Что это за клинки, я так особо и не понял, хоть у меня и появилось подозрение, что отцовский меч, привезенный Игнатом, как раз из таких. Там и символы на гарде были какие-то не наши, не русские.

Потом откланялся Михаил, заявив, что он с удовольствием остался бы с нами, но его могут хватиться в дружинном доме. Тема постепенно перешла на торговлю, и, похоже, что это была часть давнего разговора, который никак не мог закончиться.

– Нет и еще раз нет, Сергей, – заявил Бронислав, успевший порядком нагрузиться. Он уже трижды опростал свой кубок, наполнил его в четвертый раз и явно на этом останавливаться не собирался. – Никогда латыши не дадут вам прямого выхода в море по Двине. И предлагать им беспошлинную торговлю нет смысла. Сколько вы того пути под собой держите? Один волок между Касплей и Днепром?

– И сам Днепр от Смоленска до Орши, – заметил боярин, который пил гораздо меньше и никак не мог прикончить даже первого кубка. – Да и до Витебска не так уж и далеко.

– Ага, а там и до Менска, – литовец криво усмехнулся. – Не боитесь, что Вольные города для вас тогда границы закроют? Торговлю запретят?

– Не закроют и не запретят, – мотнул головой Сергей. – Им наше княжество сильным нужно. Мы их с Восхода прикрываем. А мелкие княжества – Менское, Полоцкое, Могилевское и Слуцкое… Да и Витебское тоже. Они рано или поздно нашими станут.

– Или нашими, – заметил Бронислав и поднялся с места. – Сейчас вернусь.

Слегка покачиваясь, он двинулся к выходу из залы. И я тут же поймал на себе задумчивый взгляд боярина Сергея.

– Хороший человек – Славка, – медленно проговорил он. – И воин ладный, и на пиру есть о чем поговорить. Только вот чужой. Я же вижу, что ты специально ждешь, когда он выйдет. Вот и дождался. Говори, чего хотел.

– Я за Гаврилой Грачом охочусь, – ответил я. – Мне помощь нужна.

– Забудь, – махнул рукой боярин. – Я его лично целых полгода искал, три облавы с городскими стражниками устроили… Так никого не нашли. Потом стали охотников за головами отправлять, народа погубили уйму. Забудь, в общем.

– Мы найдем его, – тихо проговорил я. – Нашли уже практически, самая малость осталась. Но помощь нужна.

– Ты ведь понимаешь, что с вами станет, если Грачёвы люди узнают, что вы его ищете?

– Понимаем, – я кивнул и сделал хороший глоток из кружки с квасом. – И понимаем, что с нами станет, если узнают о том, что мы к этому делу причастны. Найдут нас дружки его, никуда не денемся. И самим головы поотрезают.

– Точно, – согласился Сергей. – А от меня вам что нужно?

– Мы сейчас в посаде живем, – проговорил я и усмехнулся. – В корчме, хозяин которой Грачу за защиту платит, кстати.

– Да там почти все платят, – досадливо проговорил боярин. – И никто не говорит ничего. Боятся.

– Еще бы не бояться. Нам бы, после того, как дело сделаем, переждать где-нибудь. В безопасном месте. Имение твое, боярин, мне безопасным кажется. У тебя ведь и дружинники свои есть, и частокол высокий, и служба налажена?

– Так-то оно так… Разместить вас тут? Сколько, ты говорил, друзей у тебя? Трое?

– Трое, – кивнул я. Игнат все равно в город не пошел бы, но я за него и не волновался. Старый солдат наверняка уже не раз в таких передрягах бывал, и еще не из одной выбраться сумеет.

– Вам бы, если дело сделаете, деньги забрать, да бежать, как можно дальше… Говоришь, что логово его нашли почти? Давай я с вами людей своих отправлю.

– Боярин Сергей, я понимаю, ты людям своим веришь. Но ведь и среди них могут быть те, кто Грачу докладываться побежит.

– Что?! – закричал он и вдруг заелозил рукой у пояса, будто пытаясь схватить меч, которого на нем, конечно не было. – Ты думай, что говоришь, селянин!

– Я и думаю, – как можно более спокойно ответил я. – Тебе я верю, ты меня от плетей спас. Поэтому к тебе и пошел. А твоих людей не знаю, поэтому сделать хочу все сам.

Наступила тишина. Сергей смотрел мне прямо в глаза и тяжело дышал. Похоже, что до этого никто не позволял себе усомниться в верности его людей, особенно в такой грубой форме. И уж точно ему не приходилось выслушивать таких слов от селянина. Боярин схватил кубок, осушил его до дна и тут же наполнил снова. И, похоже, это помогло ему успокоиться. Он посмотрел на меня и покачал головой.

– Прав ты. Хоть сам иди, вот ведь незадача, – голос его прозвучал чуть ли не жалостно. – Ладно. Помогу. Скажем, что вы с друзьями в дружину мою личную пробоваться пришли, для вас в дружинном доме постели приготовят.

Дверь распахнулась и в помещение снова вошел литовец, прошагал к своему месту, уселся на стул, схватил кубок, сделал хороший глоток. И только после этого Бронислав, прищурившись, посмотрел на нас и спросил:

– Так, о чем мы говорили?

Брянское городище и окрестности. Поздняя осень 54-го года от Последней Войны.

Еще два дня мы потратили на то, чтобы придумать, как захватить и допросить кого-нибудь из людей Грача. Предложенную Пашкой идею забросить в окна несколько подожжённых свертков с сырой травой, а потом под прикрытием дыма ворваться внутрь и принять бандитов в ножи, отмели сразу. Резня точно переполошила бы весь посад, а мы и так были слишком заметной компанией, хоть и старались делать все, чтобы не запомниться.

Пока раздумывали, отправились на городской рынок и купили три хороших самострела и остальную снасть для стрельбы: колчаны, запасные тетивы, и по три десятка болтов. Потратили больше трети имевшегося серебра, но для дела было не жалко.

Еще боярин Сергей одолжил нам двух рабочих лошадок и повозку, без которых незаметно вывезти похищенного из города никак не получилось бы, а не посреди посада же его допрашивать. Покупать не стали, потому что возок нам был нужен на время, а продать его по той же цене все равно потом не выйдет.

Одолжил боярин возок нам под залог остававшегося серебра. Лошадей ему пришлось взять у одной из его крестьянских семей, а оплачивать наши долги было как-то не с руки. Я спорить не стал, и деньги отдал: если дело провалится, то они нам все равно не понадобятся. Мертвым серебро ни к чему.

И может мы ничего и не выдумали бы, но на третий день у Ромки появилась мысль, которая была настолько простой и одновременно откровенно наглой, что привела Пашку, да и, чего греха таить, меня, в восторг. Игнат, правда, от комментариев воздержался, только хмыкнул, но претворению этой идеи в жизнь возражать не стал.

Роман до сих пор не мог перестать думать о мести торговцу, который заявил, что вместо заячьих шкур мои друзья принесли крысиные. Периодически он заговаривал об этом, предлагал нанести нечестному купцу визит, чтобы хотя бы припугнуть. Или, еще лучше, подстеречь его вечером и хорошенько отлупить в каком-нибудь переулке. Но никто этих воинственных затей не поддерживал.

А позже выяснилось, что лавка эта находится прямо через улицу от сторожки, где расположились люди Грача. Если бегом, то буквально в двух шагах. Ну и на крыльце этого заведения нашелся уже знакомый знак в виде летящей птицы. Все складывалось так, будто сам Красный Телец благоволил затее моего приятеля.

Главную роль в сегодняшнем представлении должны были сыграть Ромка с Пашкой. Мне же досталась позиция наблюдателя: я спрятался в переулке так, чтобы видеть все происходящее перед лавкой. Ну и подстраховать, если что-то пойдет не по плану, поэтому меч был при мне.

Парни же прошлись переулками, вышли к лавке и принялись разыгрывать ссору. Начали с того, что вроде бы столкнулись плечами на дороге. При этом Пашка толкнул Ромку так сильно, что тот отлетел чуть ли не на три шага.

– Смотри куда прешь! – заявил он, высоко задирая нос, будто боярский сын перед случайно встреченным на дворе робичичем.

– По сторонам смотреть надо! – не остался в долгу Ромка. – А то идешь, будто эту дорогу купил!

Несколько прохожих остановились, наблюдая за разгорающейся ссорой. Роман тем временем успел заявить, что отец Павла наверняка был слепым калекой, иначе непонятно, почему он из милосердия не утопил такого растяпу и увальня еще в раннем детстве. Пашка же, который имел на отца Ромки неслабый зуб, но из вежливости все это время молчал, не упустил возможности высказаться. И заявил, что не хотел бы увидеть кусок дерьма, от которого произошел Ромка, потому что боится, что его вырвет от омерзения.