- Псковичи миром дорожат и торговыми союзами не бросаются. И это наши крепостные стены держат на своих плечах всю тяжесть вражеских вторжений, а не ваши. Новгород мира не ценит, потому что не помнит войны. Одно дело - ходить в далекие походы и возвращаться с победой и добычей, и совсем другое - встречать врага у себя дома, смотреть, как горят свои дома, как насилуют жен и сестер, как убивают отцов и матерей.

- Для войны не нужен повод. Для войны нужны благоприятные обстоятельства. Новгород совершает одни ошибки, а Псков - другие. Не менее дорогие и для нас, и для вас.

- Ты сам отвечаешь на свой вопрос, князь, - рассмеялся Тальгерт. - Новгород придет на помощь Пскову в любом случае, а Псков может позволить себе этого не делать. Мы нужны вам больше, чем вы - нам. Поэтому мы будем изъявлять свою волю, устанавливать свою власть на своей земле, определять торговые пошлины, открывать и закрывать пути на свое усмотрение.

- До того дня, пока Новгород не повернет на вас свое войско!

- Новгород не повернет на нас свое войско, пока под ним шатается Москва, пока он воюет с татарами, пока усмиряет Киев, пока… пока власть в нем не вернется в твердые, надежные руки, которым мы, возможно, покоримся.

- Почему бы вам тогда не покориться твердой руке Ливонского ордена? Или польского короля? - Волот сузил глаза, понимая: это проигранный спор.

- Потому что они смотрят на нас как на чужаков. Потому что они придут сюда не обирать - владеть нами. И зачем нам нужна чужая твердая рука, если Новгород все равно не оставит нас и войной на нас не пойдет?

- Ты так уверенно говоришь об этом, как будто знаешь, о чем думает новгородское вече. Ты так говоришь, будто война не принесет псковской земле смертей и разорения!

- Отделение Пскова не приблизит и не отсрочит войны на западе. День, когда она начнется, выбирается не нами и зависит не от нас.

- А от кого? - спросил Волот и тут же прикусил язык - так наивно прозвучал этот вопрос.

- От заключения военного союза между Крымом и Османской империей. Если этот союз будет заключен, война может и не потребоваться. Впрочем, не возьмусь говорить, но несколько жирных кусков у Руси, наверное, оттяпают.

- Почему же война не потребуется?

- Тебе предложат военные союзы. На таких условиях, от которых ты не сможешь отказаться. Но рано или поздно эти союзы подведут тебя под их власть.

- А зачем им тогда эти жирные куски? Если они в конце концов рассчитывают получить все?

- Перекрыть тебе пути и встать под твоими стенами. В первую очередь на линии Копорье - Орешек - Ладога. Потом - Псков, потом, возможно, Смоленск.

Волот слушал литовца раскрыв рот. Ивор никогда не говорил с ним о большой военной политике, он учил его ведению боя, построению войск, расположению обороны и переходам в наступление, размещению пушек и внутреннему устройству крепостей. Но никогда Волот не думал о том, что заключение союза между Крымом и османами может повлиять на начало войны с Западом. Никогда за все время своего княжения он не чувствовал себя настолько ничтожным, никогда не представлял всего размаха дел, с которыми легко справлялся его отец.

И постепенно, по мере того как Тальгерт раскрывал ему одину тайну за другой, князь начинал понимать, в какую ловушку попался. Вернигора смотрел на мир со своей колокольни, и, какой бы высокой она ни показалась Волоту вначале, псковский князь сидел гораздо выше и смотрел гораздо дальше. А ведь Волот едва не послушался главного дознавателя, едва не уверился в том, что Новгород нельзя оставить неприкрытым! Как только ополчение повернется к западным границам, так сразу турецкий султан вступит в войну на стороне Крыма. Как только ополчение уйдет из Новгорода на юг, обнажив северо-запад, так сразу шведы ударят по Ладоге, а Ливонский орден - по Копорью и Изборску. Потеряв всего одного союзника - Амин-Магомеда, - Русь подставила себя под удар с обеих сторон. А ведь Амин-Магомед - это многотысячная конница, хоть и легкая, но быстрая и сильная…

Прошло немало времени, пока Волот решился прямо спросить:

- Как ты думаешь, что мне делать? Поворачивать ополчение на Москву или на запад?

Псковский князь усмехнулся и потер пальцами длинный ус.

- Мне было бы выгодно сказать тебе - поворачивай на запад. Пскову, которому я служу, тоже было бы выгодно именно это. Но я скажу тебе - поворачивай на юг. Потому что это выгодно Русскому государству. Поверни на запад, и сначала ты потеряешь Москву, а вслед за ней - Киев. Они раздробят Русь на куски, а потом возьмут каждый из них в отдельности, они будут то твоими союзниками, то добрыми покровителями, то ненасытными врагами. У них тысяча способов справиться с тобой. Русь обезглавлена, и никто не упустит своего. Твоя цель - не дать им раздробить государство. Псковское вече может кричать о свободе Пскова, но Псков никуда от тебя не денется. Киев же будет выбирать, кому платить дешевле - Великому княжеству Литовскому или османскому султану. Москва… Москва будет надеяться взять над Новгородом верх и очень быстро станет врагом, привлекая на свою сторону и восток, и запад. А за ними - владимиро-суздальские князья, а за ними - нижегородские земли. Поворачивай на Москву, гаси этот пожар в зародыше. А Псковская земля прикроет Новгород. Как всегда. И никому не говори о том, что это мой совет: вече порвет меня на куски и спляшет на моих останках.

- А кто прикроет Ладогу?

- Ладогой тебе придется пожертвовать. Отдай им выход к Балтике. Ты заберешь его, как только встанешь на ноги.

Глаза Мариборы были сухи, губы плотно сжаты. Сани скользили по льду, новорожденное солнце клонилось к закату, и Волот чувствовал, что засыпает. Тело посадника везли впереди, а князь сидел рядом с его вдовой и всем телом ощущал ее боль.

- Я хотела поговорить с тобой, князь, - вдруг сказала посадница.

Едва не задремавший Волот шевельнулся и открыл глаза.

- Я слушаю тебя, - поспешно ответил он.

- Совет господ в ближайшие дни соберет вече. Я думаю, сразу после прощания с моим бедным Смеяном Тушичем, чтобы не дать мне опомниться. А значит - послезавтра. Совет господ предложит в посадники Черноту Свиблова. Осмолов запятнал себя в деле с татарами, никто не сделает на него ставки. А Свиблов имеет возможность купить все вече целиком. У меня много врагов и мало союзников в Совете господ, но в Новгороде меня поддержат. Я хочу, чтобы посадником стал мой старший сын, Удал Смеяныч.

Волот сначала обомлел от ее нахрапа. Вот так, без зазрения совести просить князя, и о чем? О том, чтобы поставить своего сына во главе Новгорода? Не слишком ли?

- Князь, я правила Новгородом без малого десять лет, - вздохнула посадница, - и Смеян Тушич был мне правой рукой. Да, Удал моложе и опыта у него меньше, хотя он давно не мальчик и унаследовал от отца многие его добродетели. Сейчас не время менять власть. Когда-то твой отец привел меня на степень и не позволял оттуда сместить. Сделай посадником Черноту Свиблова, и Новгород разорвут на куски, как собаки рвут кусок мяса: кто больше успеет.

Волот посмотрел на нее в недоумении, не зная, что ответить.

- Тебя это удивляет? Я не ищу серебра, посадничьи палаты - не лучшее место для жизни, а род моего мужа столь богат, что смешно зариться на чужое, - Марибора говорила медленно и тихо, словно преодолевала что-то в себе, словно делала это с усилием. - Твой отец считал, что за его спиной должен стоять прочный тыл. И я обеспечивала ему прочность этого тыла. Чернота Свиблов тылом для тебя не станет, он из тех, кто готов открыть врагам ворота в город, лишь бы сохранить свою мошну в неприкосновенности.

Ее слова - веские, словно гири на торге, - медленно доходили до сознания князя. Чернота Свиблов? В посадничьих палатах? На княжьем суде?

- О чем ты говорил с литовцем, князь? - неожиданно спросила посадница.

- Я? Я говорил с ним о предстоящей войне.

- И что он сказал тебе?

- Он сказал, чтобы я направлял ополчение в Москву.