Из-за того, что я вспомнил про Игната, на меня опять напали мрачные мысли. Скучал я по старику, ничего с этим не поделаешь, он мне новую жизнь показал, на воинскую стезю меня перевел. И жизнь спасал тоже не один раз, стоит только ту историю с волкулаком вспомнить. А я даже не похоронил его, все сбежать торопился, думал, что людей спасу своей смертью Дурак.

Дай нам Бог вернуться в Брянские земли, тогда хоть могилу его навещу.

Вдруг Антон, шедший первым, остановился и поднял руку вверх, подавая нам знак сделать то-то самое. Жестом он подозвал меня, я подошел, стараясь ступать как можно тише, что в общем-то мне все равно не удалось, потому что перебираться пришлось через кусты, и оказался перед небольшой полянкой.

Земля здесь была густо покрыта уже знакомыми следами тварей, и их тут было как бы не больше, чем у ворот крепости. Похоже было, что костеглоты крутились тут всю ночь, только вот что их могло привлечь?

Однако стоило мне задрать голову и посмотреть на высокий раскидистый ясень, растущий на краю поляны, как все сразу же стало ясно. Там наверху, привязанный к стволу веревкой, находился человек.

Союз Торговых Городов. Ямпольская застава и окрестности. Середина лета 2224-го года от Рождества Христова.

Человек оказался без сознания, на крики наши он не отвечал, так что пришлось Антону и Глебу лезть на дерево, отвязывать его, а потом с помощью этой же самой веревки спускать вниз. Только тогда я смог толком рассмотреть найденыша: это был совсем молодой парень, чернявый и безбородый, и одетый по-лесному: в зеленого цвета рубаху, подол которой был оторван, коричневые штаны, да мягкие сапоги из шкуры какого-то лесного зверя. Одна из штанин была разорвана и пропитана кровью, но на ране виднелась повязка, из той самой разорванной рубахи. Похоже, что помощь он себе оказать успел.

Еще при нем был лук с полным колчаном охотничьих срезней, да большой нож, предназначение которого тоже было ясно с первого взгляда: такими шкуры вскрывают, да добычу потрошат. В общем-то было ясно, что парень, которого мы нашли, оказался охотником. Остальное мы узнаем только после того, как переговорим с ним.

Я положил руку ему на лоб, чтобы проверить, есть ли у него жар. Лоб оказался теплым, но не горячим, это несколько обнадеживало.

- Глеб, дай бурдюк с водой, - повернулся я к одному из братьев-лесовиков, а когда тот вручил мне требуемое, откупорил емкость и щедро полил на лицо найденного парня.

Тот дернулся, фыркнул, когда вода залилась ему в нос, и открыл глаза. Обвел нас полным страха взглядом, рука его тут же дернулась к поясу, на котором был нож, но тут же бессильно опустилась. Ну да, оружие мы забрали, да отложили в сторону, а то мало ли, что этот парень мог после забытья подумать.

- Тише, тише, - сказал я, подняв перед собой руку. - Все нормально, твари уже ушли. Ты как, по-русски говоришь? Понимаешь, что я говорю?

- Понимаю, - прохрипел тот и вытянул вперед обе руки. - Воды дайте, я пить хочу.

- Держи, - пожал я плечами и передал парню бурдюк.

Тот тут же присосался к горлышку емкости, кадык его задвигался вверх-вниз. Пил он, казалось, целую вечность, а любопытство мое разгоралось все сильнее и сильнее. Все-таки, это был первый из местных, кого мы встретили, а в том, что найденыш наш именно молдаванин я ни капли не сомневался: уж слишком он был не похож ни на жителей Пяти Княжеств, ни на тех, кого мы видели в Киеве и Виннице.

Да и выговор у него был не такой, как у нас. И даже от Киевского отличался, где мало того, что “гыкали”, как и у нас в Брянске, так еще и “щокали” и “тюкали”. Короче, понятно было, что для него русский, может быть, и родной язык, но все равно не такой, как у нас.

Наконец, он закончил пить. Я тут же забрал порядком потерявший в весе бурдюк и передал его обратно Глебу. Сам же уселся на одно колено, дотронулся до ноги парня, тот дернулся от боли. Похоже, что сам перевязывал, уже после того, как забрался на дерево, да еще и повязка присохла. Я поднял голову и увидел на коричневой коре темно-бурые следы. Ну да, так и есть.

Хотя парень и смугловатый, но все равно бледный. Только круги под глазами темные. Что, всю ночь не спал, сидел на дереве и ждал, пока твари уйдут? А потом от усталости, до от потери крови сознание потерял? Да, скорее всего, так и было.

- Тише, - сказал я. - Все нормально, не бойся. Я лекарь.

- Лекарь? - спросил тот уже нормальным голосом, в тоне его появились какие-то дерзкие нотки. - Откуда в этих местах лекарю взяться-то?

- С заставы, - ответил я. - А ты, я так понимаю, охотник? С того берега пришел, да? Тебя как зовут?

- Санду, - ответил парень. - Да, охотник. А вы, значит, наемники с заставы? Чего же вы выбрались с него, да еще и в чащу такую забрались?

- Меня Олег зовут, - представился я, проигнорировав его вопрос. - Я могу твою ногу посмотреть, если ты не против, по-человечески перевязать. То, что ты там наверху намотал - никуда не годится. Загноиться может, а там и до гангрены недалеко, ногу придется отнимать. Ты же не хочешь, чтобы тебе ногу отняли?

Пугал я его не просто так, чем бы он тут в лесу не поранился бы, было понятно, что в рану может попасть совершенно любая дрянь. А там и правда гангрены долго ждать не придется, так что лучше уж сразу посмотреть, что там и как.

- Мне за помощь заплатить нечем, - буркнул Санду.

- Ну и что? - удивился я. - Мы тебя с этого дерева сняли, так что же теперь без помощи тебя в лесу бросать? Давай я твою рану посмотрю, а ты мне за это честно расскажешь, зачем с того берега пришел?

- Отчитываться перед тобой я не буду, - ответил парень. - На этой земле предки мои жили, и только потом ваши тут заставы понастроили. Так что ходить я буду там, где захочу.

- Ты не понимаешь, кажется, - вздохнул я. - Во-первых, мы тебе не враги, это ясно должно быть. Во-вторых, меня вообще не волнует, зачем ты сюда пришел, а интересно мне только то, насколько хорошо ты берег этот знаешь. Мы ищем кое-что, и ты нас, возможно, проводить смог бы. Я тебе даже заплачу, серебром заплачу, если поможешь. Ну в-третьих, ты, парень, явно не понимаешь, что если мы тебя здесь бросим, то ты обратно домой уже не выберешься. Даже если сможешь сколько-то пройти, до вечера не успеешь. А там и твари вернутся, они, как я понял, кровь чуют, а на дерево ты опять не заберешься.

Сам я тем временем уже открыл небольшой мешок, который прихватил с собой на всякий случай. Внутри как раз было самое необходимое из лекарских припасов: настойки кое-какие, тряпицы вываренные - в общем-то все, что нужно, чтобы рану наскоро перевязать.

- Ладно, - вздохнул Санду. - Расскажу я. Да, я и правда охотник, с того берега пришел. Есть у нас там деревенька, Рубленица называется. Туда, кстати, наемники частенько приходят, чтобы вина купить или еще чего. Странно, что ты о ней не знаешь.

- Ничего странного, - ответил я, сам тем временем щедро смачивая повязку настоем календулы. Она присохла, отмачивать придется хорошо, иначе сдергивать придется вместе с волосами, а за такое лечение меня точно не поблагодарят. - Мы на заставе третий день как, только прибыли. Ну и ты, значит, на этот берег перебрался, чтобы поохотиться? Как, кстати, перебрался, не через паром ведь, это точно.

- У меня, - охотник посмотрел на меня так, будто задумался, стоит ли мне рассказывать о своей тайне, но все же решился. - У меня лодка есть. Она тут неподалеку в кустах спрятана, так что не прав ты, обратно я добрался бы.

- Если б мы тебя с дерева не сняли, то не добрался бы, - качнул я головой. - И все таки, что ты сюда-то пошел? У вас на том берегу своей дичи нет что ли?

- Есть, конечно, но тут ее больше, - ответил парень. - Здесь же людей нет почти, ее никто не бьет, вот и расплодилась.

- А костеглоты? - удивился боярин Лука. - Мы же видели, тут рядом совсем костеглоты косулю догнали и задрали. Неужели они другое зверье не жрут?