- Стрелки, залп! - заорал боярин Ян.

Примерно половина из неполных трех десятков, что пошли за мной, были вооружены самострелами и луками. Они были готовы к стрельбе, тут же вскинули свое оружие и разом стрельнули, повинуясь приказу своего командира.

Пятеро из крымчан упали, остальные тут же развернулись в нашу сторону и выстроили строй. Один из них успел натянуть тетиву лука, но выстрелить уже не успел, потому что боярин Ян пустил вторую стрелу и сбил его на землю. Хорошо, что мы приготовили для этого боя стрелы с гранеными бронебойными наконечниками, ничего не скажешь. Пусть они и дороги достаточно, но лучше уж потратиться, чем потом твои стрелы будут отлетать от брони врагов.

- Залп! - снова заорал Ян, и стрелки снова выпустили стрелы.

Однако на этот раз упало только трое, остальные успели собраться в стену щитов и двинулись на нас. Они поняли, что убегать нет смысла, потому что мы просто постреляем их как куропаток, и решили принять бой.

- Строй! - заорал я. - Щиты поднять!

Мы сомкнулись и медленно двинулись навстречу крымчанам. Основную нашу ударную силу составляли восемь наемников под командованием боярича Никиты, боярич Владислав, Камень, да я. Молдаване и новики были вооружены самострелами и луками, но как дойдет до дела, и они пойдут в бой. Драться они уже умели.

Прошло несколько мгновений и мы, наконец, сошлись. Я толкнулся щитом в щит крымчанина, что стоял напротив меня и тут же рубанул поверху. Тот уклонился, выбросил вперед меч, пытаясь меня достать, но я ушел в сторону. Мимо моей головы со свистом пролетела стрела и по самое оперение вошла в глаз моего противника. Он упал, место напротив меня оказалось свободным.

Не знаю, кто это так метко выстрелил, но подозреваю, что сам боярин Ян. Только он мог стрельнуть, рискуя попасть в меня, но точно поразив свою цель.

Я тут же выбросил меч в сторону и самым кончиком проколол горло крымчанина, стоявшего напротив одного из наемников Никиты. Брызнула кровь, еще один из врагов присоединился к тем, что уже лежали на земле.

По левую руку от меня был Камень, он орудовал своим любимым топором с ловкостью и одновременно огромной силой. Сделав ложный замах, он отвлек своего противника, а потом вогнал острие ему в голову. Правда, высвободить свое оружие он уже не успел, потому что один из крымчан вогнал свой меч ему подмышку. Провернул, выдернул, и здоровяк, который столько прошел вместе с нами, упал на землю.

Закричав от ярости, я бросился на крымчанина, врезал ногой ему в щит, заставляя отпрянуть назад, снова ударил щитом, а потом резко рубанул поверх щита. Этот оказался не настолько резвым, поэтому я смахнул с плеч его голову. Во все стороны брызнула кровь, меня снова залило.

Это, наверное, даже к лучшему, потому что вытереться я не успел, а кровь предыдущих врагов уже стянула кожу жесткой коркой, а так ее хоть немного размочило. Ну я и, наверное, сейчас страшный же сукин сын: морда вся в крови, доспех тоже, в руках окровавленный же меч, и щит пробитый в нескольких местах стрелами.

Бой закончился так же быстро, как и начался. Последний из крымчан отскочил назад, поднимая щит. Это был Петр, похоже, он был самым умелым из своих воинов, раз сумел выжить.

Я пересчитал своих, и не досчитался еще одного наемника. Да уж, как-то не везет Никите с отрядом. Сначала разбойников, которых мы взяли с собой, перебили, а теперь из десятка наемников, что я ему отдал, полегли уже трое. Только в этом не его вина, командовал-то боем я.

Скольких мы сегодня не досчитались? Получается, что уже пятерых. Да, и ведь не дрались даже толком. Что же у тех, кто брал терем или стены, какие у них потери? Сможет ли вообще наемничье войско отправиться в этом году в Крым, если учесть, что несколько отрядов точно туда не пойдет? Разве что с большими подкреплениями из Киева, если они, разумеется, придут.

- Кто из вас главный? - спросил Петр. - Я вызываю его на поединок. До смерти.

Не знаю, на что он рассчитывал, видимо, это был жест отчаяния. Может быть, он рассчитывал на то, что его отпустят после поединка. А возможно, просто хотел убить еще хотя бы одного врага. Неплохая цена за свою жизнь, верно?

- Какой поединок? - спросил я. - Мы - наемники, ты - разбойник. Здесь нет благородных людей.

- Я - вождь, - ответил крымчанин. - Я - благородных кровей. Ты говоришь за всех, значит, ты здесь главный. Выходи и сразись со мной, и я убью тебя.

Я только сделал шаг в сторону, и Ян, стоявший за моей спиной, воспользовался этим и пустил вождю крымчан стрелу в брюхо. Тот тупо посмотрел на черенок, торчавший из пробитой брони, вдруг закричал и бросился на нас. Вперед выскочил Славка, отбил в сторону меч крымчанина, резко извернулся, шагнул, оказавшись у позади него, и вогнал клинок ему в спину.

Петр открыл рот, пытаясь что-то сказать, но боярич Владислав провернул клинок. Изо рта крымского вождя потекла кровь, он упал на колени. Славка же выдернул меч, размахнулся и опустил его на шею крымчанина, напрочь снося тому голову. Подошел, схватил ее за волосы, поднял. Заглянул в глаза, после чего показал нам.

- Хороший ты свадебный подарок приготовил для Анастасии, - проговорил боярич Никита и вдруг расхохотался.

И тут я понял, что все, наконец-то закончилось. Мы стояли у ворот горевшей крепости, крымчане были разбиты, пусть и сумели нанести страшный ущерб. Черт его знает, сколько времени понадобится Союзу Торговых Городов на то, чтобы восстановить то, что сожгли крымчане и разрушили мы.

Хотя, страна у них богатая, а если в нее пойдет добыча из Крыма. Может быть и восстановят. Народ здесь живет трудолюбивый и в своих делах упорный. Значит, все будет хорошо.

А нам теперь пора возвращаться в Киев. А потом… А потом посмотрим.

Брянское городище. Конец лета 2225-го года от Рождества Христова.

Брянск встретил нас молчаливой громадой стен. Город будто затих. Может быть, все дело было в том, что он больше не был самым большим городом, где мне пришлось побывать, все-таки Киев был гораздо оживленнее и многолюднее чем стольный град моего родного княжества. И сам Брянск, возможно, и не поменялся, просто я стал воспринимать его по-другому.

Мы въехали в город верхом, перестроились и поехали по его широким улочкам. Это все-таки не Орел, где дома жались один к другому, чтобы как можно больше уместилось в пределах крепостной стены, здесь строили широко и с размахом, и только близ детинца подворья начинали налезать одно на другое. Да и посады тут были широкими.

Ехали со всеми предосторожностями, на мне, боярине Луке и бояричах Никите и Владиславе были надеты плащи с глубокими капюшонами, в которых нас было бы не так просто и узнать. Отряд Луки Филипповича был в шлемах с личинами. Остальные лиц не скрывали, да их и не должны были узнать. Видели-то их всего один раз, когда они вытащили меня из петли.

Помост для казней, где меня чуть не повесили, был не пустым, на виселице раскачивалось аж четверо молодых парней. Наверное, разбойники попались живыми. Можно было подъехать поближе, да посмотреть, что написано на табличках, висящих у них на груди, но мне не хотелось ломать строя.

Да и вообще этот самый помост с виселицей вызывал у меня самые неприятные ощущения. Вспоминалась веревка на шее и удушливая тьма, в которую я провалился. Впрочем, если наш план не удастся, то я вполне могу оказаться на этой же виселице, и отбивать меня в этот раз будет некому.

Хотя тут я вру, если план провалится, то мы все умрем в бою. И на этом закончатся приключения незаконнорожденного сына великого князя Кирилла.

Оставалось только надеяться, что Григорий окажется прав в своих суждениях, и его нахальный, честно говоря, план сработает. Если все выйдет так, как он задумал, то я получу брянский престол и, что немаловажно, брянскую же дружину. А это уже очень много, с этим можно идти воевать наместников, завоевывать отцовские земли, снова объединяя под одним престолом Пять Княжеств. В глубине души я сам не особо верил в успех, но Григорий сумел меня убедить.