Тем не менее, нож я достал. Подошел к распластанному на листву пленному, присел, одним движением разрезал веревку, на которой держались штаны и приспустил гашник. Муди Грачева прихвостня вывалились наружу. На морозе они съежились, и были совсем маленькими, но как их отрезать так, чтобы мужик при этом не изошел кровью, я не представлял.

– Режь давай, хватит возиться, – подстегнул меня злобный голос старика.

Я поднес нож к коже мошонки, сделал маленький надрез и тут же отпрянул, чтобы не попасть под струю мочи. Пленник наш вдруг обмяк, всхлипнул разок, а потом зарыдал во весь голос. Сломался мужик. А ведь с виду крутой такой был.

Игнат отвесил бандиту крепкую оплеуху и заорал в самое ухо:

– Где Грач живет? Как туда добраться? Сколько людей с ним? Отвечай!

– На… – послышалось сквозь всхлипывания. – На хуторе. От Брянска на полдень идти, прямо по тракту… Недолго совсем… Там озеро будет и хутор, частоколом огороженный.

– Собаки есть? Домов сколько? Людей? Стражу выставляют? – продолжал сыпать вопросами старик.

– Есть собаки, когда был там, лай слышал… Три дома, еще сараи всякие были… Людей сколько, не знаю… Грач с семьей и еще несколько человек, еще холопы, но сколько точно не назову… Про стражу не знаю, днем не было никого…

– Толку с тебя, как от козла молока… Но хрен с тобой, живи, – проговорил старик, и слегка сдвинулся назад, будто собирался слезть с пленного.

Но только тот замер, похоже, сам не веря своему счастью, как Игнат вогнал ему в грудь непонятно откуда взявшийся у него в руках нож. Провернул, выдернул, вытер о куртку покойного и встал, теперь уже по-настоящему.

– Хоть сказал, где Грач живет, – проговорил старик. – Давайте в повозку, знаю я где это место.

– Может, этого хоть листьями закидаем? – спросил вдруг Ромка, кивнув на лежащий на земле труп.

– Зверье все равно разроет, – сказал, как отрезал, Игнат. – Поехали. Надо до сумерек успеть, хотя бы глянуть, что там и как.

Брянское городище и окрестности. Поздняя осень 54-го года от Последней Войны.

До нужного места добрались ближе к вечеру, когда сквозь облака стали пробиваться алые лучи заката. Кулак не обманул, хутор у озера действительно обнаружился, стоял на возвышенности. А вот высокий плетень, которым он был огорожен, оказался для нас сюрпризом. Хотя, конечно, от человека такой забор защитить не мог, но толком разглядеть, что происходит внутри, не давал.

Над плетнем виднелись несколько крыш, но только над тремя из них были трубы, из которых в небо подымался дымок. Две были из дранки, еще одна – соломенная. В общем-то правильно: две избы для хозяев, а холопы обойдутся и мазанкой.

К деревянным воротам вела наезженная дорога, пару недель назад наверняка превратившаяся в месиво, а сейчас немного подсохшая и подмёрзшая. Впрочем, телегу мы все равно оставили в лесу, не забыв стреножить лошадей. Пашка опасался, что коников, мирно обгладывающих низко висевшие ветки деревьев, зарежут волки или, что еще хуже, волкулаки. Или кабан запорет. На это Игнат ответил, что лошадей, если повезет, мы уведем с подворья Грача. А если не повезет, то нам будет все равно.

Сейчас же мы устроились в ближайшей рощице. Ромка, как самый ловкий, полез на толстую ель, чтобы осмотреть хутор с высоты. Я, не был уверен, что стоит так рисковать, ведь его могли увидеть, но Игнат убедил, что лучше нас заметят сейчас, чем лезть вслепую и напороться на свору вооруженных бандитов.

– А это точно хутор Грача? – с сомнением спросил Пашка. – А-то странно это: плетень, избы малые, мазанка, сараюшки. Гуси гогочут даже, слышите? Я-то думал, тут частокол будет, вышки, дом, как у бояр.

– А зачем ему боярский дом, если он сам не из бояр? – в тон ему ответил старик. – Чтобы все в округе точно поняли, что тут непростой человек живет? Умный он, внимания привлекать не хочет. Пусть все и думают, что это хутор малый. Изверги на нем живут или селяне чьи-то, а уж точно не тот, кто целый посад под себя подмял.

– А мыта он не платит? – снова задал вопрос Павел.

– Так, если это не княжья земля, с чего бы ему платить? – удивился Игнат. – У него среди купцов не только врагов, но и должников и помогальников полно. Кто-то из них мог землю купить, хутор на ней поставить. И все, это уже его земля, а наместников это дело не касается.

– А если из недругов кто-то налетит? Или просто разбойники? – спросил уже я. – Плетень-то их не остановит.

– Это же Грач. Все его явные недруги уже на том свете. А те, кто налететь может, знают, что с этим человеком не связываться лучше. Да и убежище у него наверняка где-то поблизости есть. Может быть, прямо в этом лесу.

Ромка, наконец слез, стряхнул с себя налипшую хвою и пыль, оторвал с ближайшего дерева листочки и принялся стирать с ладоней смолу.

– Рассмотрел? – спросил нетерпеливый, как обычно, Пашка.

– Рассмотрел, – ответил Ромка. – Все, как Кулак сказал: три дома, сараюшки, хлева, кажется. Толком не поймешь ведь. Людей видел, ходят…

Игнат ребром сапога расчистил небольшую площадку от хвои и опавших листьев до самой земли и протянул Ромке небольшую палочку, которую сорвал чуть раньше и вертел в руках.

– Рисуй, – сказал он.

Ромка схватил палочку и изобразил неровную фигуру с пятью углами – границы плетня. Потом прочертил на этой фигуре четыре черточки – слева и сверху. Толстой стороной палочки нарисовал широкую и длинную черту над верхней стороной фигуры.

– За полуночной стороной плетня река есть, – пояснил он. – Неширокая, но по весне и по осени разливается, наверное, можно и проплыть от Десны. Там причал, но небольшой совсем, на одну малую лодку, разве что. К нему ворота ведут.

– Озеро сточное, – согласился Игнат. – Да и там какие-то свои ключи бьют наверняка. Хорошее место для хутора Грач выбрал, и вода есть, и по ней подойти можно, и от города, если что, недалеко.

– И еще одни ворота мы видели, когда мимо шли, тут дорога, – Роман начертил еще одну линию и продолжил изображать на земле фигуры. – Со стороны этих ворот домов нет, только заграждения какие-то. Загоны, наверное, но сейчас пустые. С полуденной стороны два сарая, с полуночной – три. Что из них хлева, а что сараи – не знаю. Вот тут, с заката – три дома. Два, которые ближе к нам – избы, дранкой покрыты. На крышу влезть, наверное, можно с плетня, если столбы выдержат. Тот, который дальше – мазанка, соломой крыт, может и провалиться.

– В мазанке холопы наверняка живут, – вставил я свои соображения. – Да скотину туда забирают на зиму. А вот в какой избе Грач?

– Не знаю, отсюда носа не разглядишь, – то ли пошутил, то ли серьезно ответил Ромка. – Лезть придется в обе, наверное.

– Есть там другие ходы через плетень, не может не быть, – с нажимом произнес старик. – Не мог Грач тайного хода из логова своего не оставить.

– Искать будем?

– Нет, долго, – помотал головой Игнат. – Да и заметят нас, тогда проблем не оберешься.

– Плетень разрезать можно, – предложил Пашка. – Или топором порубить, он и свалится.

– Переполошим всех. И на крышу тоже не полезешь – услышат. Либо скотина начнет шуметь, либо люди услышат. Значит, через ворота пойдем.

– Так их ведь охраняют наверняка. Да и собаки там есть, Кулак говорил.

– С собаками разберемся, – Игнат посмотрел на солнце. – Пара часов, пока совсем не стемнеет, у нас есть. Мы с Ромкой сейчас сходим, пару зайцев добудем, обдерем, будет, что псам бросить. Вы с Пашкой смотрите, что на хуторе происходит, особенно за воротами – мало ли кто приедет. Да и вообще, надо бы узнать, сколько народа там.

– Я сосчитал тех, что увидел, – ответил Ромка. – Трое мужиков, один дед старый, да баб четверо. Только трое из баб холопки вроде как, потому что четвертая их погнала куда-то.

– Резать все равно всех придется, – проговорил старик. – Всех, кто нас увидит, даже холопов. А по-хорошему, никого в живых остаться не должно на хуторе, потому что их потом спросят, кто за Грачевой головой пришел.