Лишь продолжал хрустеть снег под ногами. Слышно было только шаги наших ног, дыхание и едва различимое потрескивание пламени.

Не дойдя до дома егеря примерно метров тридцать, мы вдруг услышали громкий крик прокатившийся над поселком. А уже в следующее мгновение я различил характерное медвежье рычание. Затем грохот и звон стекла.

— Туда! — старик словно олень, перескочив через ограду, бегом бросился на звук. Я за ним по пятам.

Повторно прозвучал рев. Снова крик, на этот раз женский.

Вот дерьмо! Чертов зверь, наверняка, снова к кому-то в дом залез?!

Приблизившись к небольшому дому, мы сбавили ход. Совершенно случайно, я мельком увидел какое-то движение справа. Темное пятно проскочило между домом и сараем, в каких-то пятнадцати метрах от меня. Я отшвырнул факел в сторону и вскинув ружье, выжал спусковой крючок. В этот же момент егерь неожиданно толкнул меня в плечо.

Оглушительно громыхнуло.

Из ствола вырвались искры и пламя. Мне в нос ударил едкий запах пороха. Кажется, пуля прошла чуть выше и угодила в край сруба, не причинив медведю вреда. Матвей Иванович, с трудом удержавшись на льду, тоже рванул в ту же сторону, а затем остановился. И как раз вовремя — из прохода показалась лохматая морда с раскрытой пастью. Тот словно бы ждал, чтобы кто-то сунулся за ним…

Вот же коварная тварь!

Егерь рывком вскинул ружье и практически не целясь, выстрелил. Кажется, попал — медведь отпрянул, заревел от боли.

Мое сердце бешено колотилось, адреналин кипел в крови. Я торопливо достал патрон из патронташа, но в варежках пальцы не слушались. Бумажная гильза выскользнула и упал на снег. Скинув варежку, вспотевшими пальцами я взялся за второй патрон.

События завертелись со скоростью бешеной карусели. Хладнокровный Матвей Иванович, не спуская глаз с противника, начал медленно отступать ко мне, одновременно пытаясь перезарядить ружье. Неожиданно он снова поскользнулся и плашмя упал на мерзлый снег. Охнул от боли.

В свете лежащего на земле факела я частично рассмотрел морду медведя. Кажется, еще немного и он бросится в атаку, закончив то, зачем пришел.

Но вдруг, словно позабыв про нас, зверь переключился на что-то другое и резко скрылся за сараем. Наконец перезарядившись, я рванул было за ним, но привставший на колени егерь, ловко поймав меня за руку, остановил.

— Женька! Не надо, — тяжело дыша, произнес он.

— Нужно добить! — яростно возмутился я. — Подранок ведь…

— Не сейчас… — воскликнул он, с перекошенным от напряжения лицом. — Еще будет шанс.

А за нашими спинами слышались крики — по улице к нам бежали трое патрульных. Судя по всему, с другой стороны уже подбегали другие.

Что-то в глазах лесника меня остановило…

— Тьфу! — раздосадовано сплюнул я, опустив свое ружье.

— Иди в дом. Может, там помощь нужна, — пропыхтел егерь, перезаряжая собственное ружье.

Недовольно подхватив факел, я бросился в дом. И почти сразу, в коридоре наткнулся на распростертое на полу изуродованное тело. Это был Вязовскин…

— Врача! — на автомате воскликнул я, но уже через мгновение понял, что уже поздно.

— Сейчас фельдшера позову!

— Иванович, отставить. Врач тут уже не поможет… — через пару секунд добавил я, выглянув обратно. Однако лесник уже скрылся, видимо не расслышав последние слова.

Учитывая, сколько натекло крови и характер ран на теле пострадавшего, пульс можно было даже и не проверять. Он был мертв. Зрелище весьма неприятное.

Я осторожно прошел дальше в коридор. Входная дверь была сломана, засов вырван с корнем. Внутри царил бедлам — на полу валялись дрова, под подошвами захрустели осколки от упавшего и разбившегося вдребезги зеркала. Еще лежала сковородка, какие-то тряпки и сапог. На деревянной двери отчетливо различались глубокие борозды оставленные медвежьими когтями.

Внутри дома было практически темно и лишь в дальней комнате, слабо горела небольшая лампадка. Я сразу же почувствовал волну тепла — жилье отапливалось, едва заметно ощущался запах дыма. С трудом верится, что дурачок жил в доме один, наверняка с ним проживает кто-то еще.

— Эй! Живые есть? — крикнул я, но ответом была тишина. Лишь снаружи раздавались голоса.

— Бляха! Это не медведь! — с досадой подумал я, обходя распростертое на полу тело. — Это машина для убийства какая-то!

Видимо, когда хищник целеустремленно вломился в дом, первым на его пути попался среагировавший на шум, но ничего не сообразивший носильщик. Именно его прокатившийся крик и был слышен над Соболевкой. Сейчас он лежал на переходе между коридором и жилой комнатой, в неестественной позе. В левой руке у Вязовскина был зажат раскрошившийся веник — скорее всего, им слабоумный пытался отбиваться от разъяренного зверя. Конечно, далеко не самое опасное орудие, наверное, схватил первое, что под руку попалось.

Я склонился над трупом, все-таки пощупал пульс на шее. Лицо в крови, глаза открыты смотрят в темный потолок. Грудь располосована, рука чуть ли не оторвана… Однозначно, помощь фельдшера тут уже не понадобится. Ну, разве что зафиксировать смерть и подготовить погибшего к погребению.

Одежда на нем была типичная — светлые домотканые кальсоны и такая же нательная рубаха. Наверняка, непосредственно перед нападением хищника, носильщик либо уже спал, либо готовился ко сну. Время-то уже было позднее.

Еще, в правой руке Вязовскина был зажат клоквырванной медвежьей шерсти. Он сопротивлялся как мог, но что может сделать безоружный человек, против такой необузданной мощи?

Это только Ди Каприо смог, потому что ему пора уже было мужиком становится.

Скорее всего, человек толком и не понял, что произошло. А когда закричал, было уже слишком поздно. Зверь с силой ударил его могучей лапой, затем навалился сверху и впился зубами в плоть, тем самым добив жертву. Зрелище крайне неприятное, но за много лет на спасательных работах я видел вещи намного хуже.

Но сейчас меня поражало вовсе не растерзанное тело, а сам инцидент.

Если провести аналогию, то получалось, что медведь пришел в этот дом целенаправленно. Его целью мог стать любой другой, но мишка выбрал именно этот, скорее всего потому, что ориентировался на запах.

Наспех проанализировав обстановку, я пришел к выводу, что зверь намеренно преследует и убивает тех, кто был в той браконьерской группе. Необычно, хотя ничего сверхъестественного в этом нет. Зверь просто запомнил запахи…

Выходит, трое из моей группы уже мертвы?! Но тогда зачем медведь напал на женщину, что погибла прошлой ночью? Она-то причем? Ее мужа-охотника не было дома, он вместе с другими бродил где-то в тайге. Или он тоже в чем-то замешан? Нет, скорее всего, просто случайность.

Очень уж мне не хотелось во всем этом разбираться, хотя я многого не понимал. И, честно говоря, в голове не укладывалось, что размышляя над случившимся, невольно пытаюсь понять логику дикого зверя. Я невольно восхитился, насколько избирательно действует косолапый. Настоящая машина для убийства, причем весьма сообразительная. И несмотря на это, нужно оценивать обстановку трезво — медведь действует опираясь исключительно на свои животные инстинкты, им движет только месть. Насколько же она сильна, что такого мы ему сделали?

Снова взглянул на распростертое тело.

Я ведь возлагал большие надежды на откровенный разговор с Вязовскиным. Собирался нанести ему повторный визит буквально на следующий день, а оно вон как получилось… Дерьмо! Пойти по пути наименьшего сопротивления не получилось — от носильщика больше ничего не узнать. А ведь для меня это был самый безболезненный способ узнать правду о том, что же случилось на той проклятой поляне. Придется действовать иначе и все-таки вливаться в коллектив браконьерского сообщества. Чувствую, там тоже далеко не все шито-крыто. Тьфу, мля!

Вдруг, где-то в глубине дома раздался неестественный шум, что-то упало. Я тут же двинулся вперед и в полумраке кое-как разглядел пожилую женщину. Та пряталась за шкафом, сжимая в трясущихся руках нож. Ее заметно трясло, она таращилась на меня округлившимися от ужаса глазами.