– Конечно можете и расскажете, только вот вопрос: кто вам поверит? Сочтут сумасшедшими, в лучшем случае, в худшем закроют где-нибудь в психушке…

– Я бы и сам не поверил в то, что мы знаем, – проговорил Петр и продолжил, – мы сегодня много узнали, голова идет кругом. Но еще один вопрос: а навыки пилотирования и личности людей прошлого – это зачем?

– В этом случае все просто: чтобы вы понимали, куда попали и что нужно делать. Узнали историю и решили, как поступить. Решили сами, добровольно. Вы же не задаете вопросы об истории, происхождении и еще много вопросов, потому что знаете уже ответы.

– ИК, нам нужно все обдумать, и после этого мы дадим ответ.

– Хорошо, возвращаемся, – они ощутили себя сидящими за терминалами в креслах, штекеры с жужжанием вышли из затылочных разъемов и ушли в специальные гнезда на терминале. Они посидели пару минут, приходя в себя.

– Капитан, транспорт ждет вас и доставит в жилой комплекс. Жду ответа, время не имеет значения, скажете, когда будете готовы.

– Хорошо, мы поняли, – поднялись, сознание уже адаптировалось, но в головах каша из образов, вживленных и настоящих, с этим тоже нужно разбираться. Добрались до своего джипа, и вскоре он доставил их в знакомые апартаменты. Разошлись по комнатам без разговоров. Каждому требовался отдых после всей информации, которая на них свалилась.

ИК оказался на перепутье между обманом и честностью. Он слишком хорошо знал опасности обмана, будучи свидетелем его последствий в прошлом. Таким образом, он выбрал более трудный путь: вступить в открытый диалог и добиться добровольного сотрудничества команды. Тем не менее этот путь оказался сопряжен с трудностями.

Когда он открыл команде правду, то первоначальной реакцией стало недоверие, их умы изо всех сил пытались примирить серьезность его слов с удобными иллюзиями, за которые они цеплялись. Однако реальность, суровая и неумолимая, смотрела на них в ответ, требуя признания.

Для ИК не было места иллюзиям или полуправде. Ставки слишком высоки, а последствия непредсказуемы. Если команда откажется сплотиться вокруг его дела, то выбора не останется, кроме как противостоять надвигающейся угрозе в лице бойцов Ава в одиночку.

Мрачная реальность бедственного положения цивилизации людей тяжело легла на «плечи» ИК. Их мир, опустошенный ненасытной погоней за богатством, стоял на грани экологической катастрофы. Сами основы существования были подорваны жадностью и близорукостью. Главный бог для людей – деньги, простые бумажки, никчемный эквивалент золота, драгоценностей, природных ресурсов. Благоговение перед материальным богатством ослепило цивилизацию и закрыло от неминуемой опасности, с которой они столкнулись. Земля может войти в необратимый цикл саморазрушения. Примеров в галактике тысячи. Да и сама цивилизация повисла над пропастью, они готовились уничтожить себя ядерным оружием, причем очень примитивным. Здесь ничего не поделаешь – это их выбор.

И все же среди чувства неуверенности мерцал проблеск надежды – тонкая ниточка возможности, за которую, если ухватиться с мужеством и решимостью, все же можно предотвратить погружение в бездну забвения. Для ИК и его команды выбор очевиден: объединиться против волны разрушения или быть сметенными ее неумолимыми течениями. Судьба их мира висела на волоске, балансируя на острие ножа неопределенности. В целом ему команда понравилась: необычная, умная и находчивая. Вопросы задавали интересные, и эмоции у них настоящие. Будет жаль, если не согласятся…

Члены команды после всей информации, которую получили от ИК, находились в прострации. В них жили две личности: одна настоящая, другая вживленная. Настоящая стремилась туда, на Землю, а вторая, наоборот, требовала выполнить свой долг и защитить не только Землю, но и всю Солнечную систему. Систему, за которую отданы жизни целой цивилизации. Желания и цели несопоставимые. Оставался один маленький психологический вопрос: как устранить этот дуализм сознания? Они отдыхали в своих комнатах и размышляли, в конце концов, усталость взяла свое, уснули. Проспали часов двенадцать и, как ни странно, проснулись бодрыми и отдохнувшими.

Сомов лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок, в дверь робко постучали, он разрешил войти. На пороге появилась Верочка, одетая по-домашнему, красивая и свежая, как цветок. Настроение сразу поднялось.

– Можно?

– Заходи, правда, я не одет… – она фыркнула и ответила.

– Я тоже, – подошла к нему, наклонилась и поцеловала, а у Петра аж закружилась голова. Очнулись они только тогда, когда снова раздался стук в дверь.

– Кто там? – крикнул Сомов.

– Это я, Медми, уже поздно, все давно встали, пора завтракать.

– Хорошо, скоро буду.

– Ждем. Верочка, случаем, не у вас? – Петр посмотрел на Верочку, та приложила пальчик к губкам.

– Нет, у меня нет, наверное, в бассейне или ванну принимает, – Верочка поощрительно кивнула, выскользнула из-под одеяла, накинула халатик и осторожно покинула комнату. Утро началось замечательно.

Сомов принял ванну, побрился, осмотрел гардероб и надел полетный комбинезон, он сделал свой выбор. Ночь прошла не только в любви, но и в разговорах. Вышел в общий зал, подтянутый и строгий. Медми и Адлат уже сидели за столом, Адлат разливала по чашкам дымящийся чай.

– Доброе утро, Петр Михайлович, – поприветствовал Медми. – Проходите, присаживайтесь, – Сомов чувствовал какой-то подвох в слащавости ужимок Медми, тем не менее ответил на приветствие и сел во главе стола. Верочки еще не было, наконец показалась, подтянутая, красивая и статная, тоже в полетном комбинезоне. Адлат ее увидела и поприветствовала.

– А вот и Верочка, доброе утро, что-то ты заспалась, – на Верочку без улыбки нельзя смотреть, она вся светилась от счастья. Ее ответ на приветствие стал неожиданным.

– Увы, Верочка теперь в прошлом, в настоящем я – Нами, оператор боевого центра, герой войны, и я подтвержу это звание, – Сомов зааплодировал.

– Блестяще, Нами! Кем мы были раньше? Учеными-археологами, которым светило обыденное существование, связанное с раскопками и документацией. Здесь, в этом безграничном пространстве возможностей, наши роли выходят за рамки обыденности. Больше не ограничиваясь прошлой профессией, мы оказываемся втянутыми в сферу, где простор для применения наших новых способностей огромен, а перспективы безграничны. Что касается тайн истории, то они раскрыты перед нами. Нужно признать отрезвляющую правду: ИК прав. Если мы вернемся, никто на Земле не поверит в нашу экстраординарную историю. Мы стоим на перепутье, столкнувшись с непреодолимой пропастью между нашими прошлыми жизнями и будущем, которое манит нас вперед. Лично для меня, пути назад нет. Я принимаю свою новообретенную личность капитана Литона – лидера, на которого возложена миссия первостепенной важности. Это я вместе с вами заставил бойцов Ава отступить, загнав их во внутренний периметр планеты Земля. И теперь я полон решимости завершить то, что начал в прошлом – победить их раз и навсегда. Ставки высоки, задачи наисложнейшие. Но, как капитан Литон, я добьюсь этой цели. Потому что судьба не только наших собственных жизней, но и самого будущего нашего мира висит на волоске…

Речь капитана, хоть и была несколько патетична, но произвела впечатление на команду.

Медми смотрел то на них, то на Адлат не в силах принять решение, судя по всему, он хотел сориентироваться на нее. Адлат закончила разливать чай и спокойно мазала масло на хлеб. После чего принялась за еду. Признаться, он не знал, как поступить, поэтому немного растерялся. Адлат отхлебнула чай, помолчала и заговорила:

– То, что с нами произошло, невероятно. Выбор судьбы пал на нас. Капитан прав, возвращаться некуда, нас уже давно похоронили. Как мы объясним свое воскрешение? Никто не поверит нам, здесь мы имеем неограниченные возможности, цивилизация Земли в нас нуждается. Понимаю, о нас люди не знают, может, и никогда не узнают. Но мы-то знаем, что спасаем Землю и Солнечную систему. Мы же знаем, что, кроме нас, некому это сделать. Я остаюсь в команде, – повернулась и строго посмотрела на Медми. Тот даже слегка испугался, поняв, что все ждут его ответа. Поэтому проговорил просто.