— Наблюдатель… он слишком стар, — полковник вздохнул. — Иногда он понимает, что происходит, а иногда не очень. Он отправил сына и своих людей служить туда. Но уверяю вас, он на нашей стороне. Я готов гарантировать лично, что он не будет мешать.

Похоже, всё-таки придётся встретиться самому с Мурадовым. Я не видел его в эту зимнюю кампанию, но скорее всего, знал раньше, ведь ему почти сто лет. И старик могуч, раз у него такие молодые сыновья.

— Папа не предатель! — с напором говорил второй пилот Мурадов, когда вышли все посторонние. — Он был вынужден так поступить, но он сделает всё, чтобы помочь победить. И он никак не помогает врагу! Просто ему иногда тяжело.

— Встречусь с ним, — сказал я после раздумий. — Небольшим отрядом. Если что, — я посмотрел на Валя. — Вернёшься к Катафракту и придёшь мне на выручку.

— Понял, Загорский. Сделаю, — Валь решительно кивнул.

Перед этим я осмотрел укрытые панцирники. Мне, как пилоту боевой ригги, было сложно оценивать эти гусеничные машины по достоинству. После десятиметровых многотонных шагоходов танки вообще сложно воспринимать серьёзно.

Но они должны стать основой нашей будущей тактики. И кроме этого — танки до сих производят на севере. Если запустим заводы — получим боевые машины. Для большинства даже не нужны свечи с предками.

Военные вывезли и спрятали здесь семь машин, полагаясь на местных. Местные не подвели, танки законсервированы для хранения и находятся в хорошем состоянии.

Три штурмовые модификации с крепкой бронёй на лбу и низкой башней. Две — самоходные артиллерийские установки с короткоствольной толстой пушкой калибра 152 мм. И три разведывательных, с лёгкой бронёй.

Экипажи сохранились у большинства из них, но они сейчас действовали, как обычная пехота. Это я поменяю. Но смогу ли и я использовать эти машины или нет — зависит от того, что с Мурадовым.

Я с ним встречусь и решу, достоин ли он доверия, как говорят о нём его сын и подчинённые. Если да, нам будет проще. Если нет — буду думать что-нибудь другое.

Но панцирники пригодятся. В Огрании сложная местность, слишком много оврагов, холмов, рек и прочих препятствий. Но как я уже говорил Валю — мы здесь дома, и мы лучше знаем, как всё это использовать. Враг ещё умоется кровью.

Сегодня показалось солнце, но к дому Наблюдателя мы приехали уже после заката. Только я, сын Мурадова и моя охрана, несколько автоматчиков и пара клановых ребят со снайперскими винтовками, которых мне вручил их отец, клановый хидар.

Дом, двухэтажный и бревенчатый, охраняли только несколько мужиков с двустволками. Даже нет обученных стрелков, все в армии. Сына они узнали и сразу расступились, пропуская нас.

— Это здесь, — сказал Сергей, показывая за дом. — Папа, наверное, молится предкам.

Я пошёл следом за ним. Ветра не было, так что стало теплее. В усадьбе чисто, вычистили снег, подметали мусор. Лохматая собака на цепи лениво нас облаяла и продолжила грызть большую кость.

За домом стояло несколько деревянных столбов с приделанными кормушками для птиц, а рядом с каменным алтарём сидел задумчивый старик в большой чёрной шубе, опирающийся на клюку.

Наблюдатель Мурадов, тот самый. Он смотрел на горящую свечу предка.

— Гости приехали? — он поднял голову и посмотрел на нас мутными глазами. — Это ты, Витя?

— Да, я, — ответил Сергей и наклонился ко мне, чтобы прошептать: — Ему сегодня не очень хорошо, раз он путает меня со своим братом. Он погиб много лет назад.

Старик поднялся и уставился на меня.

— Генерал Роман Загорский, — сказал он твёрдым голосом. — Мой брат служил у тебя, хвалил, каждое застолье предлагал выпить за тебя и твои победы. И я тоже, но совсем немного, меня ранило в ногу. Да вот же он, привёз тебя, как и говорил.

Мурадов с трудом поднялся и двинулся ко мне, сильно хромая.

— До сих пор вспоминает, — говорил он. — Как вы разгромили Накамур. Но вы меня, наверное, не помните, генерал. Зато я хорошо знаю вашего брата. Не сказал бы, что мы друзья, но он хороший парень. Тогда он меня вытащил раненого. Все его уважают.

Откуда он понял, кто я такой? Старик остановился напротив и крепко взял меня за руку ледяными пальцами.

— Только осторожнее, — он смотрел мне в глаза. — Вас тут любят на севере. И на юге тоже. А император Валерий Громов очень завистливый человек. Он может решить, что вы претендуете на его место. Будьте осторожны, генерал. Он сможет навредить вам или вашей семье!

— Он спутал вас с вашим прадедом, — шепнул Сергей.

— Я уже понял.

У старика провалы в памяти, для него я тот самый генерал Загорский, которого он когда-то видел. Знал бы он, как прав сейчас.

Для него в голове сейчас молодость, которую он вспоминает. И брат его жив, и даже император Валерий, убитый мною много лет назад.

— Но что это, генерал? — старик показал на дом. — Вы же мой гость, прошу к столу. Готовьте обед! — прокричал он. — Сам Молот империи прибыл к нам в гости.

Он уже не различает, что реально, а что нет. Теперь я понимаю те намёки, которые давали мне его сын и подчинённые.

Но это не значит, что я сразу буду ему доверять. Сначала надо посмотреть, кто он и чего хочет. Главные вопросы — бывают ли у него проблески в сознании, и что он будет делать в это время?

Ведь он же Наблюдатель, правитель этого места, его приказы выполняют. Так что я рискнул собой, чтобы выяснить всё. Ведь от этого зависит, как пойдёт наша дальнейшая работа.

— У меня рана ещё осталась, — он держал меня за руку, чтобы не упасть, пока мы шли в дом. — Задели меня эти Накамуры. Но ничего, куда ещё в мои годы, ха-ха?

— Это мои сёстры, — шепнул мне на ухо Сергей. — Здесь живут, за ним ухаживают.

Дверь открыли две девушки, со страхом уставившиеся на меня. Совсем не похожи на сестёр, очень разные. Одна высокая и худая, другая низкая и полная, брюнетка и блондинка. Они сразу подхватили отца под руки.

— Готовьте обед! — распорядился он. — Я готов принять дорогого гостя.

Я вошёл в протопленный зал, где горела печка. Замёрзшее лицо начало оттаивать.

— Позволите? — рыженькая девушка помогла мне снять шинель. Очень вежливо и осторожно, но взгляд у неё немного пуганный.

Они знают, кто я, поняли это. И похоже, они решили, что я прибыл для мести их отцу.

Внутри пахло еловыми дровами. Здесь чисто, полы отмывали недавно, на крашеных досках не единого пятнышка. На стенах в одном ряду портреты Наблюдателей, а в другом изображения бородатых мужчин в старинных доспехах.

Припоминаю, что это старинный род. Герцоги Огрании, которые правили ещё до появления Таргина Великого и его Восьми Небожителей. Таргин захватил континент, объявил себя Верховным Наблюдателем, а поклявшиеся ему герцоги стали обычным Наблюдателями.

Они следили за исполнением законов и правили своими землями, а отчитывались Наблюдателю Великого Дома, который всегда был Небожителем.

Старая история, но в этом доме её ценили. Старик начал рассказывать мне о каком-то Константине. Он, похоже, спутал меня теперь с кем-то другим, с каким-то директором.

— Когда он так себя ведёт, — я посмотрел на Сергея. — Кто главный в доме?

— Никого, — он вздохнул. — Просто эти приказы не выполняются. Некому выполнять, тут только сёстры и он.

У старика этих дочек семь, от шестнадцати до двадцати пяти. И когда он успел?

— Прошу отведать нашей скромной пищи, господин директор, — Мурадов показал мне на самое почётное место за большим столом. — Сейчас зима, идёт война, но что есть, то есть.

Девушки торопливо разносили еду. Простая, но сытная — варёная картошка, только что сваренная, ещё шёл пар, ещё есть сливочное масло. Принесли тарелки с порезанной копчёной рыбой. И чёрный хлеб, ещё свежий.

— Но я также хочу вам напомнить, господин директор, — старик уселся первым. — Что я слишком стар для всего этого. Если бы не мой сын, которого вы захватили в плен, и второй, которого вы забрали служить в армию предателя, я бы с вами даже не разговаривал. Если вам нужны эти шахты, забирайте их себе!