Ничьи земли. Бывшее Воронежское княжество. Лето 55-го года от Последней Войны

После того, как разобрались с “человеком-медведем”, мы сразу превратились для деревенских в желанных гостей. Тем более, что из его имущества я забрал только самое ценное, а съестные припасы достались селянам. Мужики местные меня поблагодарили, особенно те, чьим кровником оказался этот липовый оборотень.

Девки так и продолжали посещать моих воинов, да и в гости их приглашали. Да уж, уверен, что через девять месяцев после нашего визита здесь родится множество крепких младенцев. Остается только надеяться, что будет кому детей принимать, что не перемрут они тут все от родовой горячки.

Я визитам девчонок не препятствовал, да и сам грешен был, чего уж тут таить. Моя банная гостья, которую, как позже выяснилось, звали Софьей, посещала меня еще трижды, каждый раз оставаясь в шатре на всю ночь. Совесть меня по этому поводу особо не мучила, в конце концов, жрецы Красного Тельца позволяли нам брать несколько жен, а наложниц иметь столько, сколько можешь прокормить. Это с чужими женами гулять нельзя, а с незамужней – сколько хочешь.

Хотя все-таки перед Машкой было стыдно, и каждый раз я давал себе обещание, что это было в последний раз, но все равно сдавался перед бешеным напором Софьи. Да и нравилась она мне, в постели оказалась неутомимой, так, что каждую ночь мы доводили друг друга до полного изнеможения.

Игнат разве что один раз подошел ко мне и предупредил, что княжеская кровь - не водица, и если нам все-таки удастся вернуть мне отцовский престол, то незаконнорожденный ребенок может оказаться большой помехой для законных детей. Старый воин не ругался, просто хотел убедиться, что я понимаю, что делаю. Я заверил его, что буду осторожен, и что все будет хорошо, тогда он отстал.

Пашка, кстати, в себя пришел, окончательно излечившись от последствия травмы. На самом деле он стал еще более злобным сукиным сыном, но, как мне казалось, просто отыгрывался за показанную слабость. Вместе с Игнатом он гонял новичков, и у меня появилось впечатление, что под таким чутким руководством из них непременно получатся неплохие бойцы. Если, конечно, эти двое учителей их не поубивают раньше.

Короче, прожили мы там еще неделю в сытости и спокойствии, били дичь в свое удовольствие, ели от пуза, тискали девок и им же на потеху лупили друг друга тренировочными мечами - о воинском учении забывать тоже нельзя. Уверен, что воины мои оттуда уходить не хотели, но мы на совете с боярами и стариками решили, что пора двигаться дальше.

Мы планировали двинуться на полночь, обойти Пять Княжеств с Восхода и вернуться в Брянские земли. Там нас искать были не должны, потому что по разумению наместников мы наверняка двинулись на полдень в земли Союза Торговых Городов. Еще мы надеялись, что шурин Луки Филипповича не зря потратит отданные ему деньги и сумеет распустить слухи о том, что настоящий наследник престола вот-вот вернется.

Так что на восьмой день мы снова двинулись в путь, прикупив предварительно припасов. И, Чернобог их задери, где-нибудь в Брянском княжестве, в том же самом Васильевском селе, на эти деньги мы могли бы купить пару хороших подворий. Но жаловаться было нечего, никто же нас не звал в эту глушь, где цены на самые обычные продукты были совсем немилосердными.

Я даже пожалел, что отдал селянам припасы человека-медведя. С другой стороны, если б я этого не сделал, то нам, скорее всего, вообще ничего не продали бы, а ведь запасы зерна для коней уже подходили к концу. А одной травой их, как ни крути, все равно не прокормишь.

И вот уже третий день мы ехали по давно заброшенной дороге, порядком заросшей травой. Когда-то здесь был большой тракт, по которому ездили торговые караваны и ходили дружины. Сейчас давным-давно ничего такого не было, ведь ни купцам, ни воинам тут было нечего делать.

Ехать было, откровенно говоря, скучно, парни даже перестали болтать и подшучивать друг над другом, песни, как в начале, тоже почти никто не пел. Оживлялся народ только на привалах, или, когда мы устраивались на ночлег. Никогда бы не подумал, что длинная дорога с таким количеством попутчиков может оказаться скучной, а так оно и получалось.

Но на третий день произошло то, что разрушило монотонную рутину нашего пути.

- Дым, княжич, - проговорил боярин Лука показав пальцем куда-то вдаль. - И что-то много его, не похоже, будто там печку топят.

- Что, думаешь, пожар? - спросил я, слегка забеспокоившись.

- Разве что дом горит, - ответил за боярина Игнат. – Пал, когда по степи идет, или если лес горит, дым не так видно, он везде тогда бывает, как туман в холодную погоду.

- Тогда поехали, - сказал я, решительно направляя коня в сторону источника дыма. - Если пожар, то, значит, жилье человеческое близко где-то. Посмотрим, что там, может быть, поможем.

- А стоит ли? - Лука Филиппович тут же нагнал меня и поехал рядом. - Сам ведь понимаешь, княжич, что пожары просто так не начинаются.

- Посмотрим, - пожал я плечами. - Я же не говорю, что в огонь надо лезть. Посмотрим, что и почему горит. Да и не думаю я, что это разбойники, откуда им тут взяться-то?

- Все равно осторожно пойдем, - сказал Игнат, подъехавший с другой стороны. - Возьмем человек двадцать, подойдем со стороны, остальные пока с лошадьми побудут.

- Ну пусть так, - согласился я, и мы двинулись дальше.

Как бы не было мне обидно это признавать, но правы оказались боярин с Игнатом, а не я. Ясно это стало уже после того, как мы миновали небольшую рощицу, пробежались через поля и огороды, и услышали детские крики и женский плач. Спрятавшись за невысоким забором и кустами, мы принялись наблюдать.

Источник дыма действительно оказался пожаром, причем горела чья-то изба, и никто не занимался ее тушением, хотя и поздно уже было. А все потому, что группа конных воинов согнала всех жителей деревни в центр селения, пока еще несколько человек шарились по избам, забирая оттуда все, что могло представлять хоть какую-то ценность.

Одеты они были не по-нашему, на головах носили странные уборы, которые больше были похожи на свернутые полотнища. Вместо привычных кольчуг и пластинчатых доспехов на них были надеты куртки из кожи, очень плотной даже с виду. Да и оружие у них было другое: у большинства имелись луки-однодеревки, какие у нас таскают охотники, а еще кое у кого длинные изогнутые клинки. Такими, наверное, резать было удобнее, чем рубить.

А самой странной деталью оказалась их речь: разбойники активно комментировали свои действия, и я не мог разобрать ни слова из того, что они говорили. И это несмотря на то, что за время, проведенное в монастыре, я активно учил польский и литовский языки, и стал не только понимать их, но и более-менее ясно изъясняться.

- Кто это такие? - шепотом спросил я у Игната.

- Татары, - ответил старик. - Уже и сюда добрались, надо же. Грамотно работают: народ согнали, теперь добычу тащат. Сейчас порежут всех, кто идти не сможет, остальным руки повяжут, да за собой потащат в степь.

- Их десятка полтора, - сказал я. - Если ударим сейчас, пока они по избам разошлись, то перебьем всех.

- Рад, что это ты сказал, - ухмыльнулся Лука Филиппович и высвободил из ножен свой меч.

- Ну, княжич, как татар бить будем? - проигнорировал слова боярина Игнат.

Сказал таким тоном, что ясно стало - вот она, учеба продолжается. И ведь прав он, как никак, войском нужно учиться командовать, пусть это и небольшой совсем отряд, а мне до этого такого делать еще не приходилось. Одно дело - налет ночной устроить на разбойников, или на большой дороге налететь конной лавой, да на копья вздеть, кого получится, а совсем другое - вот так вот, среди домов биться. Тут с умом действовать нужно.

- С двух сторон бить надо, - сказал я, обернулся к своим дружинникам, которые продолжали смотреть на происходящее на улице через щели в заборе.

Одна из женщин громко закричала: татарин на лошади с самой дорогой сбруей наотмашь хлестнул её кнутом. Остальные разбойники расхохотались, и принялись что-то оживленно обсуждать. Похоже, можно было не бояться, что нас услышат.