Никакой платформы не было, Инда сам откинул лесенку, спустился вниз и подал Йоке руку.

– Добро пожаловать в город Магнитный! – улыбнулся чудотвор и повел рукой, демонстрируя пейзаж.

– Что-то уныло здесь, – ответил Йока, спрыгивая на землю. И вдруг почувствовал порыв ветра. Не легкого ветерка, что, бывало, дул с воды. Настоящего ветра, похожего на предгрозовой.

– Это сортировка. Здесь формируют составы с рудой и углем. Ради нас двоих не стоило гнать весь поезд на вокзал, мы дойдем туда пешком.

Ветер дунул снова, и Йока не удержался – спросил:

– Инда, это на самом деле ветер?

– Да. Это обычный ветер. Город Магнитный уникален в своем роде: из всех городов Обитаемого мира он ближе всех стоит к своду. Здесь иногда ощущаются подземные толчки и частенько бывают настоящие бури. Но мы двинемся еще дальше, к метеорологам. Там трясет постоянно и всегда дует ветер. Собственно, метеорологические станции стоят в теле свода.

– А я всегда думал, что свод – это что-то вроде мембраны…

– Для масштабов Обитаемого мира так и есть. На самом же деле свод – это поле, вроде буфера. Чем он шире, тем бо́льшие нагрузки снаружи может выдержать. И это поле глубоко уходит под землю, амортизируя подземные толчки. Кстати, сейсмическая активность – одна из актуальнейших научных проблем сегодня. Очень перспективное направление прикладного мистицизма и естествознания.

Город Магнитный не очень понравился Йоке: он привык к Славлене, ажурным архитектурным ансамблям Октанио и тяжеловесным площадям зодчего Празана, к бронзовым памятникам и зеленым скверам, базальтовым набережным с витиеватыми решетками и колоннадам дворцов. И к Светлой Роще – уюту богатых загородных резиденций и домишек простолюдинов, прудам и тенистым аллеям. В Магнитном все было не так: широкие улицы предназначались для проезда вездеходов, деревянные многоквартирные дома с маленькими двориками больше напоминали бараки. Заводы из темно-красного кирпича имели мрачный и закопченный вид, над городом поднимались трубы: здесь стояли предприятия по обогащению руды и выплавке металла. Зелени почти не было, и леса не было видно тоже.

На вокзале их встретил чудотвор, знакомый Инды, и немного скрасил путешествие по городу: он очень гордился Магнитным и захлебываясь рассказывал о каждой трубе, выбрасывающей в небо черно-серый дым. Домами, похожими на бараки, он гордился тоже.

– Вот этот квартал мы застраивали пять лет назад. В каждом дворе есть маленькая детская площадка и спортивные снаряды. В центре квартала – пруд, летом там можно купаться, но некоторые купаются и зимой. Школа далековато, но зато хорошая. Учителя – выпускники Славленской преподавательской академии.

Он говорил и говорил, и Йоке было как-то неловко не разделять его восхищения.

– Там новое здание обогатительного комбината.

– А это что? – Йока показал на кирпичные башни, напоминающие кадушки.

– Это домны. В них выплавляют чугун.

– Йока, ты, наверное, проголодался? – поинтересовался Инда.

– Нет, не очень. – Йока решил, что обед задержит их на пути к своду.

– Вездеход с метеостанции придет за нами часов в семь, так что мы успеем и пообедать, и все осмотреть.

– Мы можем пообедать на карьере, – предложил знакомый Инды, – на свежем воздухе. Очень красивое место, оттуда виден весь город, и лес, и даже свод.

Йока давно присматривался к возвышенности в западной части Магнитного – странной формы, словно вздыбившаяся волна. Туда отправились на авто: трамваев в городке не было.

Место и в самом деле оказалось привлекательным: гора нависала над карьером, по красоте не уступавшим прудам Светлой Рощи, с прозрачнейшей голубоватой водой и ивами по берегам. Ресторанчик окружали кусты жасмина и сирени, плетеные столики и кресла напомнили Йоке о пикнике у Важана. Вдали чернела полоса леса, а горизонт терялся в мутно-сером тумане.

– Жаль, что не видно свода, – сказал Йока, осмотревшись.

– Как не видно? – улыбнулся Инда. – Это и есть свод. За лесом.

– Но там же туман…

– Туман уже за пределами свода. На самом деле это не совсем туман, это идет дождь.

– Ой, а что это? Из Внерубежья едет поезд? – Йока привстал.

– Нет, это не поезд, это грузовые вездеходы, – ответил товарищ Инды. – Доставляют руду с той стороны. Ведь расположение свода неслучайно, он проходит по магнитной аномалии. С той стороны руды больше и она богаче. По расчетам, выгодней добывать руду за пределами свода, чем расширить свод на все месторождение.

– А что за вышки, к которым они едут?

– Это каторжная тюрьма, – пояснил Инда. – На рудниках работают в основном заключенные. На этой стороне – уголовные, а на той – только мрачуны.

– А я думал, всех мрачунов вешают…

– Нет, не всех. Смертная казнь сейчас применяется редко, только ввиду серьезной опасности, и никогда – к несовершеннолетним. Есть и нестрашные преступления мрачунов, не причинившие вреда окружающим. Ну, например, запугивания соседей. А еще среди мрачунов есть и уголовные, тогда их судят обычным судом, но работают они вместе с другими мрачунами. Они сами этого хотят, им нравится за пределами свода.

– У нас образцовая тюрьма, – не забыл похвастаться товарищ Инды, – низкая смертность, хорошая дисциплина. За десять лет – ни одного удачного побега. Питание хорошее, бараки отапливаемые, чистота. Рабочий день сокращен до двенадцати часов.

– Сказка, а не каторжная тюрьма, – посмеялся Инда.

Рыхлые черные облака неслись к закату, мерцая, словно угли в жаровне. Небо рокотало, молнии, прорубая тугой воздух, жалили землю своими развилистыми остриями и высвечивали багрово-синие кровоподтеки на дряблых животах облаков. Долина внизу то озарялась огненным солнечным светом, то меркла в угольно-мутной тьме. Ветер свивал тьму воронками, гнал ее по растресканному грунту, поднимая все выше и выше, и с земли дотягивался до неба. Островерхий гребень гор на горизонте был похож на хребет чудовища со старинных картин.

Ветер хлестал по щекам и грубыми руками рвал куртку с плеч, выл и бил в барабанные перепонки. Под ногами время от времени – как мурашки по живому телу – волной пробегала дрожь. И Йока, захлебываясь, пил ветер, и впитывал в себя вибрацию земли, и пожирал глазами ужасное и величественное зрелище, раскрывшееся перед ним на всю ширину бесконечного пространства.

– Страшно? – перекрикивая ветер, спросил Инда. – Мы стоим на краю Обитаемого мира.

Йока не ответил, даже не покачал головой: ему было не до этого. Нет, он не боялся. Он ожидал увидеть другой мир, зеленый и полный жизни, мир гроз и ветров. Тот мир, что он увидел, тоже жил, но совсем другой жизнью: мрачной жизнью вечности, непреходящим движением стихий, их слепой и бесчувственной силой. Но эта сила заслуживала поклонения. Ничего бренного не осталось в долине у его ног: ее выжгли молнии, а смерчи развеяли по миру прах живого. Земля покрылась сухой жесткой коркой, как заживающая рана, и широкие трещины бежали по ее телу, причиняя боль.

– Инда, что это за черная пыль? – крикнул Йока.

– Это вулканический пепел.

– Здесь рядом есть вулканы?

– Вот в той гряде, с южной стороны, – трещина, щелевидный вулкан. Но пепел не из нее. Сильное извержение недавно было к востоку от Исида, пепел оттуда.

Метеостанция словно припала к земле и цеплялась за нее множеством одноэтажных кирпичных строений, соединенных между собой крытыми переходами. Лес не доходил до края Обитаемого мира: от склона, ведущего вниз, в долину Внерубежья, его отделяла широкая полоса бурелома и открытое пространство, где и расположилась станция. Из ее окон было видно Внерубежье. Йоке выделили комнату именно с таким окном. Несмотря на яркий солнечный камень, низкий потолок все равно озаряли вспышки молний, а пол вздрагивал так, что на книжном шкафу позвякивала хрупкая тонкая вазочка с живыми гвоздиками.

И хотя Йока почти не спал в предыдущую ночь, уснуть ему никак не удавалось. Поздний ужин он разделил с Индой и чудотвором, который размещал их на станции. Потом он успел мельком осмотреть станцию изнутри и начал читать книгу о мрачунах, но даже она не шла в голову: глаза сами собой возвращались к окну, за которым уже в полной темноте дул ветер, гоняя воронки из вулканического пепла, сверкали молнии, а в горах, на месте вулканического разлома, светились ручейки лавы. Только одно омрачало пейзаж: армированное стекло с тонкими нитками проволоки внутри – чтобы ураганный ветер и подземные толчки не выбивали его слишком часто.