Дела государственные стали пожирать катастрофически много сил и онлайна. И ладно бы в коня был корм, так нет же, прайд стоит на пороге даже не войны (воюем давно и, как мне кажется, с половиной сервера), а, как ни прискорбно это признавать, на пороге уничтожения. Потому что, если сегодня случится наше поражение, клан уже вряд ли когда оправится и его можно будет смело распускать.
Но зато если выстоим… Стоп! Что за упадническое настроение?! Но зато КОГДА выстоим, КОГДА моя задумка удастся, то даже занимающей вторую позицию «Вейкаррии» потребуется вечность на то, чтобы хоть как-то поравняться с «Ночными фуриями»! Пределы же мечтаний остальных и вовсе на долгие годы перестанут выходить за рамки третьей строчки рейтинга.
Но вот наконец летучие мыши совершили прощальный вираж и вместе с отступающим мраком поспешили скрыться в прибрежных скалах. Из глубины плотно окутавшей замок серой мглы донесся прощальный крик возвращающегося с охоты хищника. Снизу пахнуло прохладой отсыревшей в росе листвы. Макушка чернеющего на востоке леса приобрела сначала розовый, а затем золотистый цвет. Затих непрекращающийся столько часов подряд концерт сверчков. Угомонились лягушки. Но на смену им откуда-то из-за горизонта уже летели заливистые трели ранних утренних птах. С каждой секундой пейзаж преображался, насыщаясь более яркими тонами. Забрезжил рассвет.
Значит, в новейшей истории этого грешного мира уже совсем-совсем скоро грядет наиэпохальнейшая из битв. Битва с грандиозной победой Настиных львиц в ее финальной стадии! С победой, которая, надеюсь, не только позволит отстоять свой клочок земли и присоединить к нашей территории солидный кусок обитаемой суши, но также полностью окупит весь тот опыт, что я недобрал, готовясь к этой знаменательной дате.
Колокол пробил шесть раз.
«Стало быть, можно еще немного полюбоваться красотами природы, прежде чем спускаться», – думал я, сидя на карнизе центральной башни.
В чате все чаще и чаще замелькали приветственные сообщения входящих в игру соклановиц. Статистика показывает, что их уже более девятисот! Еще бы, разве можно пропустить такое важное событие?!
Вдруг сзади послышался слабый шум. Оглянулся. Русалочка моя! Карабкается, передвигаясь мелкими неуверенными шажочками на пошатывающихся ножках. У них – у водных нимф, есть такое коротенькое по продолжительности – длится буквально минутки – умение, позволяющее ненадолго избавляться от хвоста и ходить по суше. Однако из-за того, что данное заклинание поглощает уйму волшебной энергии, а пользуются временными конечностями сирены примерно так же ловко, как коровы ластами, Глубоока прибегает к его активации крайне редко.
Интересно, что же подвигло эту фею моих грез применить данное волшебство? Да еще, рискуя здоровьем, ползти сюда по скользким неровным скатам черепичной крыши? Наверняка что-то чрезвычайно важное и такое, что, по ее мнению, необходимо передать лично и никак непозволительно через приставленного адъютанта.
<i>«Неужели опять объявилась Рундина? Коли так, плохи наши дела. Анафема! Ну почему это случилось имен</i>
но сейчас?!» Естественно, завидев в этот момент ту, которая официально является дипломатическим представителем морского царства в нашем клане (а неофициально – моей забавной игрушкой, домашней зверушкой), я в отчаянье заподозрил, будто у союзников стряслось неладное и что рассчитывать на обещанную Океаниусом подмогу не стоит.
Однако, заметив на привлекательном личике лукавую улыбку вместо тревоги, успокоился. Но лишь на миг! Потом взволнованное сердце учащенно забилось с прежним неистовством.
<i>«Но тогда зачем она ищет здесь? И что там прячет за спиной?»</i>
– Что случилось, м… м…малышка? – так хотелось назвать ее «милой», но нет. Нельзя!
Несколько дней назад я с мальчишечьей наивностью загадал, чтобы Глубоока подтвердила то, что является заколдованной Теоной, трижды подмигнув. А она возьми, да и начни моргать!
О-о, что то были за сумасшедшие секунды – не передать!
«Раз… два… три…» – напряженно отсчитывал я и чувствовал, что вот-вот либо взорвусь, либо свихнусь от счастья.
А потом наше уединение резко нарушили, и точное количество опусканий века левого глаза рыжей русалки для меня осталось неизвестным.
Суеверно полагая, что ворвавшуюся тогда в комнату ночную фурию послал ангел-хранитель, как бы с назиданием мне впредь не лезть раньше срока на рожон, я довольствоваться тем, что уже дано. Я тут же пообещал себе, что больше не стану склонять огнегривую диву к опасным играм, и отстранился от нее.
Она, прежде также частенько задерживающая на мне особый изучающий взгляд, будто тоже получила предупреждение свыше, и не настаивала.
Наше общение сократилось до минимума и велось исключительно на безобидные, посторонние от романтики темы.
– Привет! Давно не виделись! – Девушка, что называется, цветет и пахнет. И, кажется, настроена на лирический лад?
– П…привет. Конечно, давно – целых полчаса, – согласился я.
– А это тебе! – Русалка наконец показала, что скрывала за спиной. Но еще за пару мгновений, как на протянутой ладони обнаружился сюрприз, мои ноздри учуяли знакомый аромат.
– М… миндальное пирожное?
<i>«О, боги! То самое, которое Теону научила делать моя сестра!»</i>
– Ага! – кивнула Глубоока, не без гордости добавив: – Сама готовила!
– М…мым… мое любимое, – не перестал я изображать ошалевшего заикающегося.
– Приятного аппетита!
– Б… бл… благодарю. А по какому поводу подарок?
– Как же! Сегодня ГО-ДО-овщина нашей первой встречи, – напомнила девушка.
Если бы она намеренно не выделила корень в слове «годовщина», то я бы решил, что крохотный тортик приурочен ко дню нашего месячного знакомства (девушки ведь обожают праздновать даже такие незначительные юбилеи). Но сегодня 23 декабря! Именно 23 декабря прошлого ГОДА я обнаружил ее (на тот момент еще незнакомку) лежащей на диване в бессознательном состоянии в своей запертой квартире (впрочем, это уже другая история).
– Г… го-до-вщина?!
– Ну да. Потому-то и свечка посерединке – мне подсказали, что в вашем мире так положено отмечать. Только я не нашла чем ее зажечь.
В нашем мире? Ведь она явно подразумевает не виртуальный подводный мир и сушу «Кары»? Или все-таки их, а я, болван, придумываю себе то, что хочется слышать?
– Ничего страшного, обойдемся без горящей свечки, – сказал я, жестами приглашая неожиданную гостью присесть рядом. – Но только, по всем правилам, мы обязаны съесть это лакомство вместе.
– Ладно, – кивнула она, располагаясь сбоку.
– О! А у меня даже имеется чем запить! – вспомнил я о заначке и извлек из инвентаря бутылку десертного вина.
– Нет, мне алкоголь нельзя, – тут же запротестовала нимфа.
– Почему нельзя?
<i>«Не потому ли, что беременна?»</i>
– Потому что я за рулем.
– Что?! – совсем уж обалдел я. Нереальность происходящего напоминала какой-то странный непонятный сон.
– Хи-хи, шучу, – захихикала проказница и пояснила: – Мне же сегодня много плавать придется. Забыл, что ли, котик?
<i>«Котик? Котик? Котик?!»</i>
Хм, это из-за того, что я условный лев сообщества, условно нареченного прайдом? Или все же нет?
– К… как ты меня назвала?
<i>«Плутовка, что же ты со мной творишь!»</i>
– Котик! – ничуть не смутившись, повторила бестия и, капризно надув губки, упрекнула: – А ты меня почему-то какой-то малявкой обозвал. Хотя раньше говорил, что я высокая и длинноногая!
Не говорил я это ТУТ! Все! Какие еще могут быть сомнения? ЭТО ОНА!
– Когда это раньше? – сердце, колошматившее о ребра как шарик пинг-понга, остановилось.
