– Сиберийцы ведь построили! – возразил я.

Габриэль изумленно уставился на меня.

– Ты называешь это цивилизацией?

– И вы помогаете им ее поддерживать! Даете технологии вроде комбайнов и квест-камер. А... мой нейрочип тоже сделан в Республике Росс? И мой глюк – он тоже запланирован вами?

– Да, – не стал юлить росс. – Это все наше. Но прежде, чем ты вспыхнешь, как сверхновая, пойми: ты на территории Республики Росс, где запрещено физическое насилие. Я ни к чему тебя не принуждаю и не удерживаю здесь. А у тебя нет никаких возможностей – тех, что были у тебя в ПоПо.

– Ты все-таки боишься, что я на тебя нападу? – усмехнулся я. – Поэтому тянул время с объяснениями, пока мы не приедем сюда?

– Я беспокоился, что ты нестабилен. В Росс я могу тебе помочь, если тебя вдруг переклинит.

Я опешил:

– Что значит “нестабилен”?

– Ты что-то сделал с нейрочипом, и он работает не по протоколу. Ты его чем-то облучил?

Я замолк на несколько секунд. Да, я облучил чип. Дважды. И это изменило “заводские настройки”? Чип не выключился, как я хотел, а перезагрузился.

– Зачем я вам понадобился? – тихо спросил я.

– Ты – результат эксперимента, запрещенного на территории Росс. Но мы проводим эти эксперименты над людьми в Вечной Сиберии. Они не против. У них правами граждан принято подтираться. Мы им – технологии, а они для нас – материал для экспериментов. Инфо-бомбы они также должны были испытывать для нас, но сделали это криво.

– О каком эксперименте речь? – пролепетал я. Силы меня покинули.

– Об эксперименте по созданию человека, способного собирать допарты, что разбросаны по Поганому полю. Мы хотели создать такой нейрочип и найти под него идеального реципиента, чтобы в итоге появился совершенный магический собиратель...

Я открыл рот, но не выдавил ни звука.

Габриэль продолжал:

– Как ты, вероятно, догадался, нужного реципиента с такой нервной системой, которая идеально интегрировалась бы с нейрочипом, мы разыскивали с помощью виртуальных квестов. Каждый гражданин Вечной Сиберии обязан проходить квест раз в неделю...

– Детинец гарантирует, – онемевшими губами проговорил я.

– Да, это гарант со стороны Детинца, верховной власти Вечной Сиберии. Детинец во время квестов промывает мозги граждан пропагандой – в частности, Эра Тельца показывается преимущественно в негативном ключе. Безработица, погоня за деньгами, дорогая аренда жилья... Но и мы, россы, извлекаем пользу из квестов. Во время виртуального путешествия каждому сиберийцу является бот, предлагающий разглядеть специальную картинку. Эта картинка – программа для отбора человека с необходимыми для нейрочипа параметрами нервной системы... Ты разглядел.

Димон дал мне посмотреть на визитку... На ней был Знак Вечной Сиберии... Он еще удивился, что я ее увидел. И сразу потащил в лабораторию...

– Значит, я прошел отбор, – сказал я.

– Прошел. А потом отправился к нам.

– Не к вам. К Отщепенцам.

– Рано или поздно ты все равно прибыл бы к нам, Олесь. Такова твоя программа. Ты ничего сам не контролировал, а следовал заложенным в тебе алгоритмам. Мы придумали очень грамотно: все происходило само собой, без нашего прямого вмешательства. Сначала отбирался нужный человек, затем этот человек своим ходом двигался к нам, экономя наши ресурсы и собирая допарты.

Я выдавил усмешку.

– Нейрочип я облучил тоже по вашим алгоритмам?

– Это досадное недоразумение, – процедил Габриэль.

– И меня задержали Модераторы...

– А позже отпустили по воле Председателя, не так ли? Он узнал, что ты в плену, и приказал отпустить. Товар должен быть доставлен заказчику.

– То есть если б я покрошил Модераторов в мелкую капусту, меня отпустили бы все равно?

– Или устроили бы побег. Так или иначе ты оказался бы на свободе.

Я перевел дух. Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие – все эти состояния психики сменили друг друга во мне со скоростью гравитационного поезда. Что ж, раз мы – результат научного опыта, так тому и быть. Мы люди не гордые, сильно от этого не ущемимся. Зато жизнь у меня интересная.

Кира смотрела на меня с плохо скрываемым ужасом. Словно увидела во мне чудовище Франкенштейна, а не простого парня. И этот взгляд подействовал на меня сильнее, чем слова Габриэля. Я почувствовал себя уродцем похуже настоящих Уродов Поганого поля.

– Ну и ладно, – почти весело произнес я. – Вот я перед вами. Добрался. Что будете со мной делать?

– Повторяю: теперь ты в Республике Росс, где насилие запрещено. Я откладывал объяснение до нашего прибытия еще и потому, что сейчас у тебя есть гарантии. Никто не станет силой что-либо с тобой делать. Все должно быть честно. Я хочу исследовать то, что записал твой нейрочип, особенно магические приложения – допарты. Процедура будет добровольной и безболезненной.

– Я могу отказаться?

– В любой момент, – без улыбки сказал Габриэль. Он или говорил правду, или был великолепным вруном. – Правда, я уже не обязан буду за тобой ухаживать, как за гостем, и тем более куда-то везти. Это будет насилием по отношению ко мне. Но если ты пожелаешь покинуть мой дом или Росс в целом, никто не станет тебя держать. Однако, Олесь, я прошу тебя остаться добровольно. Твои магические способности после процедуры никуда не денутся, и ты останешься жить в моей усадьбе несколько дней, пока продлится процедура. После этого тебе предоставят усадьбу в той Секции, в какой пожелаешь. Это большая... нет, невероятно большая удача для мигранта.

Он покосился на Киру.

– И в качестве жеста доброй воли мы оставим здесь Киру, как новую гражданку Республики.

– Если я откажусь, вы и ее прогоните?

Габриэль сухо рассмеялся.

– У меня есть такое право. Но я им не воспользуюсь, иначе это было бы своего рода шантажом. Не совсем физическое насилие, но что-то близко. Секуляры при желании придерутся... Секуляры – это защитники нашей секулярной этики, кто-то вроде древних омбудсменов и адвокатов. Но дело не в них. Просто я не бесстыжая тварь. Киру мы оставим при любом раскладе, тебе не нужно действовать с оглядкой на нее.

Последовала долгая пауза. Я размышлял. Сказанное Габриэлем выглядело слишком гладким... я бы сказал, скользким...

Именно сейчас надо расставить все приоритеты, уточнить все детали, высказать то, что рвется наружу. Позже будет поздно.

– И все же вы лицемеры, – заговорил я. – Говорите о ненасилии и этике, но сами проводите эксперименты над людьми другой страны. Без их ведома! Вы поддерживаете Вечную Сиберию, потому что вам выгодно сотрудничество. На чьих костях вы построили этот рай?

Прозвучало пафосно, но Габриэль отреагировал с искренней горячностью, как если б я задел потайную струну его души:

– Мы не лицемеры! Когда речь идет о ненасилии, то имеется в виду всегда только Республика Росс! Мы не распространяем и не навязываем свои законы и представления о мире на все земли, как это пытались и пытаются делать почти все прочие социальные структуры. Возьмите хотя бы этих ваших религиозных фанатиков! Ценой собственной крови и на своих костях наши предки обустроили эту землю истинной свободы, а мы, их потомки, защищаем ее от посягательств! Мы не можем впускать сюда кого попало – иначе Республика Росс превратиться в стойбище Отщепенцев или вторую Сиберию. Мы не хотим нападать на другие страны и обращать их в свою веру, потому что это противоречит нашим собственным законам. В наших силах, Олесь, осушить океаны и сжечь небеса, уж поверь мне! И то, что вселенная еще цела – и есть доказательство нашей честности. Мы не лицемеры! Я честно сказал тебе, что мы делаем и где.

Я не нашел, что возразить. Зато Кира проговорила:

– Вы творите зло.

– В строго отведенных для этого местах, – подхватил Габриэль. – Такова психика человека, мы все агрессивны по своей природе, и эту агрессию нужно грамотно сублимировать. В Секции Содом разрешено насилие при обоюдном согласии сторон, выраженном в юридической форме. В Секции Буфер разрешена договорная война. В Вечной Сиберии мы проводим эксперименты на людях, иначе прогресс в изучении человеческих возможностей остановится. Этика нужна для жизни, но не должна мешать жизни!