— Но ведь жрецы Паа и Ивхе люди…

— Люди, — согласился Ястред, — а мясо жертв, даже их кровь, что сбирается в выемке жертвенных камней, достается оркам. Двести лет назад войско людей уничтожило гоблинов. Тех было немного и вреда было немного. Но тогда хотели идти не на них, а на диких орков. Но жрецы запретили, и как думаешь, почему?

— Почему же, Ястред?

— А я не знаю, может, даже наш король не знает. Но года два назад, еще до того, как я тебя взял в оруженосцы, встретился мне в трактире на южном тракте один знакомый рыцарь. Посидели мы хорошо, вина выпили с ведро. И в разговоре, конечно, пьяном, он возьми, да и скажи, что жрецы подчиняются оркам–храмовникам, а не наоборот. Я тогда рассмеялся, а потом, уже позже, задумался: а что если он прав? Что такое жертвоприношения? Это много мяса, много крови. Так неужели храмовникам понравился бы поход против их диких собратий?

— И ты думаешь, это правда, Ястред?

— Не знаю, Хелг, не знаю. Но узнать хочу.

— А почему мы выбрали северную дорогу, южная короче и безопаснее?

— Не всегда короткий путь оказывается короче и не всегда безопасный безопасным. Здесь нам может грозить только большой орочий отряд, но они в такой количестве сюда не суются. А маленькие шайки нам не страшны.

Рыцарь неожиданно остановился.

— Смотри, человек!

На обочине дороги виднелась маленькая фигурка человека, привалившегося спиной и как–то боком к небольшому бревну. Когда путники к нему приблизились, то стало видно, что это мальчик лет тринадцати, довольно изможденный и одетый в какие–то лохмотья.

— Ястред, это мальчишка!

— Мальчик–раб, — сухо ответил рыцарь. — Волосы длинные.

— Беглый?

— Может быть, только откуда он бежал, здесь в округе ни души.

— Ты кто? — подъехавший к мальчишке Хелг спрыгнул с лошади.

Голубые глаза мальчишки были пусты и равнодушны, хотя на какой–то миг загорелись интересом, но тут же вновь потухли.

— Да он окоченел, Ястред!

— Было бы странно обратное, по утрам заморозки, да и днем не жарко, а это рванье его не согреет.

— Ты кто? — вновь спросил Хелг.

Мальчишка чуть покачал головой и слегка пожал плечами.

— Беглый? — спросил Ястред.

Мальчишка утвердительно кивнул головой, наклонив ее на грудь, светлые пряди волос упали на лоб.

— Ястред, он замерз.

— Я вижу.

— Ты ведь не бросишь его? Он же к ночи совсем замерзнет.

— Если орки не подберут… Странно, как он здесь очутился? Ладно, давай сделаем привал, разведи костер, дай мальчишке поесть, ставлю золотой, что он несколько дней не ел.

Хелг быстро расседлал обеих лошадей, задав им корм. Достал из седельной сумки копченое мясо, отрезав от него кусок и вручив его мальчишке, стал разводить костер.

Мальчик равнодушно посмотрел на кусок мяса, не спеша откусил от него, потом еще и начал алчно есть, вгрызаясь в него. Быстро поглотил пищу, теперь его стала бить дрожь. С трудом встав на ноги, одна из которых была в рваном башмаке, а другая и вовсе босая, он на не сгибающихся ногах заковылял в костру. Стал греться, жадно впитывая тепло пламени костра.

Тем временем Хелг уже успел поставить кипятиться котелок с водой.

— Так кто ты? — на этот раз вопрос задал рыцарь.

Мальчик вздрогнул и тихо сказал:

— Сашка.

— Беглый раб?

Мальчик, опустив глаза, кивнул головой.

— Рассказывай, — приказал рыцарь.

— Меня захватили две недели назад, отвезли на продажу…

— Кто захватил?

— Не знаю, какие–то люди с оружием. Там и орки были.

— Орки? — нахмурился Ястред? — Где это произошло?

— Я не знаю, я не здешний.

Действительно, мальчишка говорил с сильным акцентом, старательно подбирая слова.

— Орки какие?

— Я не понимаю…

— Голые или в кожаных накидках?

— Накидок не было. Ничего не было, голые.

— Значит, дикие… Ну, а дальше?

— Дальше привезли в город, отдали торговцу, он выставил меня и других на продажу. Но появились какие–то люди, говорят, что люди герцога. Хозяин отобрал часть людей, и отдал их им. И меня тоже. За городом ждали орки, нас отдали им. Но эти орки были в накидках. Нас куда–то погнали. Овик сказал, что для жертвоприношения. А потом вечером мы сбежали. Долго куда–то шли, вымокли, когда переходили реку, ночью залезли в стог. А потом появились орки на лошадях. Наверное, нас искали. Стог копьями тыкали, Овика нашли и… они его убили. Забили плетьми и увезли с собой. То, что осталось от него увезли. Они пили у него кровь… Орки… А меня не нашли, только бок задели. — Рыцарь обратил внимание на правый бок мальчика, кровавый свежий рубец проступал сквозь лохмотья рубашки.

Итак, мальчишка был рабом, беглым рабом. Но захватили его в набеге люди вместе с орками. Значит, законность рабства можно было оспорить: он не преступник, не кабальный должник и не раб по рождению. А вот с последним не так однозначно. Волосы! За пару седмиц они не могли чудесным образом так отрасти, значит, или мальчишка соврал, сказав, что его захватили в плен или он к тому времени все–таки был рабом. Впрочем, проверить это не сложно. Рабов хозяева клеймят, пусть не сразу, но клеймят. Если он был свободным до орочьего плена, то клейма на спине не будет. Что ж, проверим. Заодно посмотрим, что у него с боком.

Ястред подошел к мальчику, уже слегка согревшемуся у костра, и велел ему снять рубашку. Да и рубашка эта уже была — кусок лохмотьев, неизвестно как державшихся на худом мальчишеском теле. Надо же, вся спина в плетях, следы свежие, а вот клейма не было, значит, не соврал. И что с ним тогда делать? Оставить здесь? Погибнет. Взять с собой? Куда? Допустим, довезем до Гендована, а дальше что? Впрочем, решение можно пока оставить до окончания поездки. А одежда? В этой он ночь не переживет, замерзнет.

— Хелг, что будем делать с ним? Оставим или возьмем?

— Ястред, возьмем!

— Вот как? До утра он не доживет, замерзнет. Третьего одеяла у нас нет.

Хелг захлопал глазами. А Ястред усмехнулся.

— Ну, так как? Отдашь этому грязнуле свою запасную одежду?

Хелг растерянно молчал. Действительно, мальчишка был грязен. Оруженосец задумался, закусил губу, чувствовалось, что ему очень не хотелось отдавать свою запасную одежду. Ладно бы, еще свободному, а тут рабу, неизвестно откуда взявшемуся и с трудом говорящему на их языке. Но затем тряхнул головой и сказал:

— Отдам. Потом выстираю. Где ему сейчас мыться — не в холодной, почти ледяной воде?

— Тогда доставай сапоги, штаны и рубашку с курткой.

— Так тебя зовут Сашка? — спросил Хелг, подавая мальчику свою запасную одежду?

— Да, — ответил тот, удивленно ее принимая.

— Бери, одевай.

— Это мне? — мальчишка, заторможено сидевший у костра, по–прежнему не верил. И вдруг из его голубых глаз брызнули слезы. Он прижал одежду к груди и громко навзрыд заревел.

Хелг отвел глаза.

— Спасибо, — чуть слышно сказал мальчик.

Конечно, одежда Хелга была ему велика, но какое это имеет значение, главное, Сашка быстро согрелся, да и вода в котелке закипела. Хелг бросил в него какие–то сухие травы, распространился приятный запах. Теперь можно было попить горячей заварки. Все это время рыцарь с оруженосцем оставались в шлемах, но сев у костра, они их сняли. Как Сашка и ожидал, оба были коротко, почти наголо стрижены — отличительный признак свободных людей, не рабов.

— А у меня длинные волосы, теперь они еще больше отрасли, — подумал Сашка. — Неужели мне наконец повезло, и я наткнулся на хороших людей? Хотя не я, а они на меня наткнулись. Остаться с ними, лишь бы меня не бросили. А кем я у них буду? Да, кем угодно, лишь бы не бросили.

Пятый день Сашка ехал вместе с рыцарем и его оруженосцем, ехал вместе с Хелгом на его лошади. В первый раз, стыдно сказать, он никак не мог взобраться на лошадь к Хелгу, пришлось рыцарю поднимать его за шкирку, как кутенка. А вот Хелг запрыгивал на лошадь легко и уверенно.

— Эх, почему я раньше не научился? Хотя где бы мне учиться этому?