Несколько журналистов успели окружить авто до того, как Йера открыл дверцу.

– Господин Йелен, возможно ли, что раскрытый заговор – это провокация?

– Скажите, комиссия будет рассматривать это заявление чудотворов или продолжит независимое расследование?

– Правда ли, что комиссия пришла к аналогичному заключению еще несколько дней назад?

– Как социал-демократы относятся к предложению отменить смертную казнь для мрачунов?

Йера был не готов говорить, но на этот раз не мог так просто отмахнуться от прессы.

– У меня всего одна минута. Сегодня же документы, предоставленные в комиссию чудотворами, будут проверены самым тщательным образом. Расследование чудотворов не отменяет независимого расследования комиссии, но обнародовать результаты нашего расследования мы пока не готовы – оно не завершено. Отмену смертной казни мрачунов наша партия не поддерживает, но наши ряды всегда колебались, ведь это не столько политический вопрос, сколько этический.

– Как вы сами относитесь к смертной казни?

– Как человек, знакомый с судебной практикой, могу сказать: суды и без решения Думы все реже осуждают мрачунов на смерть, но полной отмены смертной казни я не допускаю. Это повлечет за собой непредсказуемые последствия. Однако я сторонник открытых судебных заседаний и освещения их прессой. Прошу простить, у меня больше нет времени.

– Последний вопрос, господин Йелен! Правда ли, что чудотворы больше не могут удерживать свод?

От задавшего этот вопрос журналиста шарахнулись все разом, установилась странная тишина. Йера с удивлением взглянул на молоденького репортера: в глаза бросились постриженные длинным каре волосы, модные в среде славленской творческой молодежи, в подражание картине «Портрет умирающего юноши». Йера считал молодых людей этого круга пустыми самовлюбленными бездельниками. Парень был одет в потертый костюм, из которого немного вырос, у него было широкое лицо с расплывчатыми, будто смазанными чертами и усталые печальные глаза, тоже модные в том кругу, которому он, по всей видимости, принадлежал. И тем не менее Йера почему-то запомнил его, почему-то отметил. Не из-за глупого вопроса, конечно.

– Я думаю, ответ на этот провокационный вопрос очевиден. – Он добродушно и снисходительно улыбнулся. – Это неправда. А вот распространение подобных слухов, не имеющих под собой никаких оснований, крайне опасно и играет на руку тем, кто хочет посеять в Славлене панику.

День прошел суетно и бесполезно, но сутолока вокруг заявления чудотворов как нельзя лучше позволяла отодвинуть принятие решения. А около восьми вечера, когда в коридорах стало тихо, а Йера собирался домой, неожиданно пришла телеграмма. Она была послана открытым текстом по официальному каналу, зарегистрирована телеграфистами, делопроизводителями и секретарем – отмахнуться от нее, оставить в тайне ее содержание после этого было бы невозможно. Телеграмму послал профессор Важан.

На Речинских взгорьях, в полутора лигах от плавильни завода «Горен и Горен», возле железнодорожной ветки, ведущей к станции «Речина», обнаружено человекоподобное существо, которое, возможно, было выращено мрачунами в чреве росомахи. В телеграмме указывались точные координаты местонахождения существа. В заключение говорилось, что копия сообщения отправлена в Тайничную башню на имя ее Приора.

Йера растерянно смотрел то на телеграмму, то на секретаря. Что это? Ответ мрачунов на провокацию чудотворов? Или чудотворы сами могут послать телеграмму из особняка ненавистного им профессора? Проигнорировать сообщения Йера не мог: журналисты окажутся в указанном местечке раньше представителей думской комиссии – не может быть, чтобы среди служащих Государственной думы не нашлось ни одного их агента.

Конечно, прибыть на место раньше, чем туда явятся чудотворы, Йера не рассчитывал – чиновничий аппарат Думы слишком медлителен, неповоротлив. А от Тайничной башни до Речинских взгорий дорога в два раза короче, чем от Славлены. Йера вздохнул и снова посмотрел на секретаря, не отрывавшего от него любопытных глаз.

– Вызовите моего заместителя и уполномоченного по связям с общественностью. Если они уже дома, пошлите за ними авто. Отправьте телеграмму на вокзал, пусть подготовят магнитовоз с двумя вагонами, время отправления ориентировочно… скажем, через час. Свяжитесь с полицией, пусть подготовят бригаду, которая поедет с нами. Да, и пусть будет несколько доверенных журналистов и пресс-секретарь…

Чудотворы не опередили думскую комиссию, и это удивило Йеру: он увидел их магнитовоз далеко позади, на повороте, когда проехали Светлую Рощу. Почему? Может быть, в Тайничную башню Важан отправил телеграмму позже? Если этот человек делает ход, он продумывает все его последствия до мелочей. И каких же последствий он ждет? Почему хочет, чтобы думская комиссия первой прибыла на место?

Йера понял это, когда увидел валуны в лучах заходящего солнца…

Полиция отправилась прочесывать лес, журналисты расставляли фотокамеры на неровной каменистой земле, зашипели первые магниевые вспышки, а Йера не отрываясь смотрел на портрет Инды Хладана с младенцем на руках…

И когда тот подошел сзади и тронул его за плечо, Йера не удивился, не вздрогнул и даже не взглянул в его сторону. Важан послал телеграмму позже, чтобы Йера увидел этот рисунок до того, как его уничтожат чудотворы. Именно он, Йера Йелен, и никто другой.

– Почему ты не спрашиваешь меня, что это значит? – вместо приветствия начал Инда.

– Я знаю, что услышу в ответ: это провокация мрачунов. Мне интересно только, откуда мрачуны знают о том, что это ты принес Йоку в наш дом…

Йера говорил вполголоса, никто не услышал его слов.

– Йера, это не Йока. Я клянусь тебе. Тот младенец умер у меня на руках, поверь мне, у него не было шансов выжить…

– Я не верю ни одному твоему слову. – Йера снова вздохнул.

– Ты веришь этим фантастическим картинкам? Их могли выбить на камне вчера, только чтобы сегодня ты на них полюбовался. И чтобы завтра все газеты пестрели их фотографиями.

– А зачем? – Йера наконец повернулся к Инде лицом. – Я не понимаю, зачем это кому-то нужно?

Не прошло и получаса, как полицейские притащили на поляну извивавшееся, мычавшее существо, которое иначе как человекоподобным и назвать было нельзя. Обнаружить его, а тем более изловить, оказалось нелегко: безумный полузверь умел прятаться, бесшумно передвигался и быстро бегал. Но он был глух, что и позволило застать его врасплох.

– Я поздравляю думскую комиссию с успешным обнаружением Врага, – сказал Инда Хладан во всеуслышание, и Йера бы усомнился в том, что это ход Важана, а не чудотворов, если бы не портрет Инды на валуне…

Идеальная жертва. Толпа хочет крови – чем ей не угодит эта жалкая тварь? А профессор Важан очень и очень умен: он не только сообщил Йере то, что хотел сообщить, он еще и позаботился о прикрытии мальчика… Очень надежном прикрытии. Можно вздохнуть с облегчением, подсунуть толпе этого полузверя и свернуть работу комиссии. Любой на месте Йеры так бы и поступил. Любой здравомыслящий политик, любой нормальный человек, любящий своего ребенка, пусть и приемного. А дальше? Что будет дальше?

Инда, конечно, не обрадовался тому, каким образом Важан ненавязчиво дал понять Йере Йелену, кто на самом деле его приемный сын. И вранье председателю думской комиссии в этот раз выглядело совершенно неубедительным.

А вот Приор не увидел в этом ничего страшного, радуясь, как ловко профессор провернул дело и как хорошо на роль Врага подходит пойманный безумец.

– «Горен и Горен»… – задумчиво пробормотал он. – Да, вспомнил! Сумасшедший Горен!

– Что-нибудь интересное? – переспросил Инда.

– Не знаю. Когда-то я долго размышлял над этой загадочной трагедией. Это было лет пять назад или меньше – сейчас не помню. Ко мне на прием восемь раз записывался некто Горен, имени я не помню. Ну, ты же понимаешь, что на прием к Приору, как правило, записываются сумасшедшие, я даже не просматриваю списки – это делает мой секретарь. Но на восьмой раз мне все же назвали его фамилию, хотя и отрекомендовали как чокнутого пьяницу. Так этот Горен оказался доктором естественных наук, много лет проработавшим в Ковчене, и я подумал: пусть изложит хотя бы секретарю, зачем ему так нужна встреча с Приором Тайничной башни. И вот представь себе, Горен к назначенному времени не явился! Мой секретарь, как положено, навел справки. Оказалось, что сумасшедший Горен чуть не накануне покончил с собой – бросился в ковш с расплавленным железом! Я долго ломал голову, зачем же он хотел со мной встретиться, все же не мусорщик – доктор наук. Но потом все благополучно разрешилось, Горен оказался «пророком», который предсказал появление Врага и падение свода. И мы тогда еще посмеялись: мало нам откровений Танграуса, добавим к ним еще и откровение Горена. Теперь я думаю, что он, скорей всего, нашел на Речинских взгорьях эти валуны с рисунками. А может, и встретил эту глухонемую тварь. Да, жаль, что я тогда с ним не встретился…