Но не меньше десятка новиков присоединились ко мне. Я снова пришпорил лошадь для того, чтобы догнать людей боярина Луки, а когда поравнялся с ним, он крикнул:

- Надо было сразу на левый фланг идти! Этих-то и так повыбили бы, а так мы застряли!

- Ничего, успеем, - махнул я рукой. - Зато своим помогли! Сейчас и тех выбьем. Ну! Убьем всех!

- Всех убьем! - поддержали меня новики и люди боярина Луки.

И снова началась бешеная скачка, но на этот раз она не приносила уже никакого удовольствия, видимо накопилась усталость. Ветер, бивший в лицо, теперь только раздражал, а не позволял наслаждаться прохладой, которую он приносил. Но ничего, такое уж дело у воина, знал ведь, когда соглашался с Игнатом в поход идти, что легко не будет.

Боярин Лука повернул лошадь вправо и я, понимая, что именно он задумал, последовал его примеру. На какое-то время мы остановились, для того, чтобы дать дружинникам догнать нас, после чего ринулись на крымчан, продолжавших остервенело резать и колоть наемников.

И снова мы влетели в их строй, сея смерть. На этот раз наша атака принесла меньше пользы, просто потому что нас было меньше, но получив неожиданную подмогу приободрились и наемники, их копья и мечи замелькали чаще и мы постепенно стали теснить крымчан.

Я успел убить еще двоих, после чего застрял среди лошадей, оставшихся без всадников. Хотелось бросить копье, соскочить с лошади и даться уже мечом, но я понимал, что главное мы уже сделали, поэтому просто бросил поводья и остался на месте.

Крымчане, понимая, что их атака полностью провалилась, бросились убегать. Но это удалось не всем, потому что часть из них тоже застряла. Конь - животное пусть и резвое, но ему все-таки места нужно гораздо больше, чем человеку. Так что сбежать удалось немногим, от силы десятку человек. Боярин Лука бросил своих людей в погоню за ними, несколько новиков последовали за ними, а я решил остаться. Мне надо людей моих собрать для того, чтобы не потерялись в толпе, разобраться, что с потерями. Правда, и этого мне делать не хотелось.

Снова я чувствовал себя так, будто из меня выдернули какой-то стержень и тело мое удерживалось вместе только благодаря доспеху. И второй раз такое происходило после конного боя. Вроде бы разное приходилось делать: и штурмы отбивать, и самому штурмовать и во время вылазки спящих резать. Но именно после конных боев я чувствовал себя так.

Поборов усталость, я развернул лошадь и двинулся к основному полку наемников, из свалки у которого как раз выбрался еще десяток моих незадачливых новиков. Хорошо, что они вместе собрались, значит, и искать никого не придется.

Союз Торговых Городов. Херсон. Середина лета 2225-го года от Рождества Христова.

Наемники оказывали своим помощь и обирали мертвых. Оставшихся в живых лошадей уже согнали в небольшое стадо, за которым поставили следить моих новиков. Им будет гораздо проще уследить за оставшимися без седоков скакунами, они ведь и сами верхом.

Лошадей, кстати, осталось много, стадо получилось больше семидесяти голов. Да и мертвых наемники наверняка приберут, может быть, на месте разделают, а возможно и в лагерь оттащат. В любом случае, теперь несколько дней мы сможем от пуза наедаться кониной. Жаль только, что не у всех это получится, но мёртвым есть ни к чему, они и без этого обойдутся.

А мёртвых было много. Получалось, что наемничье войско потеряло никак не меньше трех сотен народа, из которых две с половиной сотни убитыми, а еще пятьдесят - тяжело ранеными. Легких никто не считал, хотя таких было немного. Копья крымчан никого не щадили.

Большинство потерь пришлось как раз на левый фланг, куда ударил засадный полк крымчан. Но и там все могло оказаться гораздо хуже, если бы мы не подоспели вовремя и не врезали по врагам. Кстати говоря, мы не потеряли ни одного человека, но тут не было никакой особенно нашей заслуги, потери в засадных полках обычно гораздо ниже, чем в основных, а мы именно таким засадным полком и оказались. Тем более, что в бой мы вступили, когда все уже практически закончилось. Впрочем, и на нашем счету было никак не меньше семи десятков крымских воинов. Так что я мог гордиться собой, помогли мы своим, это уж точно.

- Олег! - услышал я чей-то крик.

Повернулся и увидел, что ко мне идет Иван Резаное Ухо. Надо же, а я даже и не думал, что он знает мое имя. Все-таки среди местных наемников, в большинстве своем знакомых между собой лично, я был серенькой лошадкой, о которой никто ничего не знал. Кроме слухов о моих подвигах в Молдавии, конечно. Неужели с совета меня запомнил? Там-то я выступил порядочно, хоть и насмешил народ своим предложением о дымовой завесе.

- Я кажется ваш отряд к крепости отправил, - проговорил он, и выражение его лица не сулило для меня ничего хорошего. - Так чего вы здесь-то делаете тогда? Крепость в другой стороне совсем, если я не ошибаюсь.

- Так, здесь мы вроде как больше пригодились, - ответил я. - Вылазки из крепости наемники и так не допустят, а другой конницы, кроме нас, у тебя нет, Иван. Тем более тяжелой конницы, такой, чтобы смести крымчан могла. Мы и смели, как видишь.

- Смели, - Резаное Ухо вздохнул. - Забыл я про вас совсем, иначе сам приказал бы за тем холмом спрятаться. А так, ты пусть моего приказа и не исполнил, но помог, тем не менее. Мы сегодня много народа потеряли, еще одна-две такие стычки, и нужно будет гонца в Киев отправлять, просить к нам еще людей прислать, иначе не выдюжим.

- А откуда у Киева еще наемники? - удивился я. - Разве тут не все собрались, кто готов воевать был?

- Все, - мрачно ответил Иван. - Да не все. Есть ведь еще и те, кто по заставам сидит, да границы охраняет. А еще можно ведь и из других стран о подмоге попросить. У наместников Пяти Княжеств, например, ну или из Польши. Там войска сильные, они их привести могут. Другое дело, что это означает слабость свою показать, так что не пойдет на это Григорий до самого конца.

- Выдюжим, воевода, - ответил я. - Возьмем крепость, не беспокойся. Камнеметы ведь готовы уже почти, значит, скоро обстрел начать сможем. А там потихоньку, как стены раздолбаем, так и на приступ пойдем. Возьмем Херсон, никуда он не денется.

- Две сотни народа потеряли, Олег, - проговорил Иван. - А если бы ты со своими парнями не подоспел, то еще больше потерь было бы. Так что ты - молодец, как ни крути, что догадался людей своих за тем холмом спрятал. Только ответь, чего ты раньше не ударил-то? Почему ждал так долго?

- Я же не думал, что крымчане засадный полк оставят, - решил я отвечать честно. - Думал дождаться, пока они в бой ввяжутся, завязнут, а потом уже в спины ударить. Чтобы не ушел никто. Думал я, что, если уйдут, в окрестностях попрячутся, да гадить начнут. Дозорных там убивать, из лагеря украсть что-нибудь попытаются, или поджечь этот самый лагерь. А так… Как увидел, что засадный полк в дело пошел, так сразу и вывел своих. Сперва этих добили, потом за левый фланг ушли, ударили по ним. Сейчас ближник мой, Лука Филиппович, тех из крымчан, что сбежали, догоняет. И догонит, уж будь уверен.

- А не боишься, что они их в засаду заведут? - спросил Иван. - Крымчане себя опытными воинами показали, хитрыми и изобретательными.

Я задумался. А что, если и правда крымчане во второй раз нас перехитрили, и теперь засаду устроят? Хотя, вряд ли они стали бы так силы разделять, это ведь нужно и на основной полк людей оставить, и на засадный, и на тех, кто позади останется. А их и так не слишком уж много было. Сомневаюсь я.

- Лука Филиппович воин опытный, - проговорил я. - И люди из тех, что за ним ушли, это мои лучшие люди. Не словят их крымчане. А даже если и словят, то потом пожалеют об этом, потому что за каждого из своих Лука кровью возьмет, и большой. Но я вообще не думаю, что они засаду устроили, драпали они так, будто свои жизни сохранить хотели, а не нас куда-то заманить. Да и зачем им засаду оставлять, если вы, пешие, все равно их преследовать не смогли бы?