Тот же размахнулся широким тесаком и рубанул им Ромку. И быть тому убитым, если бы он не подставил под удар самострел. Лезвие оставило в дереве глубокую зазубрину, приводя оружие в негодность.

Я бросил самострел, выхватил меч и рванул наперерез бандиту. Принял удар тесака на широкую часть клинка, отпрыгнул в сторону и кольнул его подмышку. Не встретив ощутимого сопротивления, кончик лезвия глубоко погрузился в плоть грачевого прихвостня, и тот стал медленно заваливаться на пол.

– Заканчиваем, – прорычал Игнат, которого эта ситуация, очевидно, стала порядком напрягать. – Ромка, брось самострел свой, возьми у Олега. Дорежьте этих, я пока с Грачом закончу.

– И пацана? – не понял я.

Роман подобрал мой самострел с пола, взвел его и наложил болт.

– Тебе кровников наплодить хочется? – вопросом на вопрос ответил Игнат так, что мне все стало понятно.

Я подошел к лежащему на земле парнишке, приставил меч к его груди там, где по идее должно было находиться сердце, собрался уже надавить на него всем весом, но понял, что не могу убить ребенка. Да, ему на вид уже лет одиннадцать, да он бросился на нас, но он ведь не виноват ни в чем.

– Дай я, – спокойно проговорил Ромка.

С благодарностью глянув на него, я отошел в сторону, а он, выхватив засапожник, резким движением перерезал мальцу горло. Пашка тем временем прикончил женщину, а Игнат выдернул стрелу из глазницы Грача, кое-как откромсал ему голову и завернул в содранное с постели покрывало, чтобы не запачкаться кровью.

Пашка уже сворачивал замок на одном из сундуков найденной рядом с печью кочергой. Выволок наружу ворох женских и детских тряпок и бросил прямо на пол, разве что не потоптался. Хорошая ведь одежка, и стоит дорого… Но с собой ее тащить? Точно вопросы возникнут, где мы это барахло раздобыли.

А вот во втором сундуке помимо двух мечей, нашелся такой же, как на старике, пластинчатый доспех. Неплохой, и очень дорогой, что было понятно даже с виду. И резная шкатулка с хитрым замочком. Пашка открыл, внутри оказались бабьи цацки: ожерелья, кольца, серьги и браслеты. Любил Грач свою жену, или кем там она ему приходилась…

– Мы с Ромкой отыщем телегу и лошадей, – сказал Игнат, увидев найденное добро. – Вы с Пашкой разберитесь с добычей, тащите все, что найдете, во двор.

– Не продадим ведь, – сказал я. – Узнают, головы отрежут, как ты этому.

– Мы и не станем продавать, себе возьмем, – ответил старик.

Ромка с Пашкой отбыли наружу, я нагрузился найденным железом, вынес его на улицу и свалил прямо на землю. Вернулся, не побрезговал тесаками и шлемами тех, что ворвались в дом. На том, которого убил я, оказался еще и неплохой доспех, и я потратил немного времени на то, чтобы стащить его с покойника. Из тела второго с помощью засапожника вырезал болт: нечего лишних следов оставлять. По этой же причине подобрал сломанный Ромкин самострел.

Пашка тем временем проверил печь и принялся ворошить постель. И добился успеха – вытащил большой и тяжелый даже с виду мешок.

– Что там, как думаешь? – спросил он, показывая мне добычу.

– Уж точно не наконечники от болтов, их-то в кровать никто прятать не будет, – чересчур резким от волнения тоном ответил я. – Помогай давай, торопиться надо.

Еще на полках нашлось несколько рулонов тонкой окрашенной ткани – дорогая вещь, даже неискушенным взглядом видно. И драгоценная посуда, похожая на ту, из которой пили бояре. Все это мы, естественно, тоже прибрали.

Вместе мы вынесли добычу на крыльцо, после чего вернулись к охранникам, которых убили первыми, заодно проверили, что там у холопьего дома. Внутри было тихо. То ли не слышали, что происходит, то ли попробовали открыть дверь, не смогли и решили затаиться в надежде, что их не тронут.

Ну, так оно и лучше, мне еще крови невинных холопов на руках не хватало.

Вырезали из тел бандитов болты, стащили плохонькие доспехи, подобрали мечи и шлемы, бросили во все увеличивающуюся кучу добычи. Одну из броней, правда, придется к кузнецу отнести, чтобы заклепать пробитое граненым наконечником место, но ничего страшного. Деньги у нас теперь есть.

Потом пошли в первый дом. Здесь такой богатой добычи, как во втором, не оказалось, но мы нашли лук, два колчана со стрелами, меч, три охотничьих тесака и еще один доспех – куртку из толстой кожи с наклепанными на нее металлическими пластинами. Из одежды – три стеганых поддоспешника и четыре меховых полушубка.

Стеганки и меховые накидки были и на убитых нами ранее охранниках, но брать мы их не стали. Слишком долго возиться, да и таскать с собой окровавленное добро… Стирать-то придется нам, но, когда еще получится, не будем же мы прямо в городе отстирывать с украденной одежды кровь.

В личных сундуках, которых обнаружилось восемь штук – ровно по числу бандитов, ничего особо ценного не нашлось: ни дорогих тканей, ни украшений. Только кошельки, но худые совсем. Но естественно, что и это все мы забрали.

Выбежали на улицу и свалили найденное добро в уже пригнанную стариком телегу, в которую оказалось запряжено двое коней. Кони – на загляденье, здоровые, крепкие и сильные. Уж явно не на одной траве сидели, овсом их подкармливали, причем щедро, не жадничая.

Но себе их взять – то же самое, что табличку “Я убил Гаврилу Грача” на грудь повесить. И это не доспех, и не мечи, чтобы их спрятать можно было, и тавро наверняка имеется, так что лошадок, как ни крути, бросить придется. Втроем принялись грузить добычу в телегу, старик наблюдал за окрестностями.

– Поджечь бы тут все, – сказал Пашка, оглядываясь вокруг, когда мы закончили. То ли в поисках источника огня, то ли представляя, как хутор будет полыхать.

– Не стоит. Зарево увидят – набегут, – ответил я. – Тушить, или наоборот пограбить. Ну и посмотреть, заодно кто тут лиходействует.

– Поехали уже, – зло проговорил Игнат. – Времени у нас в обрез, мало ли кто сюда пожалует. Да и Кулака в самом Брянске уже наверняка ищут. До утра надо добро в усадьбе у Сергея спрятать. Да и наши вещи из харчевни туда перевести бы неплохо…

Брянское городище. Поздняя осень 54-го года от Последней Войны.

До Брянска добрались почти без происшествий. Разве что остановились на полдороги, перегрузили добро с украденной телеги на честно взятый взаймы возок, с которым за время нашего отсутствия ничего не случилось. Саму телегу перевернули набок, предварительно освободив лошадей. Игнат дважды крепко хлестнул каждого из коников по крупу, чего они естественно терпеть не стали, и пустились вскачь.

Но лошадь – животина умная, так что они наверняка должны были вернуться назад на хутор. Оставалось надеяться, что это хоть немного запутает людей Грача, которые наверняка бросятся в погоню за убийцами своего главаря.

Завернув по дороге в посад, и забрав из снятой комнаты все добро, мы оставили там Игната и втроем двинулись в город, так что мне пришлось скинуть куртку, воинский пояс, и натянуть на себя воняющий овцой тулуп. Ворота крепости естественно были закрыты, а стражи очень недовольны, что их беспокоит какой-то селянин на повозке, но письмо с печатью боярина Сергея подействовало, и нас пропустили.

А вот на подворье, принадлежащем мытарю, нас уже ждали. Открыли ворота, помогли затащить возок в какой-то пустующий сарай, коней отвели в конюшню, где задали овса и налили воды. А мы тем временем принялись разбираться с добычей: привезли-то немало.

Пашку засадили пересчитывать монеты и перебирать драгоценности, а мы с Ромкой принялись разбирать остальное. Заодно решили пересчитать и все наше имущество, чтобы прикинуть: чего следует приобрести перед дорогой, что из вещей лучше продать прямо здесь, а что – взять с собой. Даже если мы купим по паре лошадей на каждого, много все равно забрать не получится.

Самым ценным в нашей добыче оказались доспехи и оружие. Мы потратили немало времени, долго рассматривая каждый предмет, прикидывая их недостатки и достоинства.