– Осторожнее! – рявкнула Люция, хотя дистанционно управляла симплами, не прерывая магическую связь.

– Кто он тебе? – спросил я.

Она помолчала. Плечи ее опустились, голова тоже. Длинные волосы, заплетенные в косички, закрыли лицо. Я подумал, что не дождусь ответа, но Люция подняла голову и медленно ответила:

– Он меня вырастил, когда оба моих родителя погибли в схватке с южными племенами болотных людей. Он мне как отец.

Ясно, подумалось мне. Мысли свернули с трогательных отношений Люции и ее приемного отца на упомянутых болотных людей. Спрашивать неудобно – Люция в печали, да и без того понятно, кто они такие. По ту сторону Танаиса простираются тропические болота и они, получается, населены людьми. Там же прячется Око Ведьмы. Ох, непросто будет до него добраться...

– Позвольте мне поинтересоваться... – вкрадчивым тоном начал было Несторий, напоминая о себе, но Люция вдруг быстрым и широким шагом направилась следом за симплами.

– Что с ним? – спросил я эльфа, имея в виду Джерома.

– Не имею ни малейшего представления, – немного раздраженно ответил тот. – О чем уже не раз известил Люцию. Я выполнил свою часть договора. Выполните и вы свою.

– А что, если ты знал, что Джером недееспособен, а? Поэтому ваш поход вышел таким гладким – без сучка, без задоринки? Довели ваши клятые Кураторы человека до комы, теперь он им просто-напросто без надобности, вот и отдали его без проблем? Что скажешь?

– Скажу, что вы страдаете паранойей, – с достоинством сказал Несторий. Впрочем, он сделал полшажочка назад – от греха. – Такое предположение требует сложного расчета, на который у меня не было ни времени, ни возможностей. К тому же Джером узнал Люцию.

– Узнал?

– Он назвал ее по имени, когда мы вошли в то помещение, где он содержался.

Неслышно подошла Ива с ошейником в руках. Несторий жадно уставился на него.

– Ива, как извлечь из него те фрактальные штуки, которые блокируют магию? Я бы с ним поговорил по душам!

– С помощью специальной аппаратуры. Без них любая попытка вынуть импланты закончится смертью.

Несторий отшатнулся от нас.

– Хотите нарушить договор?

– Да кому ты сдался? – с отвращением сказал я. – Бери свой ошейник и проваливай.

Не веря своему счастью, Несторий осторожно, словно боясь обжечься, взял у Ивы ошейник и тотчас нацепил на шею. Щелкнули замки, и стрим, судя по всему, возобновился.

– Меня вынуждены были отпустить! – возвестил Несторий в пространство. Он снова напялил на себя наглую ухмылку. – Потому что они поняли, что сломить Нестория БуфСола невозможно! Ха-ха!

Он побежал вниз, в обратном направлении, продолжая болтать “на камеру”.

Тем временем над восточными горами, в недрах которых проходил туннель, ведущий из Поганого поля в Прикордонье, ослепительно вспыхнул краешек солнца.

– Как я понимаю, сегодня обойдется без терактов? – уныло спросил я Иву.

– Видимо, да.

Джерома разместили в его собственном шатре, под присмотром симплов. Прибыли лучшие в становище лекари и шаманы, чья волшба специализировалась на диагностике заболеваний и их лечении. Мы с Витькой сходили туда от нечего делать, но перед шатром столпилось слишком много народа, и мы ушли. Было дико скучно и как-то невыносимо муторно. Должно произойти множество важных вещей, но ни одна из этих вещей не спешит происходить. Все ждали Секуляров, но Секуляры будто вымерли – или все-таки Кураторы полностью закрыли им путь в Прикордонье своими интригами. Несторий, правда, больше никого не ждал. Вот кто счастливый человек! Мы с Ивой и Витькой (с которым поделились информацией о возможном теракте) ждали взрыва, но ничего не взрывалось. Отщепенцы ждали пробуждения Джерома, но старик по-прежнему пребывал в коме. Хуже ожидания – только ожидания сразу многих вещей, которые словно сговорились в том, чтобы заставлять тебя ждать дальше...

Я бродил и надоедал всем подряд. Поглядел, чем заняты наложницы – они готовили мази и крема на основе растертых в ступке трав и какой-то слизи, происхождение которой я предпочел не уточнять. Прогулялся вместе с Артуром к загонам для скота и пересчитал бывших гришановских коров, быков, овец и лошадей – теперь это все мое движимое, блеющее и мычащее имущество.

Я был просто идеальным ведуном – “пано” – для этой дружной семейки из двух “мамочек” и одного сыночка. Большую часть времени дома я отсутствовал, а когда наконец явился, совершенно не лез в устаканившийся образ жизни. Азалия, Катерина и Артур распоряжались движимым и недвижимым имуществом, получая все дивиденды в виде молока, мяса и шкур. Я решил про себя, что перед уходом назначу Артура будущим владельцем всего этого хозяйства. Он – ведун, а потому право имеет. Заведет симплов, которые будут помогать матери и “тете”, и станут все они жить-поживать в свое удовольствие.

Еще я прогулялся с Витькой на поле брани – сегодня оно было совершенно пустынным. Сторона россов будто вымерла. Никто не показывался возле построек, никто не летал на такси, никто не пришел из-за похищенного из лаборатории Джерома.

То ли им глубоко плевать, то ли готовится какая-то особенная гадость, а сейчас – затишье перед бурей.

Мне надоело бесконечно обсуждать будущее, и большую часть времени я или молчал, или обсуждал мелкие бытовые темы. Ива тоже помалкивала. Витька вместе с Артуром осваивал верховую езду и учился стрелять из лука. Эти занятия его чрезвычайно увлекли – что и следовало ожидать от пацана.

Наконец, после сытного обеда, я завалился спать. Ночью-то не выспался. Приснился яркий идиотский сон о том, как в шатер приходит Габриэлла и говорит:

– Кира вышла замуж...

Я подскакиваю:

– Как вышла? За кого?

– За росса одного. Неважно. Ты его все равно не знаешь. Но он Сюзерен, большая шишка. Кира не будет ни в чем нуждаться.

– Я хочу с ней поговорить! – лепечу я, растерянный.

– Но она не хочет, – ласково говорит Габриэлла. В полумраке шатра на ее обнаженных руках светятся извилистые нити, собирающиеся в абстрактный узор. – Поэтому попросила сообщить тебе... Мне жаль, Олесь Панов. Но, с другой стороны, ничто тебя не держит в Росс, и ты вправе идти, куда душа пожелает. У тебя есть две наложницы, биобот, Витька и Артур. Уходите от Отщепенцев и живите в Вечной Сиберии, как председательская семья!

И я вдруг понимаю, что это просто идеальный вариант.

– Но, – возражаю я, кое-что вспомнив, – Око Ведьмы...

– Об Оке Ведьмы тебе сказала какая-то мутная шаманка с севера. Они там все дикие и тупые. Зачем ты веришь им? Нет никакого Ока Ведьмы, а если бы и было, оно тебе жить не мешает.

В шатер входит Ива, присаживается рядом с Габриэллой. Они улыбаются друг дружке и берутся за руки, как парочка влюбленных.

– Третью Иву поймали Кураторы, – говорит Ива. – И выпотрошили ее память. Помимо прочего узнали, что мы с тобой занимались сексом. Габриэлла показала запись этого Кире – она ведь должна знать, как ты развлекаешься в Поганом поле!

– Из-за этого она и вышла замуж за росса! – кричу я. – Зачем вы ей показали?

– Нет, не из-за этого. Она уже была на тот момент помолвлена...

– Ива, а ты на чьей стороне? – упавшим голосом спрашиваю я.

Ива нежно улыбается мне, потом смотрит на Габриэллу.

– Конечно, на стороне своих создателей. Знаешь, почему умботы Росс никогда не пойдут против россов? Думаешь, в нас есть три закона робототехники? Какая наивность эти три закона! Объяснение куда проще: нас сдерживает любовь.

С этими словами Ива начинает целоваться с Габриэллой. Две великолепные на вид женщины ласкают друг друга, причем одна из них на самом деле мужик, а другая – робот.

Я хватаюсь за голову и ору. Но крик не вырывается из глотки, зато уши закладывает от грохота. Земля трясется под ногами, сотрясаются все кости в теле, и я просыпаюсь.

...Я соскочил с постели раньше, чем полностью проснулся. Сквозь полузадернутый полог входа пробивался дневной свет, слегка порозовевший. Отчего-то я счел, что время близится к вечеру. На земле валялись осколки посуды и графина с водой, центральный столб, на котором держался шатер, покосился. В становище стоял дикий шум: мычали коровы, всхрапывали лошади, блеяли овцы, лаяли собаки. В воздухе завис отголосок далекого, но невероятно сильного взрыва.