Впрочем, первый эксперимент с изменением реальности я уже поставил. Если Фрунзе, благодаря моим предостережениям, выживет, можно будет и о последующих изменениях истории задуматься.

Проводка нашего каравана от озера Алаколь до города Алма-Аты сложностей практически вовсе не доставила. Места здесь уже более стесненные, по сравнению с обычной степью, даже гористые местами, кочевать во всю ширь своей души, так сказать, казахам довольно затруднительно, поэтому местные рода уже давно не кочуют большей частью, а всякими ремеслами и торговлей занимаются. Черт, да у них тут такие сады, что я в этой жизни ничего похожего даже близко не видел! Отца бы сюда, он бы точно решил, что прямо при жизни в рай попал! …Хотя юрты, отары овец и даже верблюдов по дороге я тоже видел.

Короче, местные казахи и сами по себе вполне лояльные, без придури по части возвращения утраченного могущества предков, а еще тут уже русские гарнизоны по окрестностям рассыпаны, потому мы последние дни перед Алма-Атой почти без всяких опасений шли, яблоки, закупленные у местных за символические деньги, хрумкали. И дошли!

— Ну, что, маг, — обратился ко мне комроты Степанов, возлежащий в этакой массивной люльке, конструкции из мешков и одеял прямо в одном из фургонов (не своем, тот ударом второго смерча раздолбало до состояния не подлежащего к восстановлению остова), — тут наши пути расходятся. Тебе прямо — в штаб бригады, чтобы в документах отметку о прибытии сделали, а нам направо, доставленное добро на складах выгружать. Спасибо за помощь. Без нее намного тяжелее пришлось бы.

Ну, я и пошел, куда меня послали. В принципе, если бы не скуластые смуглые лица на улицах, да невысокие, пологие горы вдоль горизонта, так можно было бы предположить, что я где-нибудь в средней полосе России нахожусь. Вон, даже собор с башенками и куполами по дороге повстречал. Высокий. И люди, вокруг кто проходит, крестятся. Что-то странным мне в том соборе показалось, подошел поближе, присмотрелся. Да он же деревянный! Даже не верится, что такую высоченную конструкцию из дерева воздвигли. Нет, так-то в дереве в качестве материала для постройки нет ничего удивительного, хоть вон, ту же церковь в Бухэду вспомнить. Но в том-то и дело, что в Бухеду церковь своим обликом скорее деревянный барак напоминает, пусть довольно большой и просторный, с невысокой башенкой колокольни над входом, а тут… величественное сооружение.

Штаб бригады отыскал без труда. Мне Степанов очень подробно описал, как он выглядит и как до него добраться. Обычное здание, только парочка красноармейцев на входе штыками винтовок посверкивают.

Подошел, документы предъявил. Тут у них все строго, не как на том конце караванного пути, когда часовой меня только ленивым взглядом проводил. Сразу ощущается, что не все тут еще на мирные рельсы перестроились. По самому же посещению штаба что? Да, в сущности ничего особенного. Какой-то командир, которого в недалеком будущем по геометрии на его шевроне, будут майором называть, сделал отметку в одном журнале, дал мне расписаться в другом и вручил очередной путевой листок.

— Значит так, Елисеев, — сопроводил он вручение документа толикой разъяснений, — до Ташкента доберешься с отрядом товарища Малюка, они в аккурат сейчас к выезду готовятся, а там на поезд загрузишься, — и ты в Бухаре.

— Понял. Один вопрос, где именно мне искать этого товарища Малюка?

— Так я тебе провожатого выделю, доведет.

Вот так я оказался в числе трех десятков всадников, сопровождающих обоз из пяти телег и одной тачанки с пулеметом. И нет, эти телеги практически никакого полезного груза для жителей далекого узбекского города не доставляли. Просто везли наши припасы провизии, патроны и емкости с водой. Приличное же расстояние, недели две в пути точно пробудем.

Спросите, с какой же целью бойцам Красной Армии понадобилось мотаться таким вот образом? Так очень просто все. Наш небольшой отряд в виде этакого «паровоза» выступал. Очень уж опасными стали здешние земли для путешественников в последние годы. Всевозможные моджахеды, они, конечно, за веру воевали, но и более низменным, земным, не брезговали, грабили всех встречных — поперечных только в путь. Так что красноармейский взвод в качестве выделенной для таких вот «туристов» охраны служил, а те, кому ни жить, ни быть, надо было смотаться в ту сторону, присоединялись. Совсем, как в средние века, только тогда купцы на подобную охрану от разбойников деньгами скидывались, а сейчас бойцы доблестной Красной Армии исключительно свой интернационализм и пролетарскую сознательность забесплатно демонстрируют. Когда уж этот Турксиб построят?

Если вы ждете, что я сейчас начну расписывать про бои с басмачами, оазисы и всяких там Гульчатай-открой личико, то поспешу вас огорчить. Не было ничего подобного. Только дорога, палящее солнце, хрустящий на зубах песок и все такое прочее по теме. А! Еще верблюжья колючка! Вот сколь зловредное растение, не передать словами! Свои колючие ветки словно специально на дорогу выставляло. А Гульчатай, точнее Зухра, у меня в моем Карманном мирке обитала, других прелестниц, хоть в парандже, хоть без, у нас, в сопровождаемом нами караване, ни одной не водилось.

Вот общеизвестно, Ташкент — город хлебный. Вроде, даже книжка с таким названием в недалеком будущем будет написана. Лично для меня, он скорее даже не хлебный, а людный. Чем сильнее мы с пустынной стороны в его направлении приближались, тем больше людей встречали. И арыки… небольшие поля, на которых эти люди трудились, просто обрамлялись этими канавами с пахнущей тиной мутной водой чуть не со всех сторон. А уж хлеб, или что другое люди на тех полях выращивали — дело десятое. Очень трудолюбивый народ, эти узбеки.

Я впервые в этой жизни попробовал дыню! Понятное дело, открытием этот фрукт для меня не стал, но выделил этот момент отдельно. Во-первых, наряду с персиками, дыня — мой любимый вид фруктов! А во-вторых, единственный имевшийся в нашем распоряжении артефакт Стазиса доверху загрузить дынями мы с Зухрой не могли, отчего испытывали жесточайший дискомфорт. Почему не могли? Так я до сих пор еще не оставил попытку поймать дива. Тотем, на который Айгуль, как на маяк, перемещаться могла, лежал у нас посередине стазис-камеры, места в которой, по моим прикидкам, для родной, четвероногой формы дива хватало лишь впритирочку..

Достигнув города, я первым делом, с огромным облегчением на вокзал помчался. Вот реально, достали меня эти неторопливые средневековые способы передвижения. Короче, сначала билет на поезд до Бухары приобрету, а потом, если время останется, попробую по базару и местным лавкам пробежаться, все же совершенно другая, но, что немаловажно, тоже древняя цивилизация. Только вот пока не знаю, в чем узбеки из магических ремесел преуспели больше всего остального мира?

Билеты на поезд поразили новшеством: на них не значилось ни номера места, ни даже вагона поезда. Маленькое проявление коммунизма в действии? К счастью, время отправления состава все же было обозначено: 22 часа 15 минут — поздний вечер, а сейчас только-только за полдень перевалило. Часов семь-восемь вполне могу себе выделить на шопинг в этом городе.

Вот не поверите, но узбеки оказались практически непревзойденными садоводами и огородниками. Думаете, я смеюсь? Ни разу это не так! Вы просто вспомните женьшень и китайское зелье на его основе. У узбеков же всяких этих травок, ягодок и корешков в разы больше выращивается. Правда, меня, с моими советскими денежными знаками на руках, на рынке ждал большой облом. Нет, относительно простые травы, как и зелья на их основе, мне с удовольствием продали бы и за бумажные червонцы, а вот что-нибудь из разряда редкого и эксклюзивного — уже исключительно за золото и британские фунты. А я весь свой золотой запас еще в Китае потратил. Ну, не считая все тех же Семеновых подделок относительно редких, коллекционных золотых монет. Да и монет то тех у меня… слезы. Ни на что по настоящему ценное точно не хватит. Так что походил, пообщался со знающими людьми, наметил для себя новые горизонты, да и в свой Карманный мирок с расстройства до прибытия поезда и завалился.