– Картошки большие, а ягодки маленькие. Ты же много картошек в пирожок не положишь, только одну картошку, – возразила Аня.

– Это пирожки с черникой. Попробуй-ка сосчитай, сколько там ягод!

Пирожки оказались на редкость вкусными, и тесто было какое-то особенное, легкое и тонкое. Бабушка редко пекла пирожки, только «фирменный» слоеный пирог с капустой, – ей лучше удавались торты и печенье. Влада как-то попробовала поставить настоящее дрожжевое тесто, провозилась всю субботу, но оно так и не поднялось – с тех пор она покупала готовое тесто в супермаркете.

Напившись чаю, Аня побежала играть во двор, и Ковалев собирался пойти за ней, поблагодарив бабу Пашу, но когда одевался, она вдруг спросила:

– Сереженька, а правда, что ты вчера Федю видел?

– Я и сегодня его видел, – ответил Ковалев, снимая куртку с гвоздя.

Старушка прижала обе руки к губам и помотала головой:

– Не может быть… Не может… Чтоб мой Федя… Не может…

– Почему не может? – пожал плечами Ковалев, отметив про себя «мой Федя».

– Так он же утонул. В запрошлую весну еще.

Ковалев замер, так и не натянув второй рукав куртки. Вот как? Почему незнакомец назвался Павлику дядей Федей? Впрочем, может, это совсем другой Федя, не тот, который утонул?

– А… он ваш сын?

Старушка закивала.

– Я, наверное, видел кого-то другого, мне просто сказали, что его Федей зовут.

– Да… Да… – рассеянно ответила баба Паша. – Конечно…

Жалко ее стало: потерять взрослого сына… Наверное, этот Федя и внуков ей не оставил, раз она готова помогать первому встречному, лишь бы не быть одной.

Выходя во двор, Ковалев вдруг вспомнил слова Инны: «Когда я увидела вас в первый раз, мне показалось, что вы прибыли ему на смену».

Витька всегда говорил, что Люля лучше Тамары, и был прав – она спокойно разрешала Павлику сидеть с Витькой в старшей группе, правда, только до отбоя. Тамара же верещала про тихие игры и из группы Павлика не выпускала. Нянька Люле что-то такое сказала, но та спокойно ответила, что нельзя запретить Павлику проводить время с братом, и какой бы Витька ни был – он все равно Павлику родной брат.

В холле был включен телевизор, и как только дежурная воспиталка уходила, его тут же переключали с «Приключений Электроника» на ТНТ, но Витька все равно смотрел «Техасскую резню бензопилой» на планшете у Аркана Дмитриева, и Сашка Ивлев тоже с ними смотрел – и ржал вместе со всеми. Вайфай в санатории работал неважно, и фильм все время выключался и докачивался.

– Кинцо днем надо качать, чтобы потом спокойно смотреть, – сказал Витька Аркану, и тот начал жалко оправдываться, что на планшете нет места.

– Порнуху потри, и будет место, – посмеялся Витька.

– Я лучше завтра карту памяти побольше куплю, – засопел тот.

– А завтра в райцентр поедем? – радостно спросил Сашка.

– Чё ты так возбудился, унылый? Думаешь девок пощупать? Так тебе нельзя. Вырви глаз, если он тебя искушает. Но лучше отруби правую руку – будет надежней.

– Вот ты ржешь, а на самом деле не знаешь, кто такие рептилоиды… – изрек Сашка с чувством.

– А кто такие рептилоиды? – притворно заинтересовался Аркан.

Но Сашка Ивлев посмотрел сначала на Витьку – вроде как спрашивал разрешения.

– Давай, пропагандон. Грузи про рептилоидов, – позволил Витька.

Сашка набрал в себя побольше воздуха, прежде чем заговорить.

– Рептилоиды – это атеисты с биологической точки зрения. На самом деле у Адама и Евы было три сына. Их среднего сына звали Атей, он согрешил с обезьяной, и от него пошли полуобезьяны-полулюди, которые поклонялись дьяволу, пока не кровосмесились с рептилиями. И тогда им передалось дьявольское семя. Они ходят по земле и маскируются под людей, но в венчанный брак они вступить не могут, потому что не могут войти в церковь. – Сашка перевел дух – так запальчиво говорил, что запыхался. – Но они используют телегонию: заманивают юношей и девушек в добрачный блуд, чтобы разносить дьявольское семя. И они правду про себя говорят, что произошли от обезьян, – все атеисты происходят от обезьян. И чтобы рептилоиды не размножались, нельзя вступать в добрачный блуд.

– Ну, тогда можешь дрочить спокойно – и никакие рептилоиды тебе не страшны, – кивнул ему Витька.

– Вить, а что такое телегония? – потихоньку спросил Павлик.

– Это гнать фуфло по мобиле или по зомбоящику, – фыркнул Витька.

– А как рептилоиды ее используют?

– Рептилоиды – не знаю, а унылый гонит по диагонали зигзагом.

А Аркан вдруг ухватил Сашку за нос и выкрутил его в сторону.

– Но если ты, гнида приютская, будешь каяться в грехах и опять что-нибудь про нас с Витькой ляпнешь, я тебе яйца вот так же отвинчу, понял, задрот?

Сашка заныл гнусаво и неразборчиво.

– Да ладно, пусти его, унылого… Он и так на всю голову ибабахнутый. – Витька чувствительно подтолкнул Аркана в бок. – Зато талантливый…

Они еще немного посмотрели кино, а когда закачка опять остановилась, Витька предложил пойти в сортир покурить. Курить пошли на первый этаж – в туалете на втором тянуло анашой, и Витька решил, что не надо подставляться. И по дороге сказал как бы между прочим:

– А вы заметили, где менты Пашку искали?

– Где? – спросили хором Аркан и Павлик.

– На болоте. Где по их недоразумению домик с частоколом должен стоять. Зоя говорила, что на речке надо искать, а менты ей не поверили.

– И чё? – не понял Аркан.

– А то, что менты про этот домик знают. Не просто же так… Ты что ж, историю про бабку Ёжку не слышал? Так я расскажу… – осклабился Витька с угрозой.

Они зашли в туалет, где уже курили двое ребят из третьей группы. Аркан хотел их выгнать, но Витька, поморщившись, разрешил им остаться.

– Пусть тоже про Бабу-ягу послушают. – Витька зевнул и похлопал ладошкой рот.

И Аркан, и эти ребята были в санатории первый раз и истории про бабку Ёжку не слышали.

Один из третьей группы изобразил на лице презрение:

– Это сказку, что ли?

– Ага. Сказочку, – снова поморщился Витька. – В самый раз в сортире рассказывать. Это восемь лет назад случилось, я в младшей группе был. И вот три парня из старшей группы собрались ночью в райцентр за водкой. Туда на автобусе доехали, а такси тогда не было, не успел до последнего автобуса – или там ночуй и с Татьяной на одном автобусе утром сюда возвращайся, или пешком двенадцать кэмэ топай. Ну, эти три енота решили с Татьяной на одном автобусе не ехать и пешком потащились. Тут один говорит, что двенадцать километров впадлу топать и что есть короткая дорога, через лес, а потом через болото. Она в самом деле есть, деревянная, из бревен, только сгнившая давно, – в общем, можно пройти, но не ночью и не осенью, когда грязища по колено. Второй согласился, что идти лучше короткой дорогой, а третий послал их на хрен и пошел по асфальту.

Павлик слышал эту историю много раз и каждый раз надеялся, что она кончится как-нибудь по-другому…

– Болото тут сразу за шоссе начинается. То есть через болото перешел – и, считай, уже в санатории. Если не заблудишься, конечно, и в трясине не увязнешь. В общем, этот третий среди ночи вернулся и спать завалился – типо, устал на свежем воздухе. По дороге еще дернул, конечно.

– А за что он дернул, Вить? – спросил Павлик.

– Молча слушай, впитал? – рыкнул Витька. – Слона за яйца дернул. Утром все просыпаются, а этих двоих кенгуру нету. Переполох, конечно: Зоя орет, Татьяна в своем кабинете валидол кушает, воспиталки волосы на заднице рвут. Подождали до после обеда, пацаны не появляются – тогда ментов вызвали, из этого третьего душу вытряхнули, он и рассказал все, как было. Ну, менты ту дорогу через лес знали. И знали, что там лучше не ходить, потому что место гиблое и люди там не раз пропадали. Но пустили собак по следу, народ собрали, чтобы лес прочесать. Три дня по лесу толпой с собаками ходили – ничего не нашли. Вертолет реально подогнали – типо, дети пропали, это вам не фиги воробьям в форточку показывать. С вертолета и увидели одного, сверху болото хорошо видно. И вот прикол: он голый был вообще, в одних носках, и шел по болоту, как зомбак контуженый. А осень же, без трусов трое суток грустно бегать, холодина. Его на вертолет забрали и прям сюда в санаторий доставили. Хотели дознаться, где второй, а этот двух слов связать не может, трясется только и повторяет: «Бабка Ёжка, бабка Ёжка, не ложитесь у окошка».