Адлат перевела дыхание и покачала головой, всё ещё не до конца веря в то, что услышала.

– И они… предложили тебе стать их союзником?

– Да, – спокойно ответил Пётр.

– И что ты им сказал? – её голос стал чуть тише, почти настороженным.

– Взял паузу. Я не согласился. Но и окончательного отказа не дал. Дальше будет видно.

Адлат замолчала. Её мысли метались между удивлением, беспокойством и неосознанным страхом. Она знала Петра давно, но сейчас впервые почувствовала, что даже он стоит на грани чего-то неведомого.

– Даже не знаю, что сказать… – наконец произнесла она, глядя на него с беспокойством.

– Ничего и не нужно говорить, – Пётр улыбнулся, едва заметно. – Я сам пока до конца не разобрался, что это всё значит. Просто готовься к бою. Подготовь базу и флот Чкинов. У нас мало времени.

Адлат глубоко вздохнула и кивнула, её голос вернулся к привычной твёрдости:

– Сделаю всё, что нужно. Но знай, Пётр, если ты хоть на секунду поддашься этим… «способностям», я тебя вытяну обратно. Даже ногами вперёд.

Пётр усмехнулся, возвращая её уверенный настрой.

– Договорились, Адлат. Береги себя и команду. Нам предстоит пройти через многое.

Мнемоническая связь отключилась, и Адлат на мгновение осталась одна в оглушающей тишине своей рубки. Она посмотрела на экран, где медленно отображались данные о флоте, астероидах и базах.

– Запутанная операция, конечно, – пробормотала она сама себе. – Но Пётр всегда знает, что делает. Надеюсь, не ошибается…

Пётр стоял на мостике флагмана «Клинок Хроноса», его фигура, облачённая в чёрные латы, казалась неподвижной, как статуя. За массивными иллюминаторами затаился космос, холодный и бесконечный, отражая напряжение, царившее в рубке. Приказ отдан, но атмосфера явно наэлектризовалась.

– Сбросьте скорость, – повторил Пётр, его голос звучал ровно, но в нём чувствовалась стальная нотка, не терпящая возражений.

Капитан флагмана, опытный и хладнокровный офицер, лишь кивнул, но взгляд его выдавал сомнения. Он произвёл несколько коротких импульсов тормозными двигателями, и флагман начал терять скорость. Датчики, расположенные на пультах управления, замигали, подтверждая изменение параметров.

Пётр склонился к одному из экранов и взглянул на показатели.

– Недостаточно. Ещё на пару единиц сбрось, – сказал он спокойно, но в его тоне прозвучало раздражение.

Капитан, собравшийся было возразить, едва заметно сжал челюсть.

– Главнокомандующий, такое снижение скорости может… – начал он, но не успел договорить.

Пётр поднял руку, останавливая его, и холодно, не терпя никаких возражений, добавил:

– Никаких вопросов и рассуждений, капитан. Выполняйте приказ.

– Слушаюсь, главнокомандующий, – ответил он, голос звучал сухо, но подчёркнуто почтительно. Однако в его глазах тлела едва уловимая искра недовольства. Для капитана эмоции – недопустимая роскошь, но порой даже он не мог их полностью подавить.

Пётр, не желая больше рисковать и полностью уверенный в своих решениях, напрямую обратился к БИС флагмана. Голос его звучал отрывисто и точно:

– БИС, следовать указанным курсом на установленной скорости до моего распоряжения.

– Приказ принят и исполняется, – немедленно раздался ровный, бесчувственный голос БИС, как сам холод космоса.

Флагман вновь вздрогнул. Тормозные дюзы выдали ещё один мощный импульс, и вся структура корабля, казалось, на мгновение замерла, прежде чем снова стабилизироваться. Индикация на экранах обновилась – скорость оказалась снижена ещё на несколько единиц.

Капитан медленно оглядел рубку, его взгляд на мгновение задержался на рассеянном свете ламп и датчиков, а затем скользнул к командующему.

– Продолжайте полёт в заданном режиме до моего приказа. Что бы ни случилось, – отчеканил Пётр, не оборачиваясь.

Капитан шагнул ближе, позволив себе нехарактерную резкость в голосе:

– Главнокомандующий, корабль только что самопроизвольно выдал импульс. Я не могу отвечать за его состояние и выполнение вашего приказа!

В его голосе, обычно сдержанном и нейтральном, послышался едва уловимый оттенок беспокойства. Это не был бунт против приказа, а скорее тревога опытного капитана, привыкшего к полной контролируемости систем своего судна.

Пётр медленно обернулся, его взгляд оставался спокойным, но в нём зажглось нечто пугающе твёрдое и уверенное.

– Капитан, флагман – это не просто корабль. «Клинок Хроноса» – это единый организм, и он реагирует на то, что происходит вокруг. Иногда – раньше, чем мы это осознаём.

– Но, если мы потеряем контроль… – начал Тит, голос его был более напряжённым, чем обычно.

Пётр повернулся к нему, и его голос прозвучал как холодная сталь:

– Хорошо, капитан. Вы отстранены от командования кораблём.

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. В рубке повисла оглушающая тишина. Лица членов экипажа замерли, а Тит Флавий побледнел, словно не веря в происходящее.

– БИС, зафиксировать приказ, – продолжил Пётр ровным, не терпящим возражений тоном, – первый помощник Илья Станиславович Сурков, принимайте командование кораблём.

– Приказ принят и зафиксирован, – отозвался БИС.

Сурков, стоявший у навигационного пульта, опешил, но быстро взял себя в руки. Отдал честь и твёрдо сказал:

– Слушаюсь, главнокомандующий. Приступаю к выполнению обязанностей.

Тит Флавий на секунду замер. Человек, привыкший к полному контролю и безупречному порядку на мостике, вдруг ощутил себя ненужным. Его голос прозвучал тише и растеряннее:

– А мне что делать?

Пётр посмотрел на него внимательно, но в его взгляде не было ни злобы, ни презрения – лишь холодный расчёт человека, для которого результат превыше всего.

– Отдохните пока, капитан. Судя по всему, вы перенервничали. Потом решим, куда вас назначить.

Тит хотел было что-то сказать, но передумал. Он молча кивнул и сделал шаг назад, его плечи поникли. Пётр перевёл взгляд на мостик. Все смотрели на него, затаив дыхание.

– Продолжайте работу, – приказал он спокойно, но твёрдо, – держите заданный курс. Никаких отклонений.

После этого Пётр вышел из рубки, оставив команду в лёгком смятении. Тишину нарушали лишь гул работающих систем и негромкие команды Суркова, который быстро начал наводить порядок.

БИС с удивлением зафиксировал приказ – ему импонировало то, что кораблём руководил такой решительный человек – настоящий лидер.

А Пётр шагал по коридору флагмана, чувствуя, как напряжение постепенно опускается, но не исчезает. О своём решении он нисколько не сожалел: капитан должен быть капитаном, но в душе осталась тяжесть.

Дойдя до своего отсека, он вошёл внутрь. Дверь закрылась с лёгким шипением, отрезая от внешнего мира. Тусклое освещение в отсеке создавало иллюзию уюта, но Пётр знал, что покой – не для него. Он устало опустился в кресло и закрыл глаза. Он не хотел впадать в прострацию в рубке, а без этого в контакт с Чкинами не войдёшь.

Внутри его разума продолжалась работа мысли. Он вновь начал прокручивать в сознании каждый элемент своего плана. Всё, что он задумал, казалось продуманным до мелочей, но всё же оставалась одна деталь, которая его настораживала – контакт с Калундой.

Пётр замер, опустив голову и сцепив пальцы в замке. Его дыхание стало ровным, но глаза были прикованы к пустоте перед собой, словно он видел нечто невидимое другим. Мысль о Калунде не давала покоя, словно игла, глубоко вонзившаяся в разум.

«Ну хорошо, она предложила союз», – мысленно перебирал Пётр детали разговора, анализируя каждое слово, каждую интонацию. – «Я предположительно согласился. И что? Что это значит? Я должен сражаться на стороне Озов?»

Мысли Калунды, её холодный и бесстрастный голос, вновь прозвучали в его сознании, вызывая неприятное покалывание в висках. Судя по всему, его возможности ограничены: он мог контактировать с Озами как равный – нечеловеческое и человеческое в нём сплелись настолько, что он уже начинал ощущать себя мостом между разными мирами. Он мог брать под контроль Чкинов – «низших существ» по мнению Озов, что давало ему внушительное стратегическое преимущество. Но настоящая опасность крылась в трансформации.