северян — это скорость и напор. Ворваться, вклиниться в строй, раздробить его и перебить противника по одиночке, чтобы тот не понимал с какой стороны ему может прилететь. Это в целом работающий план, в реальном мире. Но тут–то игра.

Большой Джон взвыл, взмахнул клевцом, очерчивая дугу, и как магнитом притянул к себе хищную стаю. Рыжебородый дядька в кожаном шлеме даже оступился, упав, торопливо поднялся и ринулся на спины товарищей.

Наш танк прижался спиной к стене, как будто бы отвернув мобов от рейда и с руганью отмахивался от подступающих скандинавов. Робин бил в упор, они с Мари мастерски фокусили северянина за северянином, добивая. Я взялся с другого края, подсекая ноги врагам и оглашая округу матами, рвущимися из Разрывателя. Иногда ремень Тора выплевывал огонь, и пламя охватывало остервеневших викингов. Пахло горелыми волосами, кожей. Система равнодушно оповещала, как неистово растёт моя репутация среди жителей Четлена.

Но никто не обернулся. Большой Джон держал на себе врагов гораздо лучше меня. С места не двигался, поэтому можно было сосредоточиться. Вот только приходилось ему несладко. Противник наседал и все чаще дотягивался до бедолаги. По бородатому лицу струилась кровь, но могучий клевец поднимался и опускался, как заведенный. По дереву стукнула сталь, когда клинок викинга пронзил верзилу. В голову танку ударил топор, и Большой Джон пошатнулся. На миг обвис на мече, пригвоздившего его к стене.

Так, залитый потом, молотил руками воздух, заливая целебной силой Джона. Мы деловито крошили обступивших танка викингов. Здоровяк вдруг замер, поник. Клевец упал на землю. Оставшиеся северяне тут же развернулись к нам.

— Так, блядь! — гаркнул я хилу, обернулся. Торгвуд упёрся ногой в безвольное тело убитого монаха. Выдернул секиру из головы покойника. Ну да. Классика. Хилы умирают молча.

— Уахахахаа! — взвыл я, вызывая огонь на себя. Система дёрнула меня уводя от одного удара, затем от другого. Раскидывая унижения, я пятился, то парируя, то просто отскакивая от переключившихся северян. В спину больно кольнуло. Невесть откуда взявшийся уцелевший житель деревни ткнул мне в поясницу заточенным колом. Ну блин, офигеть теперь! Дотянулась до него волшебная сила голоса.

Кураж!

Мясорубка началась. Крутясь в озверевшем танце, я не разбирал где свои, где чужие. Понял, что случайно грохнул того дурака из местных, что выполз на боевой хохот. Потерял всю репутацию сразу. Плюнул, и сосредоточился на гиганте Торгвуде, слоном вошедшим в ряды союзников и отталкивающим тех, кто мешал ему. Мари и Робин выпиливали остальных викингов, давая больше места для манёвра.

Уворачиваться от секиры Торгвуда было относительно просто. Главное, следить за ударом. Если он пошёл на замах, значит надо увернуться, отскочить. Если медлит — лупануть пару раз, пока окровавленный топор у земли.

Ярл рубил с хаканьем, грубо, наотмашь. Взрыкивал, когда получал в спину стрелы Робина, но не оборачивался. Мари бросилась на спину великану, но тот отбросил её в сторону, как комара смахнул.

Разрыватель матерился как сапожник. Вспоминал ближайших родственников ярла, предполагал его сексуальные пристрастия, мечтал о костном мозге и обещал заглянуть туда, куда никогда не светит солнце.

Ярл вдруг застыл, грохнул древком о землю. Волна разошлась во все стороны, сбивая нас с ног. Я грохнулся на спину, попытался откатиться, но тут в меня прилетела брошенная секира. Удар снял почти всё здоровье. От боли выступили слезы. Широкое лезвие пробило тело насквозь и застряло в земле.

— О–о–о-один! — хрипло проревел невидимый мне Торгвуд. Я вцепился в мокрую сталь, выдирая её из себя. Вот тебе и способности контроля. Чёрт.

Ярл схватился за древко. Упёрся ногой мне в пах, рванул оружие вверх и рухнул сверху. Если бы кинематографично — то должен был бы упасть так, чтобы наши взгляды встретились. Но викинг был так здоров, что на лицо мое грохнулось его пузо, затянутое в вонючий кожаный доспех.

В инвентарь свалилась новая шмотка:

Сборщик податей (редкий).

Урон: 1400–2500

Многие воины предпочитают свободу действий, чтобы бить чаще и быстрее. Но избранные выбирают оружие, исходя из соображений — один удар — один труп.