- Добро, - согласился староста, и пошел обсуждать что-то со стражниками.

Дружинники же мои, которые поняли, что драки не планируется, отправились к таверне. Я только предупредил Игната, чтобы они не накидывались на пиво и местную еду и пока что лучше обошлись нашими запасами: если речь действительно идет об отравлении, то лучше проявить осторожность. Старый воин внял и пообещал, что доведет мои слова до остальных.

Сам же я отправился в свою комнату, чтобы одеться, и только встретив у самой двери Кондрата с Ефимом вспомнил, что попросил отвести туда лекарку. На секунду я даже завис: с одной стороны, стучаться при входе в собственную же комнату мне казалось глупостью, а с другой, женщина все-так, но подумав секунду, стучать не стал: толкнул дверь и вошел.

Девчонка обнаружилась сразу же: она сидела в углу, прямо на полу, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом. Услышав, как скрипнула дверь, голову она подняла, посмотрела на меня.

Да, помяли ее сильно: и платье разорвано, и косы растрепаны, и на лице синяки. Хотя, специально ее, пожалуй, не били, может быть хлестнули пару раз по лицу, а потом поволокли по земле: оттуда и следы. А вот предплечья тоже все синие, руки ей выкручивали что ли?

Но девчонка вроде уже успела успокоиться и перестать плакать. Только чего же она в углу-то сидит, кровать же есть…

- Ты Лена, да? - спросил я у девушки, чувствуя какую-то неловкость и подошел поближе.

- Да, - кивнула та, всхлипнула и принялась тереть глаза.

Нет, поторопился я, не успела она еще успокоиться. И ведь и с ней по-хорошему поговорить нужно, раз уж ее местные в главные подозреваемые записали. Да и имущество ее осмотреть не забыть, может быть, если ядов не найду, то и народ успокоится?

- Ты поднимайся, - подошел я к ней и протянул руку. - Не собачонка же, чтобы в углу сидеть. Поднимайся, и мы с тобой поговорим.

Она взялась за ладонь, и я, прямо так, за руку, отвел ее к собственной кровати и усадил на нее. Подумал секунду, открыл седельные сумы, сваленные тут же, у стены, и принялся выкладывать на пол горшочки и флакончики. Нашел нужный - со смесью настоек пустырника, валерианы и мяты. Потом отыскал ковш, зачерпнул в него воды из стоявшей рядом бадьи, щедро сдобрил воду лекарством и протянул девушке.

- Выпей, - сказал я. - Поспокойнее будет.

Девушка принюхалась, но послушно осушила весь ковш, да так и осталась сидеть с ним в руках. Сейчас успокоится немного, и можно будет не расспросить.

Я снова уселся на пол и принялся перебирать запасы лекарств. Да, их уже пополнить нужно бы, потратился я неслабо за почти год, что прошел с того момента, как мы покинули родное Васильевское село.

- А ты, значит, лекарка, Лена? - спросил я.

- Да, - кивнула девушка.

- И не местная? - я принялся перекладывать флаконы и баночки обратно в сумы.

- Из Бирючей я родом. Там же и училась с детства самого, а потом наставница сказала, что пора в дорогу отправляться, - она шмыгнула носом. - Вот и и сюда пришла.

- А тут своих лекарей не было? - продолжил я спрашивать об отвлеченных вещах.

- Не было, - мотнула Лена головой. - Старосте помогла, у него сына на охоте лось копытом сбил. Пару коров обиходила, им как раз телиться время пришло. Ну, Артемий и сказал, мол, оставайся. Мужики дом поставили, на отшибе, так и поселилась.

- Что ж, знакомо, - вздохнул я и сгреб в охапку флакон с настойкой календулы, пару кусочков вываренного полотна и два горшочка с плотно притертыми крышками, в которых была мазь на гусином жиру. Как раз против синяков хорошо будет. Подумал секунду, забрал ковш, протянул их лекарства. - Вот, держи. Если и правда лекарка, то для чего это нужно знать должна.

- А ты-то откуда знаешь? - совсем другим тоном спросила девушка. Похоже, успокоилась. - Ты же наемничий атаман, а не лекарь, откуда у тебя лекарства эти? И в лечебном деле где понабрался?

- А я, Лен, не атаман наемников, - я улыбнулся. - И не ватага они мне, а дружина верная, смею надеяться.

- Так ты что же, боярин? - девушка щедро смочила настойкой ноготков одну из тряпиц и принялась протирать лицо, как раз там, где были ссадины.

- Нет, - я поднялся на ноги, отошел в противоположный конец комнаты и встал, прислонившись спиной к стене. - Я, Лена, князь Орловский.

- Так князь Кирилл умер давно, да и старше тебя был в два раза, - девушка даже позволила себе усмехнуться. - Ты что же, за дуру деревенскую меня держишь?

- А я и не Кирилл, а Олег, - я снова улыбнулся. - И Кирилл отец мой.

Девушка замолчала и пристально посмотрела мне в глаза, будто пыталась увидеть какие-то знакомые черты. Я даже почувствовал себя неуютно: уж слишком многие в последнее время рассматривали меня, пытаясь обнаружить схожесть с отцом. Но это ведь ерунда, не могла деревенская лекарка знать моего отца, тем более, что сама едва ли старше меня.

Но девушка сама разрешила мои сомнения, и все оказалось гораздо проще, чем я думал.

- Не врешь ведь, - наконец сказала она. - Я вижу, когда врут, а ты не врешь.

- Не вру, - кивнул я. - А теперь и ты мне расскажи, случилось что. Почему тебя вдруг вешать потащили. Да еще и на колоде. Так ведь только во вражеских селениях думают. Не долечила кого-то?

- Не знаю я, - ответила девушка. - Я кукушкин цвет всю ночь собирала, а с утра только проснулась, оделась, да кашу вчерашнюю разогрела, как они во двор вломились.

- Кукушкин цвет? - не поверил своим ушам я. - Так это же…

- Да, это чтобы плод вытравить средство, - закончила она за меня. - Мне таким заниматься не приходилось пока. А ты, вижу, хорошо выучился, и где только?

- Мать научила, - ответил я. - Но мы сейчас не об этом говорим. То есть сразу вломились, не спрашивали ни о чем, к больным не звали?

- Нет, - девчонка помогала головой и вдруг всхлипнула. - Сразу вломились и потащили к колодцу.

- То есть, местные тебя тут видеть не больно и хотели?

- Бабы в основном, - она нахмурилась. - Но, ты, если сын лекарки, сам должен знать, как к нам относятся. Тоже на отшибе жили небось?

- Староста думает, что бабы толпу накрутили. Но больные и правда появились, я их потом осмотрю. Что с ними случилось?

- Мне-то откуда знать? Мало ли чем они отравиться могли?

- И, если я в твоем доме среди снадобий пошарюсь, то не найду ничего такого, чем людей потравить можно? - спросил я.

- Найдешь, конечно. Красавку найдешь, болиголов, вороний глаз, мухоморы. Только ты сам-то представляешь, сколько настоя нужно, чтобы колодец отравить? Котел целый сварить разве что, из всего, что под руку попадется, - она, кажется, заметила, как изменилось мое выражение лица, поэтому тут же воскликнула. - Не травила я колодца, не волнуйся. Вот сучек тех, Галку и Лерку отравила бы с удовольствием, но не стала и не стану.

- Как скажешь, - я кивнул и принялся одеваться.

Натянул поддоспешник, короткую кольчугу, сверху надел клепаный доспех, без которого чувствовал себя почти голым. Подумав, надел еще и воинскую куртку: защита лишней не бывает, да и выгляжу я в ней представительнее. Подпоясался, пристегнул к поясу ножны, вдел в них отцовский меч.

Девушка тем временем продолжала заниматься своими ранами и синяками, не обращая на меня внимания. Она намазала свои ушибы толстым слоем мази, после чего распустила косы и отвязала от пояса гребень и принялась причесываться, будто забыв о том, что перед чужим мужчиной с распущенными волосами ходить нельзя.

Я посмотрел на эту картину и покачал головой. Провоцирует ведь, как пить дать провоцирует. Странная девчонка: только что ревела, а теперь...

На миг у меня появилось желание задержаться, но я ему не поддался. Во-первых, неправильно выйдет, будто я воспользовался тем, что спас ее. А во-вторых, перед Машей стыдно. Как она там, дома?

Сейчас поднять бы дружину в седло, да рвануть домой в Васильевское, вломиться к ней в дом прямо так, обнять… Спросить бы у Пашки, как он справляется, у него ведь тоже девчонка там осталась, да без сознания лежит мой друг. Вот и остается только вздыхать.