– Вы сделаете мне большое одолжение, если представитесь, – торжественно сказал он.

Я сдержался, чтобы не фыркнуть. Интеллигентный разговор двух оборванцев с автоматами и деда Мазая в прикиде гестаповца. Ночная сцена из голливудского фильма!

Мы с Витькой назвались.

– Вы из Вечной Сиберии, – не то спросил, не то заявил Решетников.

– Да, – сказал я.

– Сбежали? – прищурился собеседник.

Я заколебался. Признался:

– Верно.

– Прекрасно! – просиял Решетников. – Чем больше эмигрантов из этой идиотской страны, тем лучше. Я могу вас позвать к себе в гости?

– Прямо сейчас? Ночью? – спросил я, подумав, что у нас нет ультразвукового излучателя и путешествие во мраке, когда вокруг видимо-невидимо Уродов, не принесет удовольствия. Что касается деда, то он перестал меня пугать. Не будет злодей спрашивать, может ли он позвать кого-то в гости.

– Ох, простите! – сказал исследователь. – Совсем забыл, что ночь на дворе, – так спешил продемонстрировать вам свои возможности... А как их демонстрировать днем, когда Уродов нет? Однако вы убедились, кто кем повелевает, верно? Поэтому визит отложим до утра... Вы увидите столб дыма поблизости от завода, возле реки. Я покажу вам свой скромный дворец и расскажу много интересного.

Он заговорщицки подмигнул, как бы намекая, что если мы откажемся, то многое потеряем. Не дожидаясь ответа, нахлобучил маску, развернулся и зашлепал по воде к броневику. Машина загудела и, включив на сей раз фары, уехала в сторону, противоположную той, откуда прибыли мы с Витькой. Минута – и пространство снаружи снова стало пустынным. Дождь совсем прекратился, только капало с крыш и деревьев.

Мы с Витькой вернулись в “спальню”.

– Это какой-то “поехавший” Отщепенец, – сделал вывод пацан.

– Он Уродами управляет, – со значением сказал я. – Нам бы его антенна не помешала!

Витька ухмыльнулся.

– Зачем? Чтобы быть Повелителем Поганого поля?

– Зачем? Чтобы не трястись всю ночь.

– Ты и не трясся. Храпел, как конь. И у нас лампы есть – старое надежное средство.

– Лута много не бывает, – сказал я под нос.

– Чего много не бывает?

– Всякой полезной добычи. В играх есть такой термин. В квестах.

– Понятно. Так мы поедем в гости?

– Поедем. Посмотрим, послушаем – вдруг пригодится? Этот тип явно не на стороне Вечной Сиберии.

– А если притворяется?

– Смысл? Хотел бы нас схватить, схватил бы, а не приглашал в гости и разговоры разговаривал.

Витька задумался, сидя по-турецки на спальнике. Лампы периодически гасли, но кто-нибудь из нас махал рукой, и срабатывали датчики. Я нет-нет да и прислушивался к звукам из-за рубероида на окне – не подкрадывается ли кто? Было тихо и спокойно.

– Значит, едем в гости? – уточнил Витька еще раз. – Не пожалеем?

– Надеюсь, нет. Вот если не поедем, пожалеем стопроцентно.

***

Остаток ночи спалось крепче и слаще, чем в первую половину, до появления Решетникова. Раз старый дед рассекает по чернильным дебрям, кишащим чудищами, то мы чем хуже? Да, у него чудо-антенна, но и у нас лампы. Уроды разом потеряли демоническую харизму. Они управляются с помощью техники! С помощью человеческого гения, не знающего преград!

Утром мы наспех перекусили, погрузили шмотки в машину и выехали из “гаража”, благодаря его и за кров, и за то, что не развалился, пока мы спали.

День обещал быть солнечным, жарким и душным из-за испарений. Вода частично впиталась в почву, но территорию завода заливали лужи, озера и моря дождевой воды. Грязи всюду было выше крыши. Мусоровоз погружался в воду подчас по самый бампер, и я боялся, что мы провалимся в невидимую яму, откуда вытащить машину будет проблемно. Поэтому ехал тихонько, по-черепашьи, не ленясь то и дело вылезать из кабины и, бредя чуть ли не по колено в воде, щупать веткой грунт перед машиной.

Где сейчас прячутся Уроды? В каких сырых берлогах? Им не требуется тепло? Несладко им, поди, жить...

Когда покинули заводскую зону и выбрались на более-менее сухую дорогу – вернее, то, что от нее осталось, – я сделал короткий привал, разулся, выжал портянки и повесил сушиться на боковых зеркалах. Берцы положил в кабине под креслом, а сам уселся за руль босый. Слишком тепло, даже жарко, чтобы страшиться простуды.

Столб черного дыма поднимался над мокрым лесом впереди и чуть левее от дороги и был заметен на многие километры вокруг. Недурной способ привлечения внимания, мысленно одобрил я. Когда-то с помощью костров люди ухитрялись посылать друг другу сообщения на значительные расстояния. К примеру, о том, что начинается война или какая-то иная заварушка. И обходились без смартфонов. Надо на будущее запомнить такой простой “мессенджер”, вдруг пригодится.

Пока ехали, я думал о том, о сем. Витька помалкивал, погруженный в свои думы, не мешал. Итак, первая полноценная ночь в Поганом поле пережита пусть и с некоторыми страстями, но без потерь. Апгрейд не проявился, да и черт с ним. Наверное, настоящей опасности не было, равно как и потребности в апгрейде.

Но откуда ему знать, есть ли настоящая опасность или нет? Он ведь анализирует окружающий мир через мои органы чувств? А мои глаза и уши сообщали, что опасность есть и еще какая! Адреналина в жилах было хоть залейся. Однако апгрейд и не подумал проявляться.

Если это баг настроек, то в момент настоящей опасности я рискую очутиться в глубочайшей заднице...

Не придя ни к какому решению проблемы, я принялся размышлять о тете – наверняка она места себе не находит из-за моего очередного исчезновения. Возможно, побежала к Аньке – требовать вернуть драгоценного племянничка. Расскажет ли Аня, что мы с Витькой удалились не попрощавшись ни с кем? Что подумает тетя Вера, когда поймет, что ее любимый Олесь – неблагодарная сволочь и воришка в придачу?

Право дело, лучше б меня поскорей заменили на нового беднягу, а тете прочистили мозги. И вместо Витьки назначили нового пацана.

Однако это означает, что пострадают двое бедолаг, вырванных из привычной среды обитания и заброшенных в разваливающийся от ветхости Посад...

Проклятые Рептилоиды! Чего им, сволочам, надо?

Вскоре пустые мысли испарились без следа – день отличный, настроение еще лучше. Я впервые в Поганом поле услышал птичье пение – правда, пела одинокая птаха где-то в зарослях, но ее трели были как бальзам на душу.

Лес сгустился, но не был особо темным и неприветливым. Подлеска почти нет, между стволами старых могучих осин и лиственниц золотятся косые солнечные лучи.

Я заприметил среди бурелома серые раздутые мешки размером с легковую машину и решил, что это заброшенная на ветки старая палатка или что-то в этом роде, но через пару километров нам попалось сразу три таких мешка в глубине леса, под откосом, в высокой траве, и стало понятно, что это никакие не палатки.

Прежде чем я успел задать вопрос, Витька прокомментировал:

– Поганые грибы после дождя повылазили...

– Это грибы? – поразился я.

– Ага. Здоровые, да?

– Не то слово... Их жрать можно?

– Не, – засмеялся пацан. – Это они людей жрут! К ним лучше вовсе не подходить.

Я уже притормаживал, чтобы осмотреть грибы, и прикидывал, сколько дней можно есть одну такую громаду. Но после слов Витьки снова нажал босой ногой на педаль газа. Обойдемся без осмотра.

Через три километра заросшая дорога вывела к берегу реки – неспешные воды текли между пологими берегами, покрытыми травой и камышом. После ночной грозы река поднялась, заливая берега, по ней плыло множество разного мусора, веток, гнилой коры, листвы. И не было ни одной пластиковой баклажки. Плохо. Значит, человеческое жилье еще далеко...

Дорога тянулась через бетонный мост без перил – от них остались одни столбики, похожие на тонкие редкие зубы на нижней челюсти колоссального монстра. Перед въездом на мост дорогу пересекали железнодорожные пути.

“Дворец” нашего изобретателя и по совместительству повелителя Поганого поля размещался слева от дороги, в пятистах метрах выше по течению реки. Лес в том месте отступал от берега на несколько десятков метров, землю покрывали цементные шестиугольники, которым, судя по виду, было сто лет в обед. Целые плитки попадались редко. Между ними проросла вездесущая трава. Рельсы пересекали пространство между “дворцом” и берегом и раздваивались – раньше это была крохотная таежная железнодорожная станция. Собственно, одноэтажное кирпичное здание станции и служило первым этажом дворца. Второй как попало слеплен из бетонных блоков, которые явно притащили с завода – там таких много валяется. Зазоры между блоками замазаны цементом – более светлым на фоне бетона. Третий этаж деревянный, сложенный из целых бревен, как классическая русская изба.