– Да, профессор. – Йока почувствовал дрожь нетерпения.

– И никуда не спеши – сосредоточься. Лучше дождаться другого случая, чем действовать наспех. Остановимся здесь. Итак, повторю снова: начинай отдавать силу молнии сразу. У тебя не будет ни секунды. Позови своего призрака – пусть она будет готова.

Йока уже давно научился «открывать» четвертое измерение в один миг. И танцующая девочка не заставила себя ждать.

Гроза выбивала шаровые молнии из земли все ближе и ближе. Ветра так и не было, и они плыли над землей покачиваясь, без всякой цели. Натыкались друг на друга и сливались. Касались земли и лопались с громким треском. Просто вдруг ни с того ни с сего вспыхивали, хлопали и разлетались в прах. А иногда, словно мячики, отталкивались от земли и летели дальше. Это было очень красиво, гораздо красивей фейерверка – светящиеся шарики словно танцевали в темноте.

– Профессор, а вам самому не страшно? – спросил Йока.

– Даже не знаю, что тебе ответить. Я считаю этот риск разумным.

– Профессор, а почему госпожа Вратанка сказала, что вы спасаете мне жизнь?

– Потому что… Йелен, смотри. Вот она! Она чувствует тебя, она идет к тебе!

Йока увидел, как одна из молний отделилась от своих сестер и направилась в его сторону: покачиваясь вверх-вниз, но не отклоняясь от курса. Она была размером с яблоко, не больше, и поместилась бы у Йоки на ладони.

– Никто не знает, как электрические силы связаны с энергией мрачунов и чудотворов, но они, несомненно, связаны, – пробормотал Важан. – И вот оно, одно из доказательств.

Вслед за одним светящимся шариком неожиданно направился второй – и он двигался быстрей первого.

– Проклятье, две – это слишком много! Отойди в сторону! Две – это много! Оттолкни одну, Йелен, оттолкни!

Теперь два светящихся шарика, покачиваясь, плыли Йоке навстречу. Йока почувствовал выброс энергии Важана – удар мрачуна, – но молнии его не заметили. Второй шарик нагнал первый, они несколько секунд объемной восьмеркой плыли рядом, а потом слились.

– Йелен, лучше уклониться. Если получится. Отодвинься в сторону. – Важан оттолкнул его от себя, но молния тут же поменяла направление.

А светящиеся шары, парившие над землей, словно учуяли Йоку, и не две, не три – целая вереница устремилась ему навстречу.

– Проклятье, – снова выругался Важан.

Но Йока не чувствовал страха, напротив: от возбуждения на лбу выступили капельки пота, и он, обрадованный, что профессор не держит его за руку, шагнул к молнии, протягивая вперед раскрытую ладонь.

Надо втянуть молнию в себя и одновременно с этим выбросить ее силу танцующей девочке. Что может быть проще?

Профессор снова попытался оттолкнуть молнию от Йоки – и опять безуспешно. Йока хотел ему сказать, что этого не надо, но от волнения во рту у него пересохло. Он тянул руку вперед, пока светящийся шар не коснулся кончиков его пальцев.

Это было очень горячо – словно он дотронулся до кипящего чайника. И весь его опыт, его природа кричали о том, что нужно отдернуть руку – человек должен сделать это бессознательно. И Йока попытался, но молния словно приклеилась к пальцам. Важан крикнул что-то, но Йока не успел дослышать его слов. Энергия молнии полилась в него и «насытила» до того, как Важан договорил. Йока видел, как она меняет цвет, «утекая» в его тело. Куда он выбросил этот импульс? То ли танцующей девочке, то ли навстречу грозе, но той доли секунды хватило, чтобы молния лопнула, ослепляя его и толкая назад. Это не было похоже ни на ожог, ни на удар – что-то странное, неведомое пронзило болью все тело. Йока забрал часть силы разорвавшегося шарика и снова выплюнул импульс в пространство, уже падая на землю.

Не прошло и секунды с того мига, как молния коснулась его пальцев. Он упал на локти и проехался по камням. Сознание меркло и прояснялось снова. Он видел, как светящиеся шары остановились и поменяли направление, уплывая от него прочь. Он видел лицо Важана и чувствовал его руки под собой. Он даже смутно помнил потом, как профессор нес его под свод – быстро, потому что их догоняла гроза. И как светящиеся шары кружили со всех сторон, но не прикасались к их телам. И как на подъеме наконец подул ужасающий ветер, сбивая профессора с ног, а шаровые молнии разбивались о камень и хлопали оглушительно громко, отчего заложило уши. Но это было словно во сне – Йока не мог поручиться, что это ему не приснилось. Потому что в себя он пришел уже на рассвете. Впрочем, рассвет июньскими ночами наступает очень быстро.

Левая рука, которая касалась молнии, была замотана бинтом до самого запястья. Неприятно жгло лицо и шею, и очень сильно болели ободранные локти. Внутри оставалось странное ощущение, которое появилось в момент разрыва светящегося шара, – не боль, но что-то очень неприятное, и именно из-за этого казалось немыслимым пошевелиться – Йока думал, что тело не послушается его. И челюсти словно свело, и язык не ворочался, а сердце колотилось быстро-быстро, будто он пробежал не меньше двух лиг на полной скорости.

Над ним склонялся Черута и зачем-то светил ему в глаз маленьким, но ярким лунным камнем. Йока зажмурился и непроизвольно приподнял правую руку, надеясь прикрыться от света.

– Да все с ним хорошо, Ничта. Сердце здоровое, постучит и успокоится. Валерьяны с мятным маслом будет достаточно.

– Значит, отделался легким испугом?

Йока скосил глаза и увидел профессора в халате, вышагивавшего по комнате из угла в угол.

– Считай, что так.

За окном оглушительно пели птицы.

Йока хотел подняться к позднему завтраку – он проспал почти до полудня, – но Черута его опередил и принес в постель манной запеканки с клубничным вареньем. И оказался прав: каждое движение заставляло сердце выпрыгивать из груди. И к обычной слабости, которая всегда появлялась после особенно трудных уроков Важана, добавилась неприятная одышка и боль в мышцах.

Черута запретил пить чай, кофе и даже горячий шоколад – принес отвратительного порошкового молока, а после него – не менее отвратительных капель. В открытое окно заглянул Цапа, но тут же исчез, и сразу после этого в спальню зашел Важан.

– Йелен, как ты себя чувствуешь? – спросил он, чем немало Йоку удивил – обычно профессор преуменьшал его недомогания и советовал их не замечать.

– Нормально, – ответил Йока.

– Я спрашиваю не из вежливости, а вполне конкретно. У тебя что-нибудь болит?

– Локти, – честно ответил Йока.

Важан явно выдохнул с облегчением:

– Ну, если разбитые локти – самые серьезные последствия, то Черута прав и ты действительно отделался легким испугом. Я подверг тебя серьезному риску, но мне даже в голову не пришло, что ты будешь притягивать шаровые молнии, как магнитный камень – булавки. Ты понял, в чем состояла твоя ошибка?

– Да, профессор. Достигнув насыщения, я прервал процесс забора энергии, чтобы ее отдать. А надо было делать это одновременно.

Профессор присел на край кровати.

– Йока, на самом деле ты молодец. Если бы ты не впитал энергию разрыва молнии, она бы убила тебя. А ты за доли секунды успел дважды дойти до насыщения и сбросить энергию. Я скажу тебе по секрету: этого не умеет ни один мрачун в Обитаемом мире. Я надеялся, что одного «глотка» хватит, чтобы молния перестала быть смертельно опасной, но я просчитался.

– Профессор, а куда я выбросил энергию? Вы не заметили?

– В первый раз – в Исподний мир, а во второй – в сторону грозы. Это, конечно, тоже имеет значение, но пока и такой результат очень высок. Теперь ты понимаешь, почему я стараюсь научить тебя одновременно принимать и отдавать энергию?

– Да. Потому что, пока я ее впитываю, она не может причинить мне вред. – Йока нарочно отвечал как на уроке, потому что от похвалы Важана чувствовал себя не в своей тарелке.

– Если бы ты умел не прерывать этого процесса, то «глотал» бы шаровые молнии одну за одной.

– Профессор, скажите, а чего я должен достичь в итоге? – Йока в глубине души подозревал, что ответ на этот вопрос как-то связан со словами госпожи Вратанки «он спасает ему жизнь».