Видимо, такая мысль пришла не только ему, потому что Грейт сказал вслух:

— Все предусмотрели. Я слышал, что от храмовников нельзя уйти. И зря не верил.

Так мальчишки простояли, бодрствуя длинную–предлинную ночь. В узенькое оконце уже светило утреннее солнце, а орков всё не было. Лайсу было мучительно стыдно, перед рассветом он уже не мог терпеть и обмочился. А еще баронет Венсан! Хотя, теперь он простолюдин. Просто Лайс. Чернь, от которой всегда чем–то воняет, как от него сейчас.

Только ближе к полудню открылась дверь и в комнату вошли орки. Они сноровисто стали развязывать пленников, которые от усталости буквально падали на пол. Но принесли четыре куска черствого грубого хлеба и большой кувшин воды. Раньше на такой хлеб они и смотреть не стали бы, но теперь набросились с остервенением. Голод есть голод. И только–только успели все доесть и вдоволь напиться воды, как вошло еще двое орков, судя по поведению первых, эти были более старшими среди них.

Один из орков ударами тупого конца копья заставил мальчишек встать, а вновь пришедшие стали осматривать пленников.

— Эти двое нас устроят, — сказал орк, показывая на Лайса и Грейта.

— Давай возьмем и этого, — ответил ему второй орк, указывая на Энрика.

— Слабый он.

— Нет, просто усталый. Довольно крепенький. Все равно место есть. Нужен второй в связку. А не справится, тогда съедим, — и оба орка радостно захрюкали.

— Ладно, берем троих. А этого в храм Паа, — показал орк на маленького виконта.

Мальчика, схватив за худенькую шею, потащили из комнаты, а Лайса и двух братьев опять сноровисто связали, оставив одних.

— Куда они его?

— Ты же слышал. В храм Ужасного Паа. Там убивают, перерезая горло.

— А нас? Сожгут в храме Великого Ивхе?

— Странно, но не похоже. Вроде, мы им зачем–то нужны. Мы должны с чем–то справиться. Если не справимся, то тогда съедят.

Так они простояли почти до вечера. Снова появились два орка. Развязали, дали хлеба и воды. Удобства были здесь же, в углу камеры, почему так и пахло. Орки вообще гигиеной не интересовались, часто гадили почти там же, где и ели. А затем мальчишек снова связали, но уже так, чтобы они могли лежать. Наконец–то можно уснуть. Мальчишки спали до утра, на рассвете их разбудили, снова покормив и напоив, а затем погнали во двор. Там уже стояло двое мужчин и высокий подросток. Мужчинам как раз заканчивали надевать двойную рогатину, прочно фиксирующую головы, руки же орки связали им за спиной.

Подойдя к мальчишкам, орки схватили Грейта и прицепили его таким же образом к высокому парню. А затем скрепили в рогатину и Лайса с Энриком. Да, умеют храмовники вязать, отсюда не сбежишь. По двое орков встали спереди и сзади маленькой колонны пленных и путь мальчишек в неизвестное начался.

На исходе второго дня пути показалась полоска воды. Большая река. Неужели Барейн? Куда их ведут? Не обратно же в Лоэрн? Нет, пленников подвели к покачивающемуся на воде небольшому судну, сняли с них рогатины, но руки не развязали, и слегка подталкивая в спину, заставили пройти по широкой доске на корабль, где их сразу спустили в трюм. Через некоторое время судно стало покачиваться сильнее. Плывем! Но куда? Вверх или вниз по реке? Наверное, вниз, не чувствовалось дружных рывков гребцов. Кораблик плыл по течению реки. Но что там ближе к устью? Полоса полупустынной каменистой земли, за ней Хаммий. Но он дальше к востоку, а Барейн сворачивал на юго–запад. И между местом, где река впадает в море и побережьем Хаммия прибрежные воды изобилуют мелями и острыми подводными камнями. Почему хаммийцы и предпочитают поездку через полупустыню путешествию по морю.

Но, возможно, храмовники другого мнения и предпочитают более опасное путешествие поездке через раскаленное пекло, которое представляет сейчас летом полупустыня. В Хаммие тоже были храмы Паа и Ивхе, но неужели там не хватает своих людей для жертвоприношений? Уж рабов–то в Хаммие больше, чем где–либо в Атлантисе. Или их все–таки решили продать в хаммийское рабство? Но тогда почему маленького виконта не взяли? Он–то, по словам того работорговца, среди мальчишек ценился больше всех. Непонятно. Оставалось только ждать и чуть–чуть надеяться. Человек всегда надеется до последнего, всегда хочется верить в чудо.

Сколько дней они плыли Ларс потерял счет, находясь в темном трюме, изредка открываемом для сбрасывания все того же черствого хлеба. Вода, давно уже не свежая и противно теплая была тут же в небольшой бочке. Руки им развязали сразу же, как погрузили в трюм. А вот чашек или кружек не дали и приходилось пить, черпая воду горстями. Да и удобства были тут же, в одном из углов. Но пленники уже как–то с этим смирились, не замечая жары и ужасной вони.

Сквозь дрему Лайс почувствовал, что корабль стоит на месте, но это продолжалось совсем немного и они снова поплыли, но уже недолго и снова остановились. Распахнулся люк, вверху ярко сияло солнце. Орки сбросили в трюм веревку с узлами. Лайс, выбравшийся наружи, с облегчением вдыхал свежий морской ветер. Морской? А ведь точно, это море. Их корабль стоял на причале то ли большого острова, то ли выдвинувшегося далеко в море мыса. Впереди кругом была вода, только далеко на горизонте виднелась небольшая полоска земли. А ведь там север и это значило, что где–то там Лоэрн, и их действительно привезли на остров.

Лайс ожидал, что сейчас им снова свяжут руки за спиной и всунут в рогатины, но этого не произошло, их просто повели вниз на берег. Уверены, что не сбежим? Почему? Бежать некуда? Значит, остров в море.

Пленников глубь острова сопровождало всего двое орков. Дорога была покрыта булыжником, такое не часто встречалось в Атлантисе. То там, то здесь от нее отходили развилки, но шли не долго, выйдя на площадь. Около одного из домов, со стороны где тень, лежало с полдюжины людей. Даже не людей, а то, что от них осталось. Без рук, без ног, отрубленных под основание, лица были обезображены — отрезаны уши, кончики носов, выколоты глаза. Впрочем, один глаз каждому был оставлен, просто Лайс не сразу это заметил, так как они были закрыты. Только один человек, точнее то, что он него оставалось, смотрел на него с невыносимой мукой и какой–то дикой тоской и обреченностью одновременно. Лайс не мог оторвать взгляд от глаза изуродованного мужчины.

— Смотрите внимательно. Все они пытались сбежать. Но отсюда никому это не удавалось. Всех ловят и оставляют в таком виде здесь. Быстро умереть на колу не дадим, — и орк удовлетворенно захрюкал.

— Но тот, кто хорошо работает, тот хорошо кушает и живет долго, — продолжил его спутник.

— Насмотрелись? Теперь пойдемте, я вам покажу ваш новый дом.

Пройдя несколько домов, орки ввели пленников в большой дом, даже, скорее, не дом, а сарай. Сразу же ударило в нос запахами пота и немытых человеческих тел. Вдоль стен протянулись ряды двухярусных лежанок. Орки ушли, а к пленникам подскочил мужчина средних лет, сразу же не понравившийся Лайсу.

— Я Бримо, помощник старшего загона. Будете меня слушаться. Кто не слушается меня, тот слушается мою плеть.

Надсмотрщик оглядел вновь прибывших, и скривившись сказал:

— Что–то народ в Атлантисе совсем измельчал. Если ты не будешь выполнять урока, — обратился он к Энрику, — то супа получишь мало и быстро попадешь в суп, — Бримо громко рассмеялся, посчитав это удачной шуткой. — Садитесь в центре и ждите вечера.

Когда стало темнеть, в бараке появились местные обитатели, волосатые и с заросшими бородами. Все они были в разнообразных лохмотьях. Несколько из них, одетых чуть лучше других, подошли к новеньким, с интересом их рассматривая. Особенно их заинтересовали мальчишки, точнее, их одежда, добротная и еще не истрепавшаяся. Но лица у них были расстроенные.

— Что за коротышки? Ничего не влезет.

— А вот у этого, — показав на Грейта, — размер может и подойдет.

— Не–а, разве что Пентюху. Эй, Пентюх, гляди, твой размерчик.

Из–за спин мужчин появился худощавый мужичек, который подошел к Грейту и начал ощупывать его одежду.