И уже стало понятно, что приказа стрелять не будет. Тогда зачем надо было сюда идти? Или капитан хочет дождаться, когда колдуны заснут?

– Градко, собери наших, – велел Огненный Сокол. – Пора начинать.

Жутко стало от этих слов. Неужели… Ведь колдуны очистили небо! Даже если они служат Злу, это доброе дело.

Цепь стрелков осталась на месте, держа на прицеле Лысую горку, только бригада Огненного Сокола отошла чуть в сторону. И Волчок совсем не ожидал приглашения, но Муравуш, проходя мимо, похлопал его по плечу и шепнул:

– Давай с нами, Знатуш и тебя велел взять.

Волчок едва не выронил арбалет, не зная, радоваться ему или огорчаться.

Бригада Огненного Сокола собралась в лесу, на поваленных деревьях, уложенных в квадрат. Господин Красен остался у гряды камней, а вот господин Явлен тоже присоединился к гвардейцам Особого легиона.

– Ничего без луны не видно… – проворчал Градко, склонившись над белым листом бумаги. – У меня все нарисовано, кого брать и из какого шалаша. Но не видно же здесь ничего!

– Это я могу поправить, если остальные поближе подойдут, – сказал чужак из Дерта, положив руку в карман. – Я же волшебник, умею творить чудеса.

Злые духи, которые называют себя волшебниками, умеющими творить чудеса… Волчок обмер – словно ледяной водой из ушата окатило. И не успел он приблизиться к Градко вместе со всеми, как в руке господина Явлена вспыхнул солнечный камень. Не очень ярко, только чтобы осветить бумагу в руках Градко…

– О, Предвечный… – пролепетал Волчок.

– Да ладно, – Муравуш подтолкнул его в бок. – Ты что, солнечного камня никогда не видел?

Видел. И не только в храме. Видел Волчок солнечный камень на верхнем ярусе башни Правосудия, повешенным на волосатой веревке… И крылатую колесницу Айды Очена видел там же. И снова Волчка бросало то в жар, то в холод, как от сказок, подаренных Змаем. Он плохо прислушивался к тому, что говорит Градко, но понял, что колдунов, отмеченных чужаком из Дерта (верней, вовсе не из Дерта), собираются арестовать и отправить в Хстов. И это даже не показалось ему несправедливым: по словам чужака, все они нарушили какое-то соглашение.

– А девочка ночует в землянке, и не просто в землянке, а у самого Милуша Чернокнижника, – закончил Градко, и Волчок словно пришел в себя. Девочка? Кроха? Чужак говорил, что хочет посмотреть на нее вблизи.

– Говорят, Чернокнижник спит в постели вместе с большущей ядовитой змеей… – шепнул кто-то. – Чтобы никто не смог напасть на него спящего. Эту змею привезли ему из Кины.

– Ерунду говорят, – усмехнулся Огненный Сокол. – Кто возьмется? Пробраться в землянку Чернокнижника и вытащить оттуда дитя?

– Я возьмусь, – ответил Муравуш. – Мне нужно два помощника.

– Никакой змеи у Милуша в постели, конечно, нет, но есть привычка ставить пустое ведро возле порога, – сказал капитан. – В помощники возьмешь Градко и… пусть будет Волче. Он же за подвигами сюда шел – пусть получает свой подвиг.

Огненный Сокол все замечал, все понимал по глазам. Не заметил только одного – не такого подвига хотел Волчок. И… кроха не нарушала соглашения, так сказал господин Красен – злой дух, умеющий творить чудеса…

Но Волчок ошибся – Огненный Сокол понял и это. Потому что когда его бригада, получив задания, начала расходиться, он опустил руку на плечо Волчка и тихо сказал:

– Это война, парень. И неважно, кто в ней прав, а кто виноват. Важно, на чьей стороне ты воюешь. Я бы на твоем месте выбрал сторону Добра. А пробраться незамеченным в землянку Чернокнижника – в самом деле подвиг. Получится – возьму тебя в свою бригаду. Мне такие нужны – чтоб не за страх, а за совесть.

И Волчок совсем растерялся. Напрасно он не рассказал капитану все сразу: и о сказках, и о Змае, и о предложении стать предателем. Наверное, Огненный Сокол смог бы ему все объяснить. И очень хотелось служить в бригаде Особого легиона, и люди тут были совсем не такие, каких Волчок обычно встречал среди гвардейцев.

Муравуш подтолкнул Волчка вперед.

– Пошли. Но если что-нибудь сделаешь не так – у меня рука тяжелая.

Прежде чем подниматься на Лысую горку, обошли ее со стороны лесочка и притаились в овраге неподалеку от шалашей. Бесшумными тенями гвардейцы скользили по лагерю колдунов, их не замечали даже оставленные у гаснувших костров часовые. Луна совсем опустилась, размазанным красноватым пятном висела над болотом и не давала света.

– Умеешь тихо чихать? – спросил вдруг Градко.

– Как это: тихо чихать? – удивился Волчок.

Градко усмехнулся в ответ на глупый вопрос Волчка.

– А ветры пускать без шума?

Волчок зажал рот рукой, чтобы не засмеяться. Но оказалось, что и то, и другое делается очень просто. И ходить бесшумно тоже не так сложно – нужно ступать с носка на пятку, а не с пятки на носок.

– А еще надо иметь глаза на затылке и чувствовать чужой взгляд, – сказал Градко.

– И не тогда, когда он буравит тебе спину, а за секунду до того, как он повернется в твою сторону, – добавил Муравуш.

Двое гвардейцев появились возле оврага, словно выросли из-под земли. Один из них нес на плече что-то тяжелое, похожее на большой мешок.

– Один есть, – шепнул Градко.

– Это колдун? – переспросил Волчок.

– Кто же еще?

– А почему он молчит? Его убили?

– Да нет, конечно. Оглушили, чтоб шума не наделал, – усмехнулся Муравуш.

– Его сожгут? – Волчок попытался в темноте рассмотреть лицо колдуна.

– Нет. Пятерых Знатуш продаст в замок Белого Быка, а остальных в Храмовоздвиженскую лавру отвезут – там совсем поля сырые стали, в прошлом году вся рожь на корню сгнила, – объяснил Муравуш.

– Как это «продаст»? – удивился Волчок.

– Кончайте болтать, – цыкнул на него Градко.

– А как вы младенцев попрошайкам продаете? Только молодой колдун дорого стоит. Белому Быку в этом году только на пятерых золота хватает.

– Но зачем?.. – обронил Волчок.

– Чтобы летом на поля солнце светило, а не дождь лил, для чего же еще…

Вот как… Но… Солнце – это добро, зло – это дождь и сырость… И если встать на сторону Добра, то какая это будет сторона?

Оглушенных колдунов стаскивали в овраг, четыре пары гвардейцев волокли их в обход Лысой горки к Змеючьему гребню, а Муравуш все ждал подходящей минуты, чтобы двинуться к землянке.

– Давай, Муравуш, пора, – поторопил его Градко.

– Погоди немного. Колдуны крепче всего спят на рассвете, – ответил Муравуш. – Они же полуночники.

– До рассвета мы ждать не будем.

– Не будем, не будем. Но если что-то пойдет не так, тут такой шум поднимется, что Храмовоздвиженская лавра останется без колдунов. Подождем еще чуть-чуть.

План проникновения в землянку Волчку уже давно рассказали. Его задача была простой – прикрыть отход Градко, если колдуны в землянке проснутся, поэтому Волчок должен был встать справа от двери, внутри, и выйти вслед за Градко. Двери открывал и закрывал Муравуш, он же брался открыть засов, задвинутый изнутри.

– Не забудь про ведро у порога, – напомнил Волчку Муравуш, прежде чем выбраться из оврага.

Лагерь миновали благополучно – Муравуш умел выбирать правильную дорогу, всегда оставаясь в тени. А по склону Лысой горки, где все было на виду, прошли не таясь, хоть и тихо, но открыто. Даже если бы часовой и разглядел в темноте троих, то никогда бы не подумал, что это чужие.

И только когда Муравуш, смазав маслом дверные петли, принялся отодвигать засов, Волчок увидел камень в руках Градко. И понял, для чего камень предназначен, – оглушить девочку. Волчок еле-еле сдержал скрежет зубов и крепко зажмурился. Пусть она колдунья, пусть… Но она же такая маленькая, такая беззащитная… Настоящая сказочная царевна. Разве можно ударить дитя камнем по голове? Градко завернул камень в полу плаща, но это ничего не меняло. Если все пройдет гладко, Огненный Сокол возьмет Волчка в свою бригаду. А если нет? Наверное, не возьмет.

Дверь приоткрылась бесшумно, Градко оглянулся на Волчка и шагнул через порог, прислушиваясь. Ведро, надо не забыть про ведро… Волчок осторожно пощупал порог носком сапога – ведро действительно стояло прямо на входе, если о нем не знать – сразу натолкнешься. Волчок перешагнул через порог чуть в стороне от ведра и замер, подавшись вправо. Муравуш прикрыл за ними дверь.