Ромка стал отползать назад, зажимая рукой рану на животе и смотря на меня злобными глазами. Я поднялся на ноги и двинулся к нему. Свободной рукой он потянулся, было, за засапожником, но я засветил ему сапогом в морду, и мой бывший лучший друг опрокинулся назад.

Я снова накинулся на него, приставил нож ему к горлу и зарычал:

- Кто? С кем ты договорился? С курским наместником, мразь? С ним, да?

- А чего ты хотел? - прохрипел он. - Мы вместе начинали, а теперь ты князь, а мы кто?

- Ты в верности мне клялся, - ответил я. - Ты Игнату пообещал, что мне помогать во всем будешь. Предатель ты и паскуда, Ромка. И письма ты в Курск не доставил, да? Наместнику их все отдал?

- Так и есть, - он криво усмехнулся. - Так что не жди, что кто-то из курских на твою сторону встанет. Обойдется тебе Курск большой кровью, понял? Умоешься ей. Хотя тебя ведь это не остановит, все равно людей на смерть погонишь.

Одним движением я перерезал бывшему лучшему другу горло и встал. Он захрипел, схватился за шею, пытаясь удержать утекающую наружу жизнь, но, естественно, не смог. А я вдруг почувствовал себя так, будто из меня выдернули стержень.

Спохватившись, я побежал к Пашке, перевернул его на бок, прощупал биение жилки на шее, но его не было. Второй мой лучший друг тоже был мертв.

Ромка ведь специально меня на эту охоту позвал, чтобы убить. Договорился с курским наместником. Уж не знаю, чего там тот ему наобещал, но он повелся. Почти два года под моим началом ходил, с рождения меня знал, вместе дурачились в детстве. Да еще и Пашку убил, который на его сестре жениться собирался. Зачем он его с собой-то взял? Договориться надеялся? Думал, что после того, как меня убьет, тот его не порешит?

Я ожидал предательства со стороны тех, кто пришел на мою сторону недавно, а получил его от того, с кем был знаком практически с рождения.

А Пашка… Пашка умер, прикрыв меня от самострельного болта. Сбил меня на землю, а сам получил стрелу. Вот она, из-под левой лопатки торчит, между ребрами прошла. И ничего уже не сделать. Умер Пашка. Так что сегодня я лишился обоих лучших друзей.

Видимо, все к этому и шло. Не бывает у князей друзей, на роду им такое написано.

А может быть, я и сам в этом виноват. Сам отдалился от них, проводя больше времени с боярами. Может быть, это Ромку на предательство и толкнуло.

Руки опустились сами собой. Не знаю, сколько я просидел на земле в том лесу, пока, наконец, не собрался и не пошел по нашим же следам к опушке. Нужно было позвать Игоря и отвезти трупы обратно в лагерь.

Орловское городище . Начало осени 2225-го года от Рождества Христова.

Крики раздавались со всех сторон, люди подбадривали себя и друг друга и пытались таким образом напугать врагов. Я шел вместе с отрядом, который должен был атаковать закатную стену. Сперва думал отправиться вместе с теми из парней, что будут тащить таран, но потом передумал.

Да, идти в боевом сарае безопаснее, ведь тем, кто внутри, не опасны ни стрелы со стен, ни поливание смолой и кипятком. Но из него все равно придется вылезти для того, чтобы растащить в стороны обломки ворот и то, что навалено за ними.

Это, конечно, тоже можно сделать под прикрытием, поэтому мы и построили такую длинную и широкую крышу, но по ту сторону ворот каждый уже будет сам за себя, потому что сарай в ворота не проедет.

Насчет осадных башен у меня вообще были сомнения. Не думал я, что они сдвинуться с места, что колеса смогут выдержать вес этих конструкций. Но нет, все было хорошо. И теперь я шел за одной из башен, прикрываясь осадным щитом, которых мы тоже наколотили на всякий случай. Ясное дело, что осадная башня будет основным прикрытием, да и надежно защищает тех, кто внутри, но ведь и остальным нужно подойти к стенам. Иначе кто будет атаковать?

- Вперед! - закричал я. - За Пять Княжеств! В память о князе Кирилле!

- За князя Олега! - вторили мне со всех сторон.

Но крыльев за спиной, как это бывало во время конной атаки я не чувствовал. Совсем другое дело, когда идешь в гору в сторону крепости, откуда плотно садят стрелами и болтами, и тащишь при этом осадный щит, которые часто сотрясается от попавших в него снарядов.

Раздался громкий хруст и осадный щит слева от меня снесло к чертям собачьим. Людей разбросало в стороны и вроде бы особо не задело, но они наверняка побились, когда падали на землю. В одного тут же клюнула стрела, уж не знаю, что за умелец выпустил ее со стены, но ему можно было только позавидовать. Не уверен, что и боярин Ян сумел бы выпустить стрелу так точно.

Стрелометы продолжали закидывать нас снарядами. Сперва они попробовали на прочность таран и башни, но, когда из этого не получилось никакого проку, переключились на щиты. Тут уже все было гораздо успешнее, стрела, выпущенная из такого оружия, расщепляла щит, ломая его и делая непригодным для использования, да и людям доставалось.

Мы еще даже не успели подойти к стенам, а уже несли потери. Лучники обстреливали нас, самострелы, стрелометы… И не факт, что мы сможем забраться на стену. А даже если и сможем, то это не значит, что нас попросту не выбьют.

Но мы атакуем со всех сторон, да еще и стоит вспомнить об отряде чернецов, которые должны пробраться в детинец и не позволить защитникам Орла вернуться в крепость. Я не уверен, что они сумеют сделать это, но кто знает, если их свяжут боем, то, возможно, часть людей отойдет со стен.

В любом случае план бить со всех сторон одновременно был хорош. И если у нас хватит людей, то мы переломим защитников и возьмем город. Но сил может не хватить, и уже вот это будет большая беда.

Не все в бою будут убиты, как только бой закончится или переместится в другое место, сюда рванут обозники для того, чтобы собрать раненых и доставить их к лекарям. Возможно, что я принес бы гораздо больше пользы именно среди этих лекарей, ведь я был обучен. Но бросить свою дружину в бой, а самому остаться отсиживаться за их спинами я не мог.

- Сомкнуться! - заорал я, и мы тут же двинулись друг к другу, сомкнув ряды и прикрыв щитами тех, кто поднимался с земли.

Скоро они присоединились к нам, и только двое остались лежать. Один был убит, второй отползал в сторону, похоже, повредив ногу. Но это ничего, раненого добивать никто не будет, он для орловских сейчас не угроза.

А, значит, лучше потратить стрелу или болт на того, кто сейчас в строю. Остальные сейчас на стену не полезут, а о том, что дальше будет, в бою никто особо не думает. Не до того сейчас. Выжить бы и врага перебить.

Щека чесалась. Самострельный болт, которым пытался меня убить Ромка, разорвал кожу достаточно глубоко. Сейчас это была достаточно уродливая рана, а через некоторое время она затянется, оставив шрам. Второй шрам на моем теле.

Первый из них оставил волкулак, который убил мою мать, а второй - мой лучший друг, пытавшийся убить меня. Вот ведь дела.

Мне пришлось рассказать об этом всем, и мы похоронили парней на городском кладбище, которое находилось чуть в стороне от стен и вне досягаемости для стрельбы с нее. Оставшиеся десять дней до штурма прошли очень нервно, в первую очередь потому, что я ждал предательства от всех подряд, да и самой атаки на город тоже боялся. Несмотря на то, что бояре меня успокаивали, ведь все они склонялись к тому, что город мы возьмем.

Да, постройка башен заняла не десять дней, как мне обещали, а все две недели. Но в общем-то это было приемлемо, никто за это время на нас так и не напал. Похоже, что у белгородского наместника все-таки появились проблемы, а курский не рисковал идти на нас в одиночку и выжидал. Но в целом работу мы закончили, а я потратил все эти восемь дней в постоянных тренировках, чтобы выгнать из головы дурные мысли.

И сейчас я вдруг поймал себя на том что чувствую себя спокойно. Да, над головой свистят стрелы, а через несколько мгновений мы поднимемся на стены и начнется резня, но мне все равно лучше, чем за несколько дней до этого. Я все время ждал предательства от своих новых дружинников, а его не произошло. И сейчас все они шли в бой вместо со мной. Никто не отказался от своих слов, никто не повернул, никто не сбежал.