Утробный вой разъяренного дикого кота разметал туман в стороны: прародитель рода Рыси вынырнул из ниоткуда. Он был страшен: пятнистая шкура дыбилась на загривке, желтые глаза превратились в щелки, уши плотно прижались к голове. Молниеносный прыжок хищного зверя - и огненный меч выпал из рук Михаила-Архангела, утопая в тумане.

Млад отшагнул назад - путы, связывавшие его, рассеялись. Два духа сплелись в клубок, и белый туман разлетался в стороны, словно поднятая с земли пыль вокруг драки. Нечего было и думать о том, чтобы прийти на помощь прародителю: Млад чувствовал себя жалким и беспомощным, осознавая свою смертность - свою уязвимость. Огненный дух сражался молча и сосредоточенно, словно и в драке хранил гордость и отстраненность от происходящего, - человек-кошка рычал и завывал, и крики его сами по себе служили оружием. Млад чувствовал, как на его спине пятнистая шкура дыбится сама собой: звериные побуждения, зарытые глубоко под человеческой сущностью, просыпались и разворачивали плечи. Ему показалось, что на руках его когти вместо ногтей, а острые уши бархатными кисточками прижимаются к затылку…

- Прыгай! - крикнул Рысь. - Прыгай вниз, потомок! Не жди! Ты упадешь!

Здравомыслие пересилило звериный порыв, и Млад плавно скользнул вниз - словно с ледяной горы. Только злоба хищника никуда не исчезла: шерсть дыбилась на загривке, и глаза метали молнии по сторонам.

Он спрыгнул в снег, лишь немного ушибив ноги, - словно ледяная горка, по которой он катился, закончилась крутым откосом.

Пламя дрожало у самой земли - Родомил разметал костер широким полукругом, создав преграду между нападавшими и Младом, - но высоким огнем дрова горели недолго. Сам Родомил стоял спиной к полосе огня и сражался, не отступив ни на шаг. Нападавших было пятеро, и только боги знали, как один человек с двумя ножами в руках мог сдержать их натиск. Ветер заглушал звуки и плясал вокруг схватки, как любопытный мальчишка, восхищенный дракой взрослых. Кровь капала на снег, капала в огонь и шипела на светящихся углях - ветер подхватывал отвратительный запах и тут же уносил прочь. Не иначе сам Перун, принимая в жертву капли крови, помогал Родомилу держать оборону.

Сила зверя, ненадолго подаренная прародителем, кипела в горле: утробный вой сам собой вырвался из глотки, лапы выпустили из мягких подушечек острые когти - Млад чувствовал себя рысью и был рысью.

Ножи Родомила вычерчивали в воздухе быстрые и четкие линии, но огонь перестал ему помогать, его обходили с обеих сторон, когда Млад, подобно дикому коту, кинулся в самую гущу боя, перемахнув через полосу огня, - он не чувствовал себя безоружным. Его прыжок свалил с ног одного из нападавших, они прокатились по снегу кувырком, и Млад почувствовал чужую кровь во рту. И если два часа назад это бы его ужаснуло, то теперь вкус и запах дымящейся на морозе крови одурманил, ударил в голову новым приливом ярости. Противник отяжелел, ослаб; Млад оставил его и хотел выбрать противника посерьезней. Но тот словно почувствовал нападение, оглянулся и встретился с Младом глазами. Млад не сомневался, что это будет Градята, но вместо него увидел другого чужака - смуглого и темноглазого, того, который перед вечем узнал в нем шамана.

И тут же невидимый щит стеной встал между ним и нападавшими. Родомил качнулся вперед, руки его опустились, а из одной из них в снег выпал нож.

- Задержи хоть одного… - хрипло сказал он и медленно опустился на колени, - хоть одного…

Усталость навалилась на плечи многопудовой тяжестью, словно камнем прижимая Млада к земле. Сила, подаренная прародителем, иссякла. Он никогда не дрался сразу после подъема, - напротив, ему нужно было хотя бы полчаса, а то и несколько часов, чтобы прийти в себя, отдышаться, отпиться сладким отваром, возвращающим силу, отлежаться и согреться. Млад шагнул вслед за отступавшим противником, но натолкнулся на вязкую стену, которую, как ни старался, не смог преодолеть. Только теперь он заметил, что идет по снегу босиком, - ноги сводило от мороза.

Почему они отступили? Сейчас и его, и Родомила можно брать голыми руками… Двое из нападавших подхватили за руки своего товарища, лежавшего в снегу, - убитого? раненого? - и поволокли в глубь леса, взвалив себе на плечи.

Родомил рухнул лицом в снег, вывернув в сторону руку с ножом. Млад оглянулся на звук падающего тела и увидел две тени, быстро приближавшиеся со стороны университета к остаткам разбросанного костра. Нетрудно было узнать обоих шаманят: высокого, грузного Добробоя с топором в руке и поджарого, крепкого Ширяя.

- Млад Мстиславич! - Добробой вырвался вперед. - Кто это? Что случилось?

Родомил приподнялся, услышав его голос.

- Задержите… Хотя бы одного задержите… - шепнул он и потянулся вперед, словно хотел ползком догнать удалявшихся врагов.

- Да хоть всех! - пожал плечами Добробой и шагнул вслед за скрывшимися в метели тенями. Невидимый щит задержал его лишь на мгновенье - он толкнулся в него, как в запертую дверь, и преодолел безо всякого труда: он тоже был шаманом, юным, полным сил и молодецкой удали. Вслед за ним вперед шагнул Ширяй со своими руками, замотанными в тряпки.

- Куда? - крикнул Млад. - А ну назад! Назад, Добробой, я кому сказал!

- Пусть догонят… - еле слышно выговорил Родомил. - Пусть хотя бы одного…

«А тот, что ждет тебя внизу, готов отдать не только свою жизнь, свою правую руку, но и твою жизнь, жизнь твоих учеников, их руки, ноги и сердца», - загремели в голове слова бога грозы.

- Нет! - яростно ответил Млад. - Их просто убьют! Назад, Добробой!

Что просил у него Перун за ответы на вопросы? Жизнь Добробоя и правую руку Ширяя?

- Пусть попробуют меня убить! - рассмеялся шаманенок, как вдруг над самой его головой низко свистнула стрела и воткнулась в ствол дерева за костром. Млад непроизвольно оглянулся: короткая стрела, для самострела, выпущенная с огромной силой, - она бы прошила череп парня насквозь! Ветер сбил прицел…

- Пригнись! - только успел крикнуть Млад, но Ширяй его опередил, прыгнул на плечи товарищу, пригибая того к земле, - вторая стрела просвистела над ними и ушла в снег далеко за пределами поляны.

Самострел - не лук, два раза подряд не выстрелишь.

- Сколько у них самострелов? - спросил Млад у Родомила.

- Два, - Родомил попытался подняться. - Они хотели убить нас из темноты, но ветер помешал. В меня просто не попали, а тебя задели вскользь, по оберегам.

Так вот что это был за удар в грудь, после которого Млад почувствовал, что падает! Стрела!

- Бегите, бегите за ними, ребята, догоните их! - взмолился Родомил. - Они раненого тащат, они не уйдут от вас!

- Не смей… - покачал головой Млад и пошатываясь пошел вслед за шаманятами. - Не смей подставлять мальчишек… Добробой, вернись! Вернись - или… или ищи себе другого учителя!

- Да ничего, Млад Мстиславич! Щас догоним! - махнул рукой шаманенок, словно и не слышал того, что сказал ему Млад.

- Добробой! Я не шучу! Это не кулачный бой в Сычёвке! - Млад прошел сквозь невидимый щит - то ли Добробой пробил в нем брешь, то ли сила щита была на исходе. - Ширяй! Ты-то куда!

- Помогу, - коротко бросил тот.

- Я тебе помогу! Вернитесь назад, оба! - рявкнул Млад, но, как всегда, никто не обратил внимания на его приказы. Он попробовал бежать за мальчишками, но тут в воздухе снова свистнула стрела, чудом не задев шаманят. Те приостановились и укрылись за деревьями, плотно прижавшись к стволам. Млад подумал только о том, что успеет догнать их, пока они ждут второго выстрела. В тот миг, когда над его головой пролетела стрела, ему свело ступню, вывернув ее в сторону; от неожиданности он вскрикнул, споткнулся и упал на колено. Сзади застонал Родомил, хором ахнули шаманята и, забыв о преследовании, кинулись к учителю.

- Что? - Ширяй с разбегу хлопнулся перед Младом на колени. - Что? Куда? Куда попала?

Добробой присел рядом на корточки и испуганно хлопал глазами. Млад сначала не понял, чего они так испугались, и только потом догадался: они подумали, что он ранен! Нехорошо было действовать хитростью, но он изловчился и ухватил Добробоя за воротник.