После первого боя я смогу точно сказать, что это мои дружинники. Да, они могут в любой момент бросить меня, если им не понравится то, что я делаю, но с теми вожаками, кто умеет думать головой, такого не случается. Значит, все будет хорошо.

И мы победим.

- Вперед! - снова закричал я.

Болт, выпущенный из стреломета, пробил переднюю стенку осадной башни, рядом с которой мы шли. Но доску не сломал, а доски там были толстые, прочные и сырые. И ударил высоко, никого из тех, кто сейчас внутри, задеть не могло. А, значит, не такие уж и хорошие стрелки стоят на стенах.

С каждым шагом мы продвигались все дальше и дальше в сторону крепости. Из-за наших спин тоже летели стрелы, но их было совсем немного, потому что стрелков в наших рядах было мало. Это защитники на стенах могут обстреливать нас, а потом сменить луки на мечи и щиты, мы же такой роскоши лишены. И я решил сделать ставку именно на воинов ближнего боя. На стенах они будут полезнее.

Со стороны ворот послышались звуки глухих ударов. Похоже, что боевой сарай добрался до них. Ну да, он же легче, чем осадные башни, да и катят они его по утоптанной и разъезженной дороге, что гораздо проще. Следом послышались и крики, но это были не вопли боли, которые издает человек, на которого вылили котел с кипятком. Просто люди продолжали подбадривать друг друга.

Нам же оставалось идти вперед, да скрываться за щитами. Но ещё немного и мы доберемся до стен, и тогда зазвенит оружие.

Я надеялся на победу, но не до конца верил в то, что происходит. Мы действительно пытаемся взять Орел? Самую мощную крепость, можно сказать, сердце Пяти Княжеств? А куда деваться, приходится, делать-то больше нечего.

- Вперед! - закричали откуда-то справа.

Этот крик подхватили и остальные мои воины. Расстояние между стенами и башнями становилось все меньше и меньше.

Несколько стрел с горящей паклей уже впились в дерево, но оно было достаточно сырым, да и первый осенний ливень прошел не так давно. Я ведь поэтому и приказал атаковать прямо сейчас: да, толкать тяжёлые сооружения по раскисшей земле было не так просто, к тому же был риск завязнуть, но это лучше, чем если наши башни сожгут. Если мы завязнем, то просто отойдем назад, а вот если башни сгорят, то нам придется строить новые.

Расчет оправдался еще и тем, что сухая после жаркого лета земля попросту впитала в себя всю влагу. А вот сырое дерево не смогло, так что и поджечь наши башни не получилось.

Видимо, Бог все-таки на нашей стороне.

Скоро мы подошли к стенам вплотную. Не так близко, как в Херсоне, когда нам приходилось приставлять к стене лестницы, но и этого было достаточно. Несколько смельчаков бросили щиты и полезли вверх по перекладинам, а потом мостик упал на стену, обеспечив нам надежную переправу на ту сторону. И сбросить этот мостик у оборонявшихся не получилось бы при всем желании, потому что он был надежно закреплен.

А уж о том, чтобы отодвинуть башни и речи не было.

Мы отступили назад, оказавшись под прикрытием башни. Я бросил осадный щит, подбежал к башне и полез наверх. Следом за мной лезли и другие. Смельчаки из тех, что сбросили мостик, уже рубились на стенах, но положение у них было незавидное, потому что защитников все-таки было гораздо больше. Но мы сейчас им поможем.

Забравшись на самый верх, я скинул с руки маленький щит, выхватил из ножен отцовский меч. Остановился на пару биений сердца, чтобы оглядеться, и увидел, что ещё две башни подошли к стенам, а люди по мостикам лезут на них. Штурм начался.

Я сделал несколько шагов вперёд, преодолев мостик, и спрыгнул вниз, на стену. И тут же нос к носу столкнулся с одним из защитников, который как раз прорубил топором череп моего дружинника. К счастью для меня топор завяз, и я аккуратно чиркнул кончиком меча по горлу незадачливого воина, пустив ему кровь.

Он упал, но на смену ему тут же встали трое. Что-то словно толкнуло меня, я вскинул щит, и в него тут же вошло две стрелы. Нас обстреливали с башен, и оставалось только надеяться, что они побоятся стрелять, чтобы не задеть своих. Но башни придется брать, и это тоже обойдётся нам большой кровью.

Я отбил в сторону клинок одного из защитников крепости, и тут же вогнал свой меч ему в грудь, пробив кольчугу и ребра. Провернул, выдернул.

И тут на меня насели. Какое-то время я мог только отбиваться, парировать щитом, отбивать удары мечом. Назад отходить было нельзя, потому что смельчаки из тех, что полезли наверх первыми, отдали свои жизни за то, чтобы отбить этот клочок стены. Если нас загонят обратно на осадную башню, то эту цену придётся заплатить ещё раз, а мне этого не хотелось. Нужно было держаться.

Отбив очередной удар, я сместился в сторону, оказавшись ближе к одному из противников, принял его удар на щит, зажал его руку своей правой, в которой держал меч, а потом толкнул его плечом. Рванул на себя, выкрутил ему руку, и меч упал, глухо стукнув о дерево гребня стены.

Второй попытался воспользоваться этим, атаковал, но кто-то из-за моей спины выбросил вперед меч и располосовал ему руку так, что и он выронил оружие. Оба моих противника оказались разоружены, но отступать они не собирались: один тут же наклонился, чтобы подобрать меч, второй потянул из-за пояса боевой нож.

Если бы на том из дружинников, что нагнулся, не было шлема, я бы просто долбанул его по башке навершием меча. Этого хватило бы. А так пришлось убивать: я вогнал клинок ему над ключицей, привычным движением провернул и выдернул.

Второй, тот, что был с ножом, сместился к самому краю стены. Его правая рука висела вдоль тела плетью и обильно кровила. Но, насколько я знал, дружинников обучают драться даже в таких условиях. Если, конечно, на стенах все - дружинники. Те, что из городской стражи, думаю, попроще, их ведь не воевать учат, а утихомиривать пьяных и буйных, решать ссоры. Ну и с бандитами драться иногда, да, этого не отменишь.

Однорукий махнул ножом пару раз крест-накрест, будто пытался меня отогнать. Да, нож - это, конечно, не меч, он не пробьет моей брони, но вот прорезать бедро там, где оно не было защищено кольчугой, или разрезать кожаную рукавицу он вполне мог.

Впрочем, против меча ножом все равно не помашешь. Один удар он смог каким-то образом отвести лезвием, а вот вторым я выбил оружие у него из рук. Впрочем, по глазам было видно, что он не сдастся, что потянется за засапожником или попытается подхватить меч кого-нибудь из убитых.

Одним ударом я развалил ему бедро, а когда нога дружинника подогнулась, пинком сбросил его со стены. Если ничего не сломает и сможет остановить кровь, то, возможно, будет жить. Но это вряд ли, потому что там, где режет мой меч, кровь уже не унять, если только масло кипящее заливать.

Шаг за шагом мы продвигались к башне. Если возьмем хотя бы одну из них, то судьбу наружной крепости можно считать решенной: там и спуск вниз, и позиции для стрелков, которых можно будет вполне безопасно подвести на стену.

Идти приходилось по трупам и своих и чужих. Мы несли потери, как и защитники Орла, но с другой стороны, нас было гораздо больше. Самое главное-то мы сделали: не дали побить наше войско стрелами, полить кипятком и горящей смолой еще на подходе. Орловские же прекрасно видели, что мы будем атаковать стены с осадных башен, так что даже заготавливать ничего не стали. Оно и к лучшему, таким обычно занимаются мирные горожане, согласные помогать осажденным. А так они будут сидеть по домам, в безопасности.

Может быть, я все-таки сделал ошибку? Возможно, стоило сосредоточить наступление на одной из башен? Правда, смогли бы мы тогда ее взять? Сейчас наши силы рассеяны, но то же самое ведь можно сказать и про защитников, которым приходится обороняться со всех сторон.

На смену тем троим встало еще несколько орловских воинов. Я снова оказался на острие атаки, одним и самых первых, и нам приходилось медленно продвигаться вперед. Лучники на башне осмелели и осыпали стрелами их, но летели они поверх моей головы. Скорее всего на тех, кто шел сзади, и на тех, кто только поднимался на стену. Думаю, они сейчас подняли стену щитов и чувствуют себя в относительной безопасности, но обернуться, чтобы проверить, не получится.